Здравствуй, племя младое, незнакомое!

Когда четыре года назад бригаду вводили в Боснию, из Москвы на рекогносцировку примчалась большая и очень представительная комиссия. Целых две недели генералы и полковники добросовестно отрабатывали командировочные: шуршали картами, ездили на местность, делали замеры воды и воздуха. В результате для дислокации штаба был избран совершенно другой населенный пункт. Однако тут же нашелся шустрый серб Милош, в свое время по дешевке купивший участок земли с домиками, в которых жили строившие ТЭЦ рабочие. Он-то и предложил высокой комиссии эту территорию, пошелестев для пущей убедительности новенькими хрустящими марками. В итоге российские десантники уже четвертый год живут в этом, мягко говоря, экологически не очень чистом районе. Зато в скором времени российский гарнизон оброс множеством магазинчиков и «кафанов», в которых родственники и знакомые предприимчивого Милоша втридорога продают русским «братушкам» всякую всячину. Как говорится, дружба – дружбой... Впрочем, их можно понять, ведь каждому приходится ежемесячно платить дань командованию бригады. За амортизацию, так сказать...

– Здраво, Милош! Кафу со шлагом... Костиков, что ты там стоишь, иди сюда. Бэтээры к выезду готовы?

– Готовы, товарищ капитан.

– Вообщем, так, Алексей. Комбриг сначала хотел тебя отправить первым бортом. Потом, учитывая твои прежние заслуги... не смейся, и некомплект людей в группе, сказал, что подумает.

– Спасибо, товарищ капитан! Мне бы только эти полтора месяца до ротации досидеть... Маринке по контракту еще два месяца осталось... Мне бы только до ротации, а там я дембельнусь и сразу ее отсюда забираю...

– Костиков, так ты теперь что, собираешься целый месяц туда бегать?! Тебе сегодняшнего залета мало?

– Товарищ капитан, клянусь, что больше никто не узнает! Я же разведчик, вы сами меня учили. И сейчас бы не узнали... Мне командир взвода военной полиции майор Фомин сказал: «Давай, солдат, сто баксов и мотай отсюда». А у меня с собой денег не было, я все Маринке на подарок к свадьбе истратил...

– Как к свадьбе? К какой еще свадьбе?

– А мы с ней обвенчались! Это же вроде... как поженились по-церковному, да?

– Где?

– А мы втихаря, у сербов в Прибое. Там у них батюшка такой хороший – отец Стефан – не то, что наш алкоголик.

– Дурило ты, Костиков. И в Чечне ты со мной был, и в Абхазии, а ума – как у малолетнего. Ладно, иди, садись на бэтээр, сейчас кофе допью и выезжаем...

– Володя, привет! – в кафан вошел начальник разведки бригады подполковник Андрей Остапчук. – Милош, кофе, пожалуйста. Без сахара, да... Куда мне сахар, и так уже в камуфляж не влажу. Володя, ты вот что... Ты знаешь, из-за чего весь сыр-бор разгорелся?

– Да-а, Костиков мой...

– Володя, при чем тут Костиков?! У Васьки Козырева в роте сразу два слона залетели, и ничего. Ты знаешь, что на твое место уже месяц как человек запланирован?

– Понятия не имею.

– На должность заместителя командира разведгруппы запланирован выпускник Рязанского училища этого года лейтенант Максим Паськов. Да-да, тот самый... Плоть от плоти замкомандующего ВДВ...

– На разведгруппу – сопливого летёху?!

– Правильно, на самый ответственный участок. Как легендарный Маргелов, – Остапчук с усмешкой кивает головой на стенд, где изображен бравый генерал с папиросой в зубах, – послал своего сына первым в БМД десантироваться, так и эти. Только выпустился сынок из училища – сразу в Боснию, на передовые рубежи. А чего ему, собственно, не справиться при живом командире да двух прапорах? Сиди, да баксы считай. ВДВ – не шутка, дорогая!

– Ох, Андрюха, достала меня эта служба в ВДВ! Все, приеду домой, буду увольняться. В Афгане был, из Карабаха не вылазил, Чечня эта долбанная... Абхазия... раз в жизни в Европу попал – и на тебе! Пускай в такой армии служат лейтенанты Паськовы, а я больше не хочу. Жаль, конечно, что на квартиру не успел заработать, если бы еще полгодика здесь...

