ИнтерКыся. Дорога к «звездам»

— Фридрих, добрый вечер. У меня опять не заводится мой проклятый «мерседес», — сказал Гельмут. — Нет ли у вас герра Мозера?

— Есть, — ответил Фридрих и жестом остановил уже уходящего Франца.

— Фридрих, будьте любезны, попросите герра Мозера заехать за нами на одной из ваших машин. А может быть, он мне и поможет завести мой автомобиль. Он уже это несколько раз делал. Тогда вообще не будет никаких хлопот с возвращением домой ночью...

— Хорошо, Гельмут, — коротко ответил Фридрих, отключил телефон и сказал Мозеру: — У герра Хартманна опять проблемы с его «мерседесом». Пожалуйста, Франц, возьмите машину и съездите за ними.

— А как же фейерверк? — осторожно спросил Франц Мозер, и я почувствовал его внутреннее ликование — все шло так, как они с Хартманном и планировали!

— Ничего страшного. Я думаю, пока фрау Кох накрывает на стол, мы с профессором сумеем сами подготовить все ракеты к запуску. А так как сегодня навалило много снега, возьмите «чероки», чтобы у вас самих не возникло никаких проблем по дороге.

— Слушаюсь, герр фон Тифенбах! — И Мозер вышел из гостиной.

Я тут же юркнул за ним. Лишь бы он не открывал ящик с ракетами! Лишь бы не лапал мешок «Русский сувенир»!.. Если же он это попробует сделать, я постараюсь ему как-нибудь помешать. Как — я понятия не имел, но надеялся, что в экстремальный момент мне это придет в голову...

Как я и ожидал, спустившись в гараж, Мозер тут же открыл ящик с ракетами, заглянул туда, увидел знакомый пластиковый пакет (недаром я после отъезда полиции еще полчаса корячился — снова запихивал туда пакет с лыжным ботинком!..), и чтобы не дать Мозеру прикоснуться к нему и подумать — на месте ли бомба матрешка, я неожиданно, перед самым носом Мозера, даже хлестнув его хвостом по лицу, вспрыгнул на крышу «гранд-чероки».

Мозер в испуге отпрянул от ящика, прикрыл его и дрогнувшим голосом спросил меня:

— Тоже поедешь со мной, русская сволочь?

Но я сделал вид, что ничего не понял, и даже потерся брылями о плечо Мозера. Можете представить, чего мне это стоило!..

И когда Мозер открыл дверцу «чероки», я первым прыгнул в кабину. Там, у Хартманнов, я хоть смогу повлиять через Дженни на Монику — если она заартачится и не захочет ехать сама на «чероки»...

Но мне этого делать не пришлось.

Нужно было видеть, как Моника и Дженни обрадовались, увидев меня в красно-золотой жилетке и белой манишке с беленькой «бабочкой»!

Дженни от меня просто глаз не отрывала, а Моника тут же согласилась сесть за руль «чероки» и вместе со мной и Дженни ехать прямо к отцу. И там подождать Гельмута с его капризным «мерседесом» — герр Мозер утверждает, что починка займет всего минут двадцать, — а потом уже сесть всем вместе за праздничный стол!..

А пока Моника поможет Тане Кох накрыть на стол, а отцу — разобраться с фейерверком. Начиная с ее далекого теперь детства, они с папой всегда готовили фейерверк вместе.

Один я видел, как переглянулись Хартманн и Мозер! И если до какого-то мгновения у меня нет-нет, да и возникали сомнения, имею ли я право брать на себя Суд над этими двумя Негодяйцами, то после того как я еще перехватил их взгляды, которыми они проводили нас, у меня отпали все сомнения...

В четыре руки Моника и Таня накрыли в столовой, благо фрау Розенмайер перед своим уходом заранее все так красиво разложила на невиданно роскошной старинной посуде (даже крахмальные салфетки скрутила башенками!), что Таня и Моника затратили на сервировку стола не больше десяти минут.

А я ждал второго, «проверочного» звонка Хартманна...

