Госпожа Эйфор-Коровина и небесная канцелярия

- Ну вот, теперь о сути дела, - отец Эрменегильдо нахмурил брови и, покосившись на труп дона Карлоса, перекрестился. - Неприятные слухи уже гуляют по предместьям. Болтают, будто вы убили дона Карлоса. Конечно, я этому не верю. Однако, думаю, что эти слухи могут быть опасны. Учитывая то, что вы теперь самая богатая вдова во всей Испании...

- Разве я богата? - мадам Вербина находила все больше плюсов в своей прошлой жизни. "А донья Инесс, похоже, не промах!"

- Конечно, вы цените духовность и божью благодать, но большинство людей - нет. Я предложил бы вам передать свои богатства францисканскому ордену.

- Что?! - Люба возмутилась.

- Номинально, конечно. Ну, может быть, за небольшую ренту. Мне кажется, что это самый лучший выход.

- О чем вы говорите?! Я не собираюсь никому ничего отдавать! Если же мне что-то угрожает, то разве нельзя самой богатой вдове иметь охрану?

 - Донья Инесс! Я вас не узнаю! - отец Эрменегильдо отступил назад. - Не поразил ли вас демон алчности? Вы же сами говорили, что хотели бы укрыться в монастыре!

 - Ах, да... Несчастный дон Карлос! - Люба закрыла лицо руками и села возле кровати. - Я так одинока! Никто не может меня защитить.

 - Францисканский орден может, - склонился к ней отец Эрменегильдо.

- Я подумаю, - и мадам Вербина всхлипнула. - Помолитесь за несчастного дона Карлоса, отец Эрменегильдо.

- Я помолюсь, донья Инесс, - сердито ответил монах и опустился на колени. - Скоро прибудут сестры из монастыря святой Катерины и подготовят его тело к похоронам.

- Спасибо, святой отец, а сейчас мне пора, - Люба сделала знак Ариадне Парисовне, что пора, наконец, убраться из этой спальни.

- Не раздумывайте слишком долго, донья Инесс. Наверняка, этот безумный доминиканский болван, Бартоломее, уже получил на вас дюжину доносов, - отец Эрменегильдо подошел к телу дона Карлоса и опять перекрестился.

 - Что?! - Люба обернулась. - Доносов? На меня?!

- Донья Инесс, вы точно здоровы? - отец Эрменегильдо поднялся с колен. - Вы же сами опасались смерти дона Карлоса!

- Да, несчастный дон Карлос! - закивала Люба. - Но с другой стороны... я теперь богатая вдова, с чего мне было опасаться его смерти?

 Ариадна Парисовна закатила глаза и повертела пальцем у виска, затем показала Любе на дверь. Мол, пора уходить. Отец Эрменегильдо подошел вплотную к Любе и заглянул ей в глаз, будто в замочную скважину.

- Здесь что-то не так... - пробормотал он, шагая изугла в угол. - Я чувствую присутствие какой-то силы... Овцы... Урсула... - взгляд отца Эрменегильдо на секунду задержался на сидящей в углу старухе. - Она же умирала!

- А сейчас здорова, как видите, - Люба стремительно теряла самообладание.

- Что с вами такое, донья Инесс? - монах обошел мадам Вербину вокруг. - Помнится, на прошлой неделе, во время обычной духовной беседы вы спросили, останусь ли я вашим другом, если дон Карлос умрет, вы помните мой ответ?

- Д-да, - заикнувшись, ответила Люба, чувствуя как по ее ногам, от кончиков пальцев, пополз могильный холод.

- Я сказал, что вы всегда будете под моей защитой и защитой нашего ордена! Почему же теперь, в этот страшный час, когда не только вы, но и вся Испания потеряла одного из самых лучших своих рыцарей, я вижу в ваших глазах недоверие, отчуждение?! Или вы забыли, что многое из вашей жизни, что вы поверяли мне на исповедях, и то, что достигало моих ушей через иных лиц, я сохранил в тайне от вашего мужа, дона Карлоса?!

Мадам Вербина испуганно закивала, косясь на Ариадну Парисовну.

- Я искренне надеюсь, что вы обретете присущую вам рассудительность, - отец Эрменегильдо вернулся к прежнему, доброжелательному тону. - Кстати, вот - я привез вам то, что вы просили. Самого лучшего качества. Эта сталь используется для ковки мечей. Укрепленный замок с секретом, два ключа. Держите.

