Словарь Ламприера

— Мне надо выяснить, что там происходит, — решительно сказал молодой человек, повернулся и уже направился было к выходу, но Эбен закричал:

— Нет, стойте!

Юноша остановился и озадаченно взглянул на капитана. Эбен размышлял, как же объяснить своему гостю, что он находится не на Стренде и не на Адельфи, а в доках, где законы, правила и уставы, принятые на суше, становятся как бы размытыми, наподобие того, как размывается земная твердь под ударами волн, превращаясь в мокрый песок. Для чужака эти места весьма небезопасны, там свои неписаные законы, свои правила и секреты, и с нарушителем этих правил не церемонятся. Его просто-напросто швырнут в реку или заколотят в ящик и утопят не долго думая. Этот простофиля обязательно допустит какую-нибудь оплошность — и тогда он пропал. Ведь он ничего не понимает. Надо как-то ему объяснить.

— Видите ли, это грубый народ, — начал Эбен. — Вам ничего не скажут. Более того, ваши расспросы могут для вас плохо кончиться, понимаете? Мой вам совет, молодой человек, держитесь подальше от доков…

В этот момент капитан замолк, прислушиваясь к доносившимся с причала грохоту и потоку проклятий. Оба собеседника рванулись к окну, чуть не столкнувшись друг с другом, и вытянули шеи, стараясь рассмотреть, что там случилось. Один из ящиков упал и разбился. Доски и щепки валялись на причале вокруг того, что скрывалось в ящике. Это была какая-то статуя с кувшином на плече, футов шесть высотой. Из-под статуи торчала упаковочная солома. Так вот что они носили в этих ящиках. Какой-то коренастый человек кричал на грузчиков.

— Это Коукер, — произнес Эбен.

Двое грузчиков сбегали на корабль и принесли большой кусок холста, поспешно завернули в него, статую, взялись за концы и понесли к кораблю; их ноша раскачивалась, как в гамаке.

— Смотрите! — Эбен ткнул пальцем в стекло, и Ламприер только теперь заметил невысокого, жилистого мужчину с непокрытой головой, одетого во все черное, который прохаживался за рядами подъемных кранов. — Видите? Он наблюдает за погрузкой.

— Кто это?

— Не знаю. Обычно их бывает двое, причем они все время прячутся друг от друга, — объяснял капитан, проведший у окна немало часов. — Грузчики уже прошли полпути до сходней. — Этот отдает приказы Коукеру, а что делает второй — непонятно.

Они снова взглянули в окно. Человек в черном уже исчез.

— Должно быть, это человек Компании, — сказал Ламприер. Эбен кивнул, но оба понимали, что в этом нельзя быть уверенными. Статую уже погрузили на корабль. Работы снова возобновились как ни в чем не бывало.

— Статуи, — произнес Ламприер. — В этом что-то кроется. Если бы я только выяснил, что это за статуи…

— Это Нептуны с урнами, — сказал капитан Гардиан. — Из урны должна литься вода, как из фонтана.

— Нептун? Но у него нет трезубца, и потом, как вы можете…

— Трезубец обошелся бы недешево, — сказал Эбен.

— Но, прошу прощения, откуда вы знаете? У меня плохое зрение, но…

— Я видел такие статуи уже раз пятьдесят. Каждый домовладелец средней руки не преминет поставить такого Нептуна в своем саду. Это подделки под античный мрамор. Коуд штампует их сотнями. Если мне не изменяет память, девять гиней три шиллинга и десять пенсов — и получайте своего Нептуна. Этот корабль набит дешевыми подделками. — Гардиан расхохотался. — Вот вы все и узнали.

Молодой человек улыбнулся только из вежливости.

— Мне нужно знать больше, — возразил он. — Они могут уплыть в любой момент, и я останусь ни с чем.

Он продолжал смотреть на грузчиков и корабль. Гардиан видел его насквозь.

— Я сказал вам: нет! Не ходите туда, — серьезно сказал капитан. — Если они задумали какое-то мошенничество, они разделаются с вами еще легче, чем с Пеппардом. С Компанией шутки плохи.

— Это просто гнусные подонки, — с горечью произнес молодой человек. — Низкие подлецы. И что же — мне сидеть сложа руки?

