Полька и Аполлинария

Седло на корове выглядело бы лучше!

Игорь допил чай и зачем-то полез в холодильник, будто вчера вечером не все из него выгреб. Увидел на верхней полке почти плоский пакет с остатками майонеза и высохший кусочек сыра. Понюхал и брезгливо поморщился: остро пахнуло плесенью.

Больше ничем холодильник не порадовал, и Игорь окончательно запечалился. Выходило, гостям и позавтракать нечем.

Игорь посмотрел на часы: в магазин не успеть, не хватало опоздать на экзамен, был бы устный, другое дело. А так – влепят «неявку», та же двойка. Маменька точно голову открутит, как раз ждет домой с зачеткой. Никак до нее не дойдет, что сыну двадцать четыре, он давно живет своей жизнью.

Игорь нахмурился: ссориться по мелочам не хотелось. У матери в последнее время что-то сердце капризничало, Светка наябедничала.

–Ладно, труба зовет, – вяло пробормотал Игорь. – Как там? И вечный бой, покой нам только снится…

Полька все так же прятался под одеялом. Свернулся калачиком и не разглядишь сразу, такой же плоский, как младшая сестрица. Только шевелюра на солнце огнем горит, ну и рыжий же парень…

Игорь бесцеремонно дернул за спутанные кудри и зашипел, прижимая палец к губам и призывая к тишине:

–Слушай внимательно, повторять некогда, и так почти опоздал!

Мальчишка сел, непонимающе тараща огромные карие глазищи и кутаясь в одеяло. Лицо его после сна показалось Игорю слишком… нежным, что ли, слишком розовым, с редкими каплями веснушек на тоненьком, слегка вздернутом носике. Пухлые, совершенно детские губы, гладенький подбородок с упрямой ямочкой, ни намека на юношеский пушок на щеках или под носом, прозрачное крошечное ушко...

«Семнадцать ему, – с неожиданным раздражением подумал Игорь, – молоко на губах не обсохло, а туда же – во взрослого спешит поиграть. Навязался, паршивец рыжий,  на мою голову!»

На диване завозилась Наташа, Игорь обреченно вздохнул: что толку злиться? Сам во всем виноват, никто его не просил лезть со своей благотворительностью. Да и сейчас, если уж честно, не просят.

Игорь присел на край постели и зашептал:

–Деньги на кухонном столе, запасной ключ там же, вернусь часам к двум, не раньше. Купишь чего-нибудь к завтраку, магазин в соседнем доме, понял? Потом – Натку, когда покормишь, не раньше! – пробегись по рынку. Прикинь, какую сумму нужно на джинсы, футболку и кроссовки, чтоб не пугать народ в приемной комиссии. Только по минимуму считай, деньги перехватывать придется, я, понимаешь ли, на вас не рассчитывал. Да, Наташке ничего не бери, я с Карелиным после экзамена переговорю, у него племяшка того же возраста, только повыше, не может быть, чтоб все ее тряпки повыбрасывали, из которых выросла…

–З-зачем это, – забормотал Полька, мучительно краснея и пряча глаза, – не надо ничего занимать. Обойдемся, мы с Наткой не нищие, вот заработаю…

–Заработаешь, вернешь, если неймется, – грубовато отрезал Игорь, неприязненно глядя на гостя. – Только учти, бродяжкой тебе нормальную работу не получить. Да и на собеседовании нужно прилично выглядеть…

–Бродяжкой?! – возмущенно округлил глаза Полька. – Да я вполне нормально смотрюсь в спортивном костюме!

–Кто сказал? – хмыкнул Игорь.

–Ну… Павка.

–Тоже мне – эксперт! Рыжий Павка из деревни Сосновка!

–Ты… вы не оскорбляйте, – Полька гордо выпрямился. Одеяло скользнуло вниз, он испуганно подхватил его и пискнул: – Вполне… приличный костюм!

–Мой, – вкрадчиво напомнил Игорь. – Маменькин подарок, чтоб ты знал.

–Ясно, – Полька побледнел. – Вы… хотите его забрать?

–Угадал. Он тебе все равно велик, не заметил? А мне в самый раз. И потом – маменька все же старалась, выбирала…

Полька виновато молчал.

–Ну как, план утвержден?

Полька убито кивнул.

–Постарайся к двум быть дома. Вернусь с деньгами, смотаешься за обновками, вещевой рынок часов до четырех работает. Потом… обговорим остальное, лады? Выработаем, как говорится, правила для совместного существования. Можешь придумать свои пункты. Даже записать, если сумеешь. Бумага и ручки в моей комнате, на письменном столе, ферштейн?