 Монах вытащил из своей сумки довольно странное приспособление. Вещь напоминала трусики Уитни Хьюстон из какого-то фильма. Однако выглядел предмет довольно внушительно.

- Я так рассеянна, - пробормотала мадам Вербина. - Вы мне не подскажете, что это такое? Я запамятовала, - неуверенно спросила она.

 - Черт побери, донья Инесс! Одевайте - и чем скорее, тем лучше! По крайней мере, пока не закончится траур, вы должны носить этот пояс! Иначе даже я не смогу спасти вас от страшных обвинений!

Мадам Вербина перевела вопросительный взгляд на госпожу Эйфор-Коровину, но та зажалась куда-то за угол, и закрыла лицо руками. Люба только разглядела, как вздрагивают старухины плечи.

"Перестаньте смеяться и объясните, что за фигню он приволок!", - гневно подумала Люба.

"Это совсем не фигня, а пояс Целомудрия! В твоем случае - очень нужный предмет. Надевай! А то он решит, что ты и вправду избавилась от мужа, ради дона Хуана или какого-нибудь другого любовника! Судя по его тону, у тебя их гораздо больше, чем нужно".

 Люба тут же схватила металлический предмет.

- Ой! - пояс целомудрия весил, наверное, килограмм десять. - И долго мне таскать на себе этот сейф?! - жалобно возмутилась Люба.

- До тех пор, пока вы не найдете себе достойного супруга, или не обретете иного сильного покровителя. Одевайте. У вас ведь нет любовника? - вкрадчиво спросил отец Эрменегильдо. - Нет, но...

- Вот да случай этого "но", вы и просили пояс. Забыли?

- А... да... Но обстоятельства переменились... Но вы ведь дадите мне ключи, не так ли? И потом, как я буду, простите, справлять свои естественные нужды?

Люба нашла, наконец, спасительную "соломинку". Ей не очень-то хотелось облачаться в жестянку целомудрия. Особенно, когда рядом дон Хуан...

 - Одевайте, черт вас подери! - заорал отец Эрменегильдо. - Как только он окажется на вас, я заберу ключи, чтобы в случае начала судебного процесса против вас, предъявить их и подтвердить вашу верность памяти мужа!

 "Одевай, не ломайся", - раздался в голове давящийся от смеха голос Ариадны Парисовны.

 - Послушайте, если вы боитесь, что кто-нибудь э... в общем, меня изнасилует, то...

- Донья Инесс, если кто-нибудь захочет вас изнасиловать, поверьте, эта штуковина его не остановит, - "успокоил" Вербину францисканец, - но от вас самой - оградит.

- Я не имею такой привычки! - вспыхнула Люба, - Совершенно незачем одевать меня в этакие латы! И потом, это, как вы его называете, рукоблудие...

- Рукоблудие?! Ха-ха! - тут монах от души расхохотался. - Нет, этому предавайтесь вволю, сколько хотите! Святой Августин утверждает, что это даже укрепляет нервы. Если вы будете разумны и наденете сейчас этот пояс, то завтра я вам покажу такое замечательное устройство... Представьте себе большой кожаный мяч, а на нем укреплен...

 Отец Эрменегильдо прошептал мадам Вербиной на ухо, что именно укреплено на мячике. Люба покраснела до корней волос, но потом не удержалась и хихикнула в ладошку.

 - Говоря же о том, что этот пояс больше от вас самой, чем от насильника, я имел в виду вашу страстную натуру, - продолжил отец Эрменегильдо. - Да вы же сами просили меня выписать вам из Германии этот образчик! Ну вспомните! После того, как вы трижды не смогли устоять против плотских соблазнов по дороге в Мадрид, и четырежды по дороге обратно. Ох, донья Инесс, должно быть, я наложил на вас слишком суровую епитимью. Конечно, воздержание в течение месяца, для женщины вашего возраста и натуры... Но нельзя же было грешить со столькими мужчинами, да еще в страстную неделю! - монах улыбнулся, но как показалось Любе, несколько натянуто.

Люба стояла красная, как рак, держа в руках пояс целомудрия. Мадам Вербина была готова заплакать. Она-то, как раз, воздерживалась вполне достаточно! И оказалась вынуждена отдуваться за интрижки згой доньи Инесс по дороге в Мадрид и обратно! Люба и в Мадриде-то никогда не была.

- Ну ладно, я не буду настаивать, чтобы вы надели эту штуку прямо сейчас, днем я вам доверяю, но чтобы вечером - пояс был там, где ему надлежит быть. Договорились, вдова Боскана-и-Альмагавера?