Дождался я его тогда, когда Дженни, дыша, как Баська Ковальска, пыталась утащить меня в одну из пустых комнат или ванную, или туалет... Ей сейчас было все равно где! Вот ведь приспичило!..

Но мне было настолько не до нее, что даже Моника это почувствовала и прикрикнула на нее:

— Дженни! Оставь Кысю в покое!..

Именно в эту секунду позвонил Гельмут. Трубку взяла Моника.

— Все в порядке! — УСЛЫШАЛ я бодрый голос Гельмута. — Мы завели «мерседес» и выезжаем к вам. Я только доброшу герра Мозера до стоянки, где он оставил свою машину. А что делаете вы?

— Мы с Таней приготовили стол и идем с папой и Фолькмаром в гараж заниматься ракетами.

— Превосходно! — сказал Гельмут. — Еду.

Неожиданно для самого себя я вдруг почувствовал, что мне срочно необходимо остаться одному! Тогда я смогу сосредоточиться как следует и УВИДЕТЬ ВСЕ, ЧТО БУДЕТ ПРОИСХОДИТЬ В ДОМЕ ХАРТМАННОВ И В «МЕРСЕДЕСЕ»...

Я рванул вниз, в большую неотапливаемую комнату при подвале, где на стеллажах хранились сотни бутылок самых различных вин, водок, виски, джинов и стояли десятки пластмассовых ящиков с минеральной водой и соками всех сортов...

Слава Богу, Дженни даже не успела понять, куда это я смылился!

Влетев в эту комнату, я непроизвольно, не отдавая себе отчета в собственных действиях, почему-то нырнул под нижнюю полку винного стеллажа, быстренько улегся на живот, спрятал голову между передними лапами и закрыл глаза...

... И УВИДЕЛ ГЕЛЬМУТА ХАРТМАННА ВМЕСТЕ С ФРАНЦЕМ МОЗЕРОМ, СИДЯЩИХ В СЕРЕБРИСТОМ «МЕРСЕДЕСЕ» НА ПУСТЫННОЙ И РАСЧИЩЕННОЙ АВТОМОБИЛЬНОЙ СТОЯНКЕ ОКОЛО УЧЕБНОГО ПОЛЯ ДЛЯ ГОЛЬФА...

Я ничего не слышал... Ощущение было таким, будто я смотрю большой телевизор, а звук выключен. Только видел...

... КАК ГЕЛЬМУТ ВЫНУЛ НЕБОЛЬШОЙ ПУЛЬТ ИЗ ВНУТРЕННЕГО КАРМАНА ПАЛЬТО.

ПОЛА ПАЛЬТО ОТКИНУЛАСЬ, И Я ЗАМЕТИЛ, ЧТО ГЕЛЬМУТ БЫЛ ТОЖЕ В СМОКИНГЕ И ТАКОЙ ЖЕ «БАБОЧКЕ», КАК У МЕНЯ, ФРИДРИХА И ФОЛЬК-МАРА...

Ах, как жаль, что я ничего не слышу!.. Как мне было бы важно сейчас узнать, что говорил Франц Мозер Гельмуту Хартманну! Я заметил, что чем сильнее я зажмуриваю глаза, чем плотнее прикрываю голову лапами, тем отчетливее ВИЖУ НА РАССТОЯНИИ!

Вот, например, сейчас мне очень хорошо ВИДНО, как...

... ГЕЛЬМУТ, С ИСКАЖЕННЫМ ОТ СТРАХА ЛИЦОМ, НИКАК НЕ РЕШАЕТСЯ НАЖАТЬ КНОПКУ НА ПУЛЬТЕ... И ТОГДА ФРАНЦ НАЧИНАЕТ ЕГО СПОКОЙНО УГОВАРИВАТЬ, ЯВНО ВСЕ ПОВЫШАЯ И ПОВЫШАЯ ГОЛОС...

Я не слышу, я ВИЖУ, как он повышает голос! Я вижу ужас на лице у Хартманна и понимаю, что он не пожалел нас в последний момент — он просто перетрусил и сейчас отказывается нажать кнопку. И тогда...