Черный плащ немецкого господина

— Не волнуйся, не один поедешь. Но в качестве главного представителя. Туда на поезде, ну, а оттуда придется ехать на одном из грузовиков.

Проехаться за казенный счет за границу, да еще в качестве главного представителя! Здорово было бы, если бы не одно, непреодолимое «но».

— Загранпаспорт имеется? — поинтересовался Неверский.

— Об этом я как раз и хотел сказать. Я же в почтовом ящике работал. Невыездной, — с сожалением признался Павел.

— Был невыездной, — уточнил Бакатин. — Давай иди и срочно фотографируйся. Сделаем тебе загранпаспорт.

Неверский взглянул на зама.

— Успеем? А виза?

— Раз надо, значит, сделаем, — усмехнулся Бакатин.

— Вот и отлично, — кивнул Неверский, снова зарываясь в бумаги и давая понять всем своим видом, что аудиенция окончена.

Бакатин повернулся к Пашке.

— Иди к секретарю, Наташа скажет, что делать и оформит тебе все документы.

Дальше все было как в сказочном сне. Через несколько дней Павел сидел в мягком вагоне фирменного поезда и смотрел в окно на перрон, все еще не веря, что едет в Будапешт. И не просто так, а по важному поручению. Во внутреннем кармане в новеньком бумажнике лежала, грея душу, солидная сумма командировочных в иностранной валюте. Господи, да кто бы мог поверить в такое — всего две недели назад он шел наниматься в сторожа, а сегодня его самого охраняют, как ценную личность! Он покосился на соседнюю полку, где спал богатырским сном, похрапывая, Николай. Ну, положим, Николай не его лично охранять будет, а ценный груз, за которым они и едут, но все равно приятно.

На вокзале их встретил хмурый лысый мужичок хорошо за пятьдесят. Представитель компании.

— Михаил, — представился, не подавая руки. — Мне поручили отвезти вас в офис.

И развернувшись, быстро потопал к автомобильной стоянке. Не очень-то разговорчивый.

— Из эмигрантов, ясное дело, — тихо констатировал Николай, пока они шли следом. — Сбежал, видно, в свое время, а потом понял, что зря. Ничего ему и тут не обломилось, раз баранку на дядю крутит. Такие на бывших соотечественников волком смотрят. Таким везде плохо, и дома плохо было, и тут невезуха.

Павел хотел было спросить, откуда у Николая знание таких тонкостей закордонной жизни, но не успел, подошли к машине, расселись и покатили, в полном молчании.

Но ничего не могло испортить праздничного настроения. Мало ли какие обстоятельства в жизни этого Михаила. Может быть, голова у человека болит после вчерашней пьянки. Вот ему и плохо. А Пашке очень даже хорошо. Он жадно вглядывался в незнакомые улицы, красивые дома, мелькавшие за стеклом. Жаль, что только один день у него на Будапешт, вечером их машины выезжают обратно. Ничего в этот раз он не успеет посмотреть. Но в нем росла непонятная, но твердая уверенность, что это не последняя командировка. Что он еще погуляет по этим самым за границам.

Вернулся он в пятницу рано утром и, хотя ночь почти не спал, — какой там сон в дороге — тут же отправился на работу. Доложить Неверскому, что задание выполнено, три машины лекарств доставлены в полном порядке и точно по расписанию. Да и вообще, рабочий, все-таки, день.

Несмотря на ранний час — было только половина восьмого, — Неверский уже был в своем кабинете и, казалось, ждал его. Предложив жестом сесть, он быстрыми шагами начал мерить свой кабинет, задавая один вопрос за другим.

— Значит, все прошло гладко? Таможню как проходили? Без задержек? Документы смотрели? А машины?

Просто забросал вопросами.

— Документы смотрели, а машины нет, — сказал Павел.

— Без досмотра пропустили? — не поверил Неверский, останавливаясь перед ним. — Вообще, что ли, не смотрели? — переспросил, отчего-то понизив голос.

— Вообще, — кивнул Павел. — Ночь же была. Устали, наверное.

Неверский посмотрел на него странным долгим взглядом, потом, наклонившись, похлопал по плечу.

— Ты тоже, похоже, устал. Можешь идти домой, отсыпаться. Даю день на отдых.

— Да я поработаю до обеда, — не согласился Павел. — Хочу посмотреть, что они в цеху без меня сделать успели.

— Ну, посмотри-посмотри, — Неверский, успокоившись, сел за стол. — Только, думаю, что ничего сверх обычного они не сделали. Слушай, а какие у тебя планы на завтра?

