Русский диптих (СИ)

– Какую еще сумку? – снова удивился Мовсар.

Махмуд достал с заднего сиденья легкую спортивную сумку и сунул в руки Мовсару.

– Вот эту. Тут всякое тряпье. Для отвлечения внимания.

Мовсар взял сумку и пощупал пояс.

– А не взорвется? – с тревогой спросил он Махмуда.

– Нет, – сухо ответил тот и нажал на газ. – Пока вот эти клеммы не соединишь, ничего не будет. Они вроде предохранителя.

– А случайно они не могут сами соединиться?

– Случайно нет. А даже если и соединятся, ничего не произойдет. Пистолет сам не стреляет, если его снять с предохранителя.

– А как же она тогда взорвется?

Махмуд с раздражением посмотрел на Мовсара и процедил:

– Это бомба, а не пояс смертника. Видишь циферблат и кнопки?

– Ну.

– С их помощью Зелимхан сам поставит нужное время и уйдет. Сразу тут ничего не взорвется. Понял?

– Понял.

– Ну, раз понял, тогда сиди и молчи.

– А деньги? – вспомнил Мовсар про обещанный гонорар.

– Деньги в сумке. Можешь пересчитать.

Он глянул на часы и прибавил скорости. Стало смеркаться.

Всю дорогу до станции Мовсар нервно щупал пояс – черт его знает, какой тут план – может, нет никакого главного террориста, а пояс уже поставлен на взрыв. Сядет Мовсар в электричку – тут все и шандарахнет. Может, они электричку хотят взорвать или просто проверочный взрыв устроить – кто их разберет? Заметив нервозность Мовсара, Махмуд презрительно осклабился:

– Страшно?

– Да неприятно как-то.

– Не бойся. Твое дело маленькое. Передашь Зелимхану и все. Главное, не опоздать. Завтра московские власти приедут объект один важный принимать. Там их Зелимхан всех и накроет.

Когда они добрались до станции, стало совсем темно. На платформе было пусто. Вскоре подъехала электричка. Махмуд вручил Мовсару заранее купленный билет.

– Через два часа будешь в Москве.

Затем хрипло засмеялся.

– Не проспи конечную. Аллах акбар.

Развернулся и пошел обратно к машине. Мовсар проводил его взглядом и впрыгнул в тамбур. Затем пощупал пояс. Двери заскрежетали и захлопнулись. Электричка дернулась и стала набирать ход. В вагоне было пусто. Мовсар прошел в самую середину, сел на деревянную лавку и стал смотреть в окно. Мимо с растущим ускорением поплыл вечерний российский пейзаж – деревья, поля, заброшенные дома. Пояс неприятно стягивал живот. Кажется, Махмуд переборщил. Мовсар хотел ослабить пряжку, но потом передумал – лишний раз трогать пояс не хотелось.

Вскоре его начало клонить в сон – сказывался длинный день. Он, однако, тряс головой и щипал щеки – надо быть начеку.

“Быстрее бы отдать этот пояс и обратно”, – думал Мовсар, глядя с тоской в окно. Через десять минут электричка остановилась на очередной станции. Но дальше почему-то не тронулась. Из громкоговорителя внутри вагона раздалось шипение, а затем разболтанная скороговорка машиниста:

– Уважаемые пассажиры, в связи с техническими неполадками наш поезд следует в депо. Просьба освободить вагоны. Повторяю. Уважаемые пассажиры, в связи с техническими неполадками наш поезд следует в депо. Просьба освободить вагоны.

Сон мгновенно слетел с Мовсара. Он вскочил и, чертыхаясь, побежал в тамбур. Выскочил в открытые двери на платформу и стал озираться. Какое-то Дерябино. Пустая платформа и лес кругом. Ну и как отсюда добираться? Ждать следующей электрички? А когда она будет?

Пока Мовсар думал, жидкие струйки вышедших пассажиров разбрелись и растворились в сумраке. Похоже, “технические неполадки” здесь не были новостью. Все пассажиры вышли в Дерябине, как будто так оно и должно было быть.

Электричка тем временем громыхнула дверьми и уехала. Мовсар выругался на чистом русском языке и побрел к кирпичному зданию кассы. В расписании значился еще один поезд. Через полчаса. Мовсар поставил сумку, пощупал пояс и стал ждать. С бомбой на поясе, один на пустой платформе, окруженный недружелюбным лесом и сгущающейся темнотой, чувствовал он себя, мягко говорят, неуютно. Но деваться было некуда.

Так прошло полчаса. Но электричка так и не появилась. Постепенно на Мовсара стало давить ощущение какой-то безжизненности пространства, в котором он оказался. Или, точнее, какой-то оторванности этой забытой богом станции от остального мира. Казалось, что даже рельсы не тянутся куда-то за горизонт, а, едва скрывшись в темноте, обрываются.

