Апланта (СИ)

Отрезая путь назад, сбриваю на голове волосы и наклеиваю апланту на голый череп. Долго всматриваюсь в зеркало, привыкаю к новой внешности. Нравлюсь и не нравлюсь себе одновременно. Стал не хуже и не лучше, но решительно другим. Из зеркала на меня смотрит молодой парень с шикарной прической и синими кругами под глазами.

Но это все ерунда: главное, волосы как настоящие, что и требовалось доказать. Смогу ли в таком виде показаться на людях? Это еще вопрос. Есть еще время подумать, принять верное решение. Подчиняясь высшей силе, сваливаюсь на кушетку и забываюсь тяжелым сном.

Часть 15. Страшный эксперимент.

Первый рабочий день нового года. В контору спускаюсь непосредственно со склада. В одиночестве я пробыл ровно десять дней, показавшихся мне вечностью.

Как всегда, большая комната полна сотрудниками дирекции. Все оживлены по-особенному: долго не виделись, есть что обсудить. Занимаю место у задней стены. Идти вперед, на люди пока не решаюсь. На мне апланта. Внимательно наблюдаю за реакцией присутствующих. Все идет, как обычно: начальника нет, наряды выдает Мила. Электрики в ожидании очереди ведут между собой неспешные разговоры. Ко мне тоже обращаются с вопросами. Я отвечаю. Все как всегда.

Все свидетельствует о том, что первый экзамен апланта держит успешно. Вот только поведение Милы немного настораживает. Она возбуждена сверх всякой меры даже в сравнении с тем днем, когда она предлагала встретить Новый год вместе. Она смотрит на меня и улыбается не так, как всегда. Вручая мне задание, Мила говорит:

- Не пойму, в чем дело. Волосы, что ли, покрасил?

- С какой стати? - напрягаюсь я.

- А это что такое?

Мила протягивает ко мне руку. Я невольно дергаюсь.

- Ой, какие мы нынче нервные! - дурашливо говорит она и снимает с моего плеча длинный волос.

Это волос из шиньона!

- Что это? - вопрошает Мила.

- Откуда мне знать, - растерянно отвечаю я и делаю неловкую попытку выхватить из рук Милы волос.

Мила прячет руку за спину.

- А я знаю, что это такое. Сказать? - говорит Мила.

Сейчас со своей аплантой я буду разоблачен. В комнате наступает нехорошая тишина. Взгляды присутствующих устремлены на меня. С мольбой о пощаде заглядываю в огромные синие глаза Милы. Они искрятся мстительным весельем. Такие глаза не знают пощады. Уверен, следующей фразой Милы станет: "Сними парик". Но она тянет время!

Почему-то сожалею только о том, что Мила не знает, что свой парик я называю аплантой.

- Сказать, что это такое? - повторяет Мила. - Это волос шикарной брюнетки, с которой ты встречался.

Чувствую, как на нервной почве у меня начинает дергаться щека.

- Не твое дело, - устало сержусь я и быстро выхожу из комнаты.

Не могу понять: раскусила Мила мою апланту или нет? С одной стороны, ее предположение о том, что я покрасил волосы, есть не что иное, как свидетельство высокого качества апланты. С другой стороны, ее взгляд красноречиво говорил, что она догадалась. От этого предположения мне делается не по себе, бросает в жар. Нечего гадать. Срочно нужно искать другую работу, где без апланты меня не видели.

Родители после десятидневной разлуки встречают меня с радостью. А я рад тому, что они ни словом не обмолвились насчет моей изменившейся внешности. Только отец с едва заметной завистью в голосе произносит:

- Сынок, ты как бы с лица спал, осунулся. Пил, наверное, много. Или с девицами лишку дал. Я предупреждал. Во всем, сынок, нужна мера!

И еще сестра высказывается в том смысле, что у меня неопрятная прическа и неплохо было бы подстричься.

Пусть неопрятная, но все же прическа! Разве это не говорит в пользу апланты, о том, что я могу ее спокойно носить, не опасаясь разоблачения. В этот вечер я с особым удовольствием ужинаю и заваливаюсь на свою раскладушку пораньше, чтобы без помех обдумать план будущей встречи с Юлей.

