Выбор Донбасса

Никогда я не был на майдане,

и теперь, конечно, не пойду.

«Нет, не сгинула Украйна!»

Из Василя Симоненко

Я встретил вас в годину лютой боли,

Когда пожаров языки взвились

До звёзд, и люди глохли поневоле

От самолётов, вспарывавших высь.

Тогда-то вас и окрестили псами:

За страсть лизать хозяевам сапог,

За «Ще не вмерла…» хриплыми басами,

За «хайль» и взлёт руки наискосок.

Там, где прошли вы, громоздились трупы,

Но харкали в мурло из страшных ям

Украйны окровавленные губы

Фашистам и их верным холуям.

Вы б пропили, распродали, ей-Богу,

Остатки нашей горестной земли,

Когда бы Украине на подмогу

С востока не вернулись «москали».

Теперь вы вновь, стряхнув земли покровы,

Торгуете ей. Каждый вороват.

Вы новых палачей призвать готовы

На украинский хлеб и сала шмат.

Вам слаще не отечество — чужбина,

Где чорт придёт по душу в свой черёд.

Так знайте — ще не вмерла Украина,

И не умрёт!

Оригинал:

Ні, не вмерла Україна!

Я зустрічався з вами в дні суворі,

Коли вогнів червоні язики

Сягали від землі під самі зорі

І роздирали небо літаки.

Тоді вас люди називали псами,

Бо ви лизали німцям постоли,

Кричали «хайль» охриплими басами

І «Ще не вмерла…» голосно ревли.

Де ви ішли — там пустка і руїна,

І трупи не вміщалися до ям, —

Плювала кров’ю «ненька Україна»

У морди вам і вашим хазяям.

Ви пропили б уже її, небогу,

Розпродали б і нас по всій землі,

Коли б тоді Вкраїні на підмогу

Зі сходу не вернулись «москалі».

Тепер ви знов, позв’язувавши кості,

Торгуєте і оптом, і вроздріб,

Нових катів припрошуєте в гості

На українське сало і на хліб.

Ви будете тинятись по чужинах,

Аж доки дідько всіх не забере,

Бо знайте — ще не вмерла Україна

І не умре!

Лидия Купцова (Омск)

«БЕРКУТ»

Не беспредельщиной, не сбродом

Распят, порублен, ослеплён

И в кровь сожжён своим народом

Присяге верный батальон.

Приговорённые не ропщут,

Готовы умереть за так.

Они опять идут на площадь,

Где обезумевший чудак

Заточку заведет под ухо,

Яремную прошьёт насквозь,

А удивлённая старуха

Очередной вколотит гвоздь.

Пусть облака плывут нестройно,

Идут вослед — по одному...

И им уже совсем не больно,

Ведь там не больно никому.

ВОЙНА

Ну что, гниды, привет!

Скольких убьёте ещё?

В Славянске гуляет смерть —

В мозг, в печень, в плечо.

Враг пришёл в Краматорск.

Господи, помяни!

Мёртвый ложится воск

На ясные лица Твои.

В Одессе сжигают живьём,

А тем, кто летит в асфальт,

Так и орут: «Добьём!» —

И добивают ребят.

Только и ваш черёд

В сердце моё проник —

До Киева доведёт

Вырезанный язык.

ИЮНЬ

Ю. Юрченко

Все-таки, как это зыбко:

Тихий клыкастый сосед,

Баба вот эта, улитка,

На теплотрассе, в обед,

Скромные русские парни,

Пьющие водку с горла,

Пышный джигит у пекарни,

Прочие чьи-то тела.

Ведь через час миномётом

Хряснут им всем по глазам —

Запросто так, мимоходом,

Души взметнув к небесам.

ДОРОЖНАЯ ПЕСНЯ

Рай земной недоступен,

На пороге — война,

Но у нас-то есть Путин,

А у них — ни хрена!

Есть отцовская вера

И зимы седина,

Кофты есть из мохера,

А у них — ни хрена!

Предков старые фото.

Снег идёт и идёт…

Есть Господь наш, и Он-то

Русских точно спасёт.

ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНСКА

Знаю я, что будет дальше,

Как продлится этот час —

Будут гибнуть дети наши,

Если бы в последний раз!

А потом придет хана вам.

Время — сеять, время — жать,

По оврагам и канавам

Снова мёртвыми лежать.

Вперемешку, вместе с нами,

Адский впитывая зной, —

С дочерями, сыновьями

Бывшей Родины одной.

Александр Курапцев (Старобешево — Санкт-Петербург)

* * *

А мы сатанеем без дел и без денег,

являя собою голь,

устами младенца глаголет младенец,

проглатывая глагол,

пророчит-морочит, блаженного корчит,

местами кривит уста,

и глас вопиющего шамкает молча,

вещать и звучать устав.

Небесною манной набиты карманы,

висит на ушах лапша,

но, мало-помалу, от самообмана

становится шире шаг,

со скрипом врывается в лёгкие воздух,

волшебный, как порошок,

и варится время, не верится в возраст,

а шёпот шуршит, как шёлк.

И мы оставляем кресты и окопы

пастись на пустой земле,

козырные пики, казённые копья,

петляет в потёмках след,

забыты колосья, разбиты колени,

коптит подожжённый рай,

и нечего делать, и не во что верить,

и некуда умирать.

* * *

Давайте верить телевизору,

как откровениям Талмуда,

и регулярно ставить клизмы

неприхотливому уму,

пусть всё исполнится по слову

во славу этих или тех,

нет, ни за что не смолкнет сволочь,

в башку вколачивая текст…

Так, потерявшись в настоящем,

ополоумевши сполна,

играет в говорящий ящик

приговорённая страна.

* * *

у солдата был пуленепробиваемый живот

мама говорила до свадьбы заживёт

папа говорил пока ты живой

береги в себе государство

твой живот покрыт виртуальной бронёй

двадцать лет ты кормился специальной хернёй

и теперь тебя ни фига не проймёт

ни холера ни харакири

если с трёх сторон наступают враги

то хватайся за сердце мастурбируй под гимн

но не сдавайся и не беги

престиж не купишь за сало

родина не забудет и не простит

всё что хрустит и тает в её горсти

это не кости это замёрзший стикс

розовый как ладошка

нет у солдата имён голосов могил

праздновать будем винтовку печь пироги

будем любить одни твои сапоги

слава отцу и сыну

* * *

Мне снится снег,

зелёный снег повсюду,

лоснится творческий узбек

с улыбкой будды,

следы заплёванных солдат

 хромают в кузов,

и мировая благодать

 нисходит юзом.

В зелёнке потонул рассвет

в оконной раме,