– Закурить есть? – неожиданно раздался за спиной чей-то хриплый голос.

Мовсар вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял небольшого роста мужичок в ушанке и рваных кроссовках.

– Не курю, – ответил Мовсар, внутренне приготовившись к драке, то есть тому, что обычно следует за таким вопросом.

– Ясно, – кивнул мужик и пошел обратно, куда-то в лесную темень за платформой.

– Эй, постой! – крикнул Мовсар. – Ты – местный?

– А что? – обернулся мужик.

– Не в курсе, тут электрички часто ходят?

– А хули им тут часто ходить?

Встречный вопрос в столь загадочной форме поставил Мовсара в тупик.

– Не знаю. В расписании стоит еще одна. Но ее все нет и нет. А мне в Москву надо.

– Так расписание-то прошлогоднее. Никаких электричек больше не будет. Перекур.

– Что, вообще?! – ужаснулся Мовсар.

– Ну, до утра точно. Зря только время потеряешь.

– А что же делать? – растерялся Мовсар.

– Вон там дорога есть, – махнул мужик куда-то в сторону леса, – может, кого и поймаешь. Пусть тебя докинут до этого… Балабино. Там электрички часто ходят. Километров восемь отсюда. А там и до Москвы доберешься.

– Спасибо, – выдавил Мовсар.

– Закурить точно нет? – прежде, чем уйти, еще раз спросил мужик.

– Нет, – мотнул головой Мовсар.

– Ясно, – кивнул тот и растворился, как привидение.

Мовсар достал мобильный, чтобы позвонить Махмуду – он его на электричку посадил, пусть и выбираться помогает. Но дисплей телефона был темен, как лес, окружавший Мовсара: сели батарейки. Теперь и вправду как будто отрезало от остального мира. Мовсар, чертыхаясь, поднял сумку и побрел туда, куда ему указал мужик. Как ни странно, вскоре он действительно вынырнул из темноты на некое подобие шоссе, пустынное и темное.

“И сколько здесь торчать?” – подумал Мовсар, присаживаясь на поваленное дерево у обочины.

Вопрос был риторический. Ответ на него могло дать только время. Но даже время в этой глуши, казалось, сжалось в испуганный комок и молчало.

Прошел час. Изредка проносились какие-то машины, но останавливаться никто не желал. Мовсар нервничал все больше и больше. То вставал и начинал ходить взад-вперед, то снова садился и поглядывал на часы.

“Надо было за тем мужиком пойти, – проклинал он собственную несообразительность. – Может, там кто-нибудь за деньги меня бы и подбросил”.

Когда Мовсар совсем потерял надежду, а время перевалило за полночь, где-то вдалеке раздался оглушительный рев двигателя. Мовсар облизал обветренные губы и вышел на дорогу, вглядываясь в темноту. Через минуту из-за поворота вынырнул одинокий луч света, который стал быстро приближаться.

“Мотоцикл, что ли?” – думал Мовсар, щурясь и пытаясь разглядеть ревущее чудовище. Но, к счастью, это был грузовик. С одной работающей фарой. Мовсар подхватил сумку и побежал наперерез, размахивая руками.

На его счастье, грузовик взвизгнул тормозами и замер. Дверь со стороны пассажира открылась, и Мовсар, заглянув в кабину, увидел здорового вихрастого парня лет двадцати пяти.

– Ну и че дальше? – спросил тот, вскинув подбородок.

– В смысле? – удивился Мовсар. – Аа… Ты это, не подбросишь, а?

– А куда надо?

– Да мне в это… как ее… Балабино, вот.

– А че там?

– Да мне в Москву надо, а там, вроде, электрички ходят. Ходят?

– Ходят, – кивнул парень.

– Ну, так как?

– Садись. Поможем, чем сможем.

– Вот спасибо, – обрадовался Мовсар и полез в кабину.

Грузовик на полной скорости мчался по проселочной дороге. Свет единственной работающей фары словно испуганный глаз циклопа выхватывал в непроглядной темноте разбегающиеся деревья, придорожные кусты и мокрую глину. Дорога была лишена каких-либо признаков дороги, поэтому несчастный грузовик швыряло и мотало из стороны в сторону, как корабль без руля и ветрил. Каждый ухаб отдавался болезненной встряской внутри водительской кабины, и Мовсар постоянно бился головой об низкий потолок. Одной рукой он держался за пояс, чтобы тот случайно не сдетонировал (после прокола с электричкой Махмуду он уже не очень верил), другой пытался ухватиться за что-то стабильное. Но внутри кабины ничего стабильного не было и быть не могло, ибо все тут болталось, шаталось и прыгало, словно веселясь в предвкушении близящегося развала. Исключение составлял радиоприемник, который был намертво прикручен к задней стенке кабины изолентой.