Пришло время решительно с ней объясниться. Нужно, так сказать, расставить все точки над "и". Завтра или никогда! Либо пан, либо пропал! Или, как еще говорят, либо грудь в крестах, либо голова в кустах. Завтра подойду к ней без головного убора. Подойду и прямо скажу о своем чувстве и желании с ней встречаться. Когда-то я нашел в себе силы для объяснения в любви другой девушке. Если смог тогда, смогу и сейчас.

От того, что мне предстоит, буквально захватывает дух. Невольно думаю о последствиях своего шага. В случае отказа немедленно увольняюсь с работы - раз, напиваюсь до бессознательного состояния - два и три - уезжаю из Москвы к черту на куличики. Устроюсь где-нибудь дворником и в полном одиночестве доживу до самой смерти.

Положительный исход, то есть вариант согласия Юли, я не рассматриваю в принципе. Зачем думать о том, что никогда, ни при каких условиях случиться не может.

Конечно, я лукавлю. Я верю в апланту. И, следовательно, в себя. Засыпаю с молитвой: я обращаюсь к апланте с просьбой помочь, не подвести. "А уж я тебя отблагодарю как следует", - думаю я.

Просыпаюсь среди ночи, как от толчка. Знаю, случилось что-то страшное, но что именно - не пойму. По комнате гуляет сквозняк. Голове холодно. Трогаю апланту. На месте ее нет! В нервическом припадке вскакиваю с раскладушки. Ногой наступаю на что-то колкое и жесткое. Это апланта! Лежит, несчастная и беспомощная, на полу! Видимо, во сне я нечаянно ее сдернул.

С самого начала у меня было ощущение, что тело мое не принимает апланту и отчаянно ей сопротивляется. Подумаю об этом после. А сейчас нужно спасать положение. Хватаю апланту и бегу в ванную, где припрятано все необходимое для ее переклейки. Мне повезло: родные все спали, и никто ничего не заметил. Можно только представить лицо мамы и отца, если бы они увидели мои волосы, валяющиеся на полу отдельно от меня. Об этом лучше не думать!

Ясно одно: встречу с Юлей нужно отложить до тех пор, пока мое тело не свыкнется с аплантой, чтобы исключить повторение подобной истории в будущем.

Часть 16. Не могу без нее жить.

Этот январский день выдался по-особому солнечным и морозным. Ровно три часа пополудни. Занимаю исходную позицию напротив подъезда театрального училища имени Щукина. С минуты на минуту должна показаться Юля. Сейчас решится моя судьба. Нет, я не сбегу, буду ждать до конца, потому как знаю: уйду - повторить все заново не смогу. Сегодня, именно сегодня должно все определиться! Конечно, Юля узнает меня. Она спросит, тот ли я парень, что убежал от них. Я отвечу:

- Да, это был я. Мне стыдно за свой поступок. Такое больше не повторится.

Скажу и признаюсь, что не могу без нее жить.

Отвлеченный мечтаниями, упускаю собственно момент выхода Юли из училища. Замечаю ее в трех шагах от себя. Она бросает на меня равнодушный взгляд и проходит мимо. Следую за ней.

Юля не узнала меня! На мое позорное бегство, стоившее мне стольких бессонных ночей, моральных и физических страданий, она даже внимания не обратила. Ей было все равно. Это означает, что как мужчина я ей не интересен. Возможно, я принадлежу к той несчастной категории мужчин, которых женщины не замечают в упор? Если это так, то мне ничто не поможет завоевать сердце Юли. Я зря сотворил апланту.

Терзаемый этими мыслями, я передвигаюсь в плотной толпе довольных и шумных пешеходов по Новому Арбату в пяти шагах от Юли. Из уличных колонок льется музыка: поет Элтон Джон. Собираюсь с духом догнать Юлю и напоследок высказать ей все, что у меня лежит на сердце.

- Я люблю тебя, Юля, - скажу я и тут же добавлю. - Прощай, любимая, навсегда!

На моем пути неожиданно возникает Мила.

По инерции продолжаю движение и несколько шагов волоку за собой не ожидавшую такого напора Милу. Она едва устояла на ногах.

- Стой! Да подожди же ты! Сумасшедший! Я вынужденно останавливаюсь.

- Тебя начальник вызывает. Пришла машина с лампами. Их нужно положить на склад. Ключи только у тебя.

Большой рот Милы растянут в глупой улыбке. Струпья на щеках светятся розовым светом изнутри. Она отвратительна. Я вырываю рукав и, увернувшись от нового захвата, ухожу от нее быстрым, похожим на бег шагом. Несколько шагов Мила бежит за мной.