Полька смотрел угрюмо, но возражать не решался, что уже обнадеживало. Игорь легонько шлепнул по рыжему затылку и весело пообещал:

–Прорвемся, не боись. Эх ты, Полька-бабочка!

                                                       ***

Поля сидела, подперев щеку ладошкой, и умиленно наблюдала, как Наташа завтракала.

Манную кашу – с маслом и малиновым вареньем! – малышка ела благоговейно. Каждый раз смотрела на свою ложку как на чудо, смешно жмурилась и вздыхала.

Стаканчик с йогуртом едва ли не пугал ее, Натка время от времени совала туда нос и старательно нюхала. Проверяла, пахнет ли белая смесь неведомым ананасом, как пообещала старшая сестра. А свою половину кекса с изюмом Натка вообще собиралась оставить «на потом». Никак не хотела верить, что получит сегодня и обед, и ужин.

Поля вздохнула, чувствуя себя виноватой: они с Павкой не всегда могли накормить малышку, сами порой по два-три дня крошки во рту не держали, когда отчим запивал. Поля и домой-то в это время не показывалась, хорошо, если мама или Павка разыскивали ее и совали ломоть хлеба.

У соседей Поля никогда из еды ничего не брала. Она не маленькая, чтоб кусочничать, и не нищая. К тому же всегда было стыдно за маму, видела же – соседи ее осуждали, из-за них, из-за детей. А если узнают, что они голодают…

Тетя Нюся давно говорила: детям в любом интернате лучше будет, чем в такой семье. Не понимала, глупая, что Поля в своем доме папу видит. Маму совсем другую помнит – веселую и ласковую, это сейчас у нее вечно взгляд затравленный. А маленького Павку Поля знала когда-то толстощеким, неуклюжим баловнем, даже не верится.

Наташа священнодействовала – ела йогурт. Ясные синие глаза будто подернулись перламутром, стали сонными-сонными, видимо, нелегко малышке далась неделя свободы. А может, она впервые за долгое время наелась по-настоящему. Поля и не помнила, когда сестре в последний раз перепадало горячее.

До кекса дело так и не дошло. Натка спрятала его в карман и прерывисто вздохнула. Она устала и от обильного завтрака, и от впечатлений – столько еды!

Поля умыла сестру. Сунула в руки резинного утенка – Игорь вчера где-то отыскал, Наташа даже спала с ним – и строго сказала:

–Я сейчас сбегаю по делам, а ты поспи. Если проснешься раньше, чем я вернусь, поиграй с утенком. К двери не подходи, никому не открывай. Это город, а не деревня, тут люди всякие, помнишь бомжей в парке?

Натка кивнула, ее глаза испуганно округлились.

–Не забывай – у меня ключи, у Игоря тоже, мы сами войдем.

Поля поцеловала сестру в шелковистую щечку. Сердце замерло, вдруг показалось, что все теперь пойдет хорошо.

Она уложила Наташу. Малышка не сопротивлялась, длинные пушистые ресницы слипались, она уже засыпала.

Поля подошла к зеркалу и горько усмехнулась: действительно похожа на парня, как только раньше не замечала? То ли спортивный костюм виноват, сидит мешком – а сейчас и грудь перебинтована! – то ли волосы неаккуратно подстрижены, то ли дурацкие веснушки слишком заметны – не понять.

«Ну и ладно, – раздраженно фыркнула Поля, – ну и пусть. Зато сегодня джинсы настоящие надену и кроссовки новые, и футболку. Это вовсе не мальчишеская одежда, так все сейчас ходят, я специально к городским девицам присматривалась, чтоб не выделяться».

Поля взглянула на часы: только десять, она тысячу раз везде успеет. И на рынок сгоняет, к вещам приценится, и насчет работы все узнает.

Или лучше не звонить сегодня? Подождать, пока приоденется?

А если место уйдет?! Не одна же она работу ищет! Такую, чтоб особой квалификации не требовала.

Поля заволновалась, не понимая, что хуже – потерять работу из-за собственного ротозейства – чего медлить, раз адрес и телефон на руках? – или из-за внешнего вида, спортивный костюм, в самом деле, великоват.

Поразмыслив, решила рискнуть. Ну, выставят, и что, конец света наступит? Ее могут не взять на работу просто из-за возраста, кому нужна нянька без опыта и рекомендаций? Не местная, да еще и рыжая в придачу...