Меняя лица

Штаты вели войну в Афганистане, и поговаривали, что следующей точкой станет Ирак. Кому-то предстояло туда поехать. Кому-то предстояло воевать. Если не Эмброузу, то кому? Вдруг никто не вызовется? Тогда ждать новых терактов? Обычно он старался отгонять от себя эти идеи, но сейчас он был зол и встревожен, в животе урчало, а голова взрывалась от мыслей.

Поесть он мог только после взвешивания. Ему было