— Ну вылитый Азиатик, — добродушно проворчал Эбен. Надо отвлечь этого Ламприера, утихомирить его. Только дураки могут биться лбом о стену… Надо предостеречь его от рискованных поступков, иначе он плохо кончит. Но тут Эбен заметил, что гость глядит на него как-то странно: он не успокоился, но все же отвлекся. Почему?

— Откуда вам известен Азиатик? — решительно спросил молодой человек. Гардиан помолчал, озадаченный таким поворотом. Потом он рассказал Ламприеру о памфлете, несколько месяцев назад выброшенном рекой на отмель чуть выше пристани. Надпись «А. Бирс», тщательно выведенная на титульном листе, ярость и язвительные сарказмы автора — все было покрыто грязью и тиной, когда прилив бросил промокшие листы к ногам капитана. Эбен принес свою находку домой, высушил ее у камина, который и сейчас ярко горел в дальнем углу, и получил от чтения немалое удовольствие. Его позабавила такая ненависть к Компании. По правде говоря, он и сам недолюбливал ее. Памфлет помог капитану рассеять мрачные мысли, одолевавшие его в тот грустный осенний вечер. И теперь Эбен вручил свою находку Ламприеру, который привычно пробежал глазами по алфавиту гнева. Это был третий из четырех памфлетов. И снова обещания откровений вместо самих откровений. Обещания или угрозы.

— Возьмите, если он вам нужен… Ламприер взял покоробленные от воды и огня страницы. Да, ему нужен этот памфлет, хотя он сам еще не знает для чего, но все равно нужен. «Благодарю вас». Он снова взглянул на корабль.

— Послушайте меня, мой юный Ламприер. Я буду наблюдать за кораблем. Оставьте его в покое. Если они соберутся отплывать, я пошлю вам весточку. А если будет мало времени, я сам встану у штурвала, вы понимаете, что я имею в виду? Даю вам слово.

На лице его гостя уже появилась тень сомнения. Может ли он поставить все на карту, положившись только на честное слово капитана?

— Я ходил на кораблях, которые швартовались в этом порту, почти сорок лет, — добавил Эбен. — Если возникнет необходимость, я найду нужных людей, поверьте.

Сомнения постепенно рассеивались. Хозяин и гость пожали друг другу руки.

— Я перед вами в долгу, — торжественно произнес Ламприер.

— О, ну что вы, — отмахнулся Эбен.

— Вы сказали, что там их двое?

— Двое? Ах, ну да. Одного вы уже видели. А второй совсем странное существо. Черный плащ, шляпа…

— Как он выглядит?

— Трудно сказать. Его лицо все время скрывает шляпа. Вот такие широкие поля, — Эбен начертил в воздухе круг над головой. — А вы его знаете?

Ламприер подумал о шляпах.

— Нет, — сказал он.

— А теперь я тоже хочу кое о чем спросить, — сказал Эбен. — Что же на самом деле хотел найти ваш отец? Этот его корабль — в чем там дело?

— Я бы и сам хотел знать, но до сегодняшнего дня я даже не имел представления о том, что он разыскивал гавань, не говоря уже о корабле. Честное слово, мне известно не больше, чем вам.

Эбену ничего не оставалось, как поверить ему на слово. Он уставился в огонь. После недолгой паузы молодой человек снова заговорил.

— А какое водоизмещение у «Фолмаута»? — внезапно спросил он. Эбен улыбнулся.

— Конечно, — сказал он. — Четыреста тонн или около того.

— Мой отец хотел найти гавань именно для такого корабля.

— Только в этом порту сейчас находится тридцать или сорок кораблей с такими параметрами. Все старые корабли Ост-Индской компании имеют примерно такое водоизмещение.

— Значит, мой отец искал гавань для корабля Ост-Индской компании. — Ламприер буквально вцепился в свое предположение.

— Существует множество других кораблей с этими параметрами, десятки, сотни…

— Но большинство из них принадлежит Компании. Что, если корабль моего отца и корабль Нигля как-то связаны друг с другом?

— Вы хотите сказать, что это один и тот же корабль?

— Да.

— На том основании, что у обоих водоизмещение четыреста тонн?

— Да.

— И на том, что оба они, возможно, имеют какое-то отношение к Компании.

— Да.

— Если вас интересует мое мнение, — сказал капитан Гардиан, — то вероятность такого совпадения не больше, чем вероятность для торгового судна проскочить незамеченным мимо любекских таможенников. А это, — убежденно добавил он, — практически невозможно.