Никаких планов у Павла не было, разве что отоспаться после поездки, но об этом и говорить не стоит, если есть срочная работа. Но Неверский поработать не предложил. А сказал совсем другое.

— Приходи на обед. О своей поездке расскажешь. Бакатин будет и директор нашего филиала из Новосибирска. Заодно дом покажу, с женой познакомлю.

Приглашение было неожиданным и, чего скрывать, приятным.

7

Дом Неверского стоял в престижном районе. Высокий трехметровый забор скрывал от посторонних глаз мощеный фигурным камнем двор, все еще зеленую, несмотря на первые заморозки, лужайку с круглым бассейном под голубыми елями. Из-за куста выдвинулся огромный пес и тихо зарычал, когда Павел двинулся к дому следом за хозяином.

— Тихо, Рекс! Свои, — шуганул его Неверский, пропуская Павла вперед. Они поднялись по ступеням и вошли в холл, каких Павлу еще не приходилось видеть. Это была не просто большая прихожая, как в обычных домах — это был средних размеров зал, весь отделанный мрамором. Белый мрамор на полу, две мраморные колонны, хрустальная люстра и лестница с мраморными же ступенями. Раздвижные двери, ведущие вглубь дома, были украшены витражом. Переступив порог, Павел слегка затормозил. Необычная обстановка подействовала. Было бело как в царстве Снежной королевы. Он беспомощно огляделся, не решаясь ступить дальше.

— Чего отстаешь? — удивился Неверский, оглянувшись.

Хорошо Неверскому, он городскую грязь не месит, у него и туфли чистые.

— Пошли, — улыбнулся хозяин. — Топай, не стесняйся. Ну, наследишь немного, вытрут.

Павел взглянул на свои грязные ботинки.

— Может, все-таки мне лучше разуться?

— Даша! — крикнул Неверский повелительным тоном. В то же мгновение откуда-то из-под лестницы материализовалась невысокая женщина средних лет в белом переднике.

— Даша, возьмите у гостя плащ, дайте тапочки и помойте ему ботинки.

От последнего распоряжения Павел пришел в ужас.

— Не надо! Не надо мыть ботинки. Я сам…

Неверский засмеялся.

— Не надо — так не надо. Дайте ему тапочки, Даша.

Бросив мимолетный взгляд на его ноги, Даша исчезла, чтобы через мгновение появиться снова — с новенькими тапочками в руках. Как раз его размера. Как только угадала? И откуда они здесь, сорок шестого размера? Похоже, для гостей у них целый шкаф запасной обуви, все размеры. Он снял плащ и неловко сунул в руки горничной, которая тут же его куда-то унесла, потом разулся, поставил ботинки у входной двери и, вздохнув, последовал за Неверским. Нет, он никогда бы не согласился жить в таком доме со спортивным залом вместо нормальной прихожей, да еще с прислугой! Чтобы чужой человек день и ночь наблюдал за его личной жизнью? Это же с ума сойти можно, такое напряжение.

Следующая комната была еще больше мраморного холла. Гостиная, наверное. В огромном камине горели дрова, одна из стен была стеклянной. За ней просматривался осенний сад. Еще одна витражная дверь. И еще одна, поменьше в углу… в таком доме запросто можно заблудиться. А диван какой! Ну, просто из каких-то королевских апартаментов. Посреди комнаты был накрыт стол. Такого стола Пашка даже в ресторане не видел. Посреди закусочного великолепия цветы в низких вазах, свечи — пока еще не зажженные — в причудливых подсвечниках, белые, пока еще пустые, тарелки, сверкающие бокалы и рюмки. Похоже, его ждет шикарный обед.

Из одного из кресел, стоявших перед включенным телевизором, наверное, с метровой диагональю, поднялась женщина, которую он вначале и не заметил. Глубокие были кресла.

— Павел, наш новый инженер. А это Элеонора, моя жена, — скороговоркой представил их друг другу Неверский.

Рассматривать жену шефа было неприлично, но и мимолетного взгляда оказалось достаточно, чтобы оценить ее пышные формы, темные волосы и огромные черные глаза. Похожа лицом на восточную красавицу. Прямо-таки Нефертити, только поупитаннее. Элеонора руки не подала, только головой кивнула и тут же заспешила к двери… Не очень, похоже, приветливая у Неверского жена. Или очень занятая. Такой стол накрыть, да обед приготовить, пусть даже и с помощницей этой, Дашей, не шутка. Наверное, и мясо будет.