– Володя, меня знаешь – никого не бойся! Сделаем так: завтра в Тузлу приходит внеплановый «борт». Мотаешь в шведский батальон. Берешь коробку «Абсолюта» и отправляешь с этим «бортом», а я звоню в кадры ВДВ. Кстати, там сейчас Пашка Куликовский сидит...

– Кулик?! Я о нем после Афгана ничего не слышал.

– Правильно, он же как ты по Карабахам и Абхазиям не мотался. Женился на племяннице комдива – и в академию. После академии – в Германию. Потом – в штаб ВДВ. Жена, правда, сучка оказалась, погуливает, зато в Москве карьеру сделал. Кстати, а у Костикова твоего, что, действительно любовь с проституткой?

– Ты знаешь, Андрей, я иногда ему даже завидую... Ведь полюбил парень, и плевать ему, кто она и что про нее говорят. Я вот, не смог, когда со своей Татьяной разводился... Любить – любил, а пересудов людских испугался...

Гражданская война 1992–1993 годов разделила Боснию и Герцеговину на две части: Мусульмано-Хорватскую федерацию и Республику Сербскую. Чтобы не допустить возобновления конфликта, в стране находятся многонациональные силы по поддержанию мира – KFOR. Восточная часть Республики Сербской, где стоит российская бригада – своеобразный заповедник, где, вдали от глаз международных наблюдательных организаций, пользуясь попустительством русских, потихоньку накапливает силы сербская армия, активизируют работу сербские националистические партии.

... БТРы с белыми надписями «KFOR» движутся по извилистой дороге, петляющей между невысокими, покрытыми лесом горами. Тут и там среди густой зелени мелькают белые домики под красными черепичными крышами. На лужайках пасутся пятнистые коровы. Сотни раз виденная Владимиром картина.

– Полсотни пятый, я полсотни третий! Сразу за развилкой – поворот направо. Идем на двадцать третий объект. Как меня понял? Прием...

– Я полсотни пятый, вас понял. Прием...

Интересно, а чего мы здесь, вообще, делаем? Говорим, что помогаем сербам, а у самих народ живет куда хуже. Что-то не видел я в сербских городах голодных стариков, которые просят милостыню. Стратегические интересы на Балканах? Какие, к черту, Балканы, когда у нас Кавказ – пороховая бочка?!

Американцы, те действительно тут работу ведут: деньги вкладывают, налаживают разные проекты. Правда, только для мусульман, ну так это их политика. А мы вошли четыре года назад, встали и до сих пор щеки надуваем: «Балканам – мир, России – слава!» А что дальше? Танки наши алюминиевые, давно в парках травой заросли. Солдатня без боевой подготовки дуреет потихоньку. Вся служба – только на постах наблюдения, да вот инспекции эти. Сербы, те уже давно смеются, дескать, повезло с союзничками: муслов богатые американцы опекают, хорватов – богатые немцы, а нас – нищие русские. А случись что, – мигом предадут, как уже предали болгары и другая славянская братва... Стоп, кажись, приехали...

– Добри дан, Гойко! Принимай гостей.

– Здраво, Володя! Опять приехал мои танки считать?

– Опять, опять... Давай скорее бумаги, у меня еще три объекта.

Для разговоров с Гойко переводчик не нужен, – майор Драгович перед самой войной окончил академию имени Фрунзе в Москве. Командует отдельным танковым батальоном, техника которого сейчас стоит в этих боксах. По штату – пятьдесят один танк. Пятьдесят – в боксах, пятьдесят первый стоит подбитый на вершине горы, в трех километрах отсюда. Гойко как-то со смехом рассказывал, что во время сербского наступления в 93-м году к ним пришли на переговоры мусульмане с просьбой продать один танк. За сто пятьдесят тысяч долларов... Потом этот танк сербы долго не могли сковырнуть с позиции. Странная это была война...

– Володя, слышал последний анекдот? Международный трибунал в Гааге осудил двух военных преступников: сербского четника и хорватского усташа. Обоим дали по десять лет и обязали каждый день кормить дерьмом: сербу, естественно – ведро, а хорвату – ложку. Исполнять приговор поручили русскому и немцу. Через десять лет они встречаются, хорват сербу говорит: «Это был кошмар, проклятый немец каждый день впихивал мне в рот целую ложку дерьма». Серб отвечает: «А я вообще ни разу не попробовал. У русского то ведра не было, то дерьма, то он сам где-то пьяный валялся». Здорово, правда!