Вызов врача

мерены сделать это во второй раз. Каково будет Ирине жить с сознанием того, что не смогла спасти мать?

— Вот ты как повернул, — задумчиво проговорила Мария Петровна.

— Здесь нечего поворачивать, факты на поверхности. Я только что разговаривал с Ириной, она нашла врача, который будет вас оперировать, встречалась с ним сегодня.

— Ирочка! Для меня хлопотала? — взволновалась Мария Петровна. — Сама?

«Лед тронулся! — подумал Павел. — Развиваем успех».

— Конечно сама. Всю Москву на ноги подняла, чтобы найти лучшего специалиста. Тут он слегка приврал для пользы дела.

— Значит, Ирочка меня… не ненавидит? Павел не собирался глубоко копать — давать оценки прошлому или анализировать в присутствии Марии Петровны нынешнее состояние Ирины, переживающей внутренний конфликт любви-ненависти к матери.

— Думаю, — уклончиво ответил он, — вам с дочерью надо больше общаться, чтобы разобраться в своих чувствах.

— Да я готова общаться с ней двадцать четыре часа в сутки!

— После операции так и получится. Кто, если не Ирина, будет за вами ухаживать? Сейчас начало декабря, к Новому году, надеюсь, вы уже поправитесь. Официально приглашаю вас на встречу двухтысячного года к нам! Разве это не прекрасно, Мария Петровна, встретить новое столетие рядом с внуком, дочерью, зятем и, — запнулся Павел, не зная, как назвать Николая Сергеевича, — и нашим дедушкой?

— Невыносимо прекрасно!

— Мария Петровна, выдам одну тайну. Мы с Ириной хотим второго ребенка.

— Правильно, молодцы!

— Но так сложилось, что главным воспитателем у нас в семье выступает Николай Сергеевич…

— Он навоспитывает! Рохля интеллигентская! А Николеньке твердая рука нужна!

«Какая у вас твердая рука, — подумал Павел, — я уже видел».

— Одного внука Николаю Сергеевичу, — продолжал Павел, — более чем достаточно, а второго дедушка точно не потянет.

— Ты хочешь сказать… что… вы бы, как бы, меня бы… — не могла подобрать от волнения слов Мария Петровна. — Допустили? Маленького нянчить?

— У нас другой бабушки нет.

Несколько минут она изумленно хлопала глазами, не в силах переварить сказочные слова Павла.

— Режьте! — воскликнула Мария Петровна. — Режьте!

— Что?

— Вырезайте из меня эту дрянь, согласна! Лучше под лампой чертовой сдохну, чем… А если выживу…

— Обязательно выживете! Звоню Ирине и говорим, что вы согласны на операцию?

— Звони.

Павел набрал номер и передал трубку Марии Петровне.

— Ирочка? Здравствуй, доченька!

— Здравствуй!

— Как ты живешь?

— Нормально.

«Сейчас что-нибудь брякнет про ребенка!» — испугался Павел. И принялся отчаянно жестикулировать перед Марией Петровной. Показал, будто укачивает ребенка, потом приложил палец у губам, беззвучно, отчаянно артикулируя, произнес: «О ребенке ни слова!» — «О Николеньке?» — так же тихо спросила Мария Петровна, показав пальцем в сторону кухни. «Нет, — замотал головой Павел и показал два пальца. — О втором ребенке!»

— Алло? — позвала Ирина, потому что на том конце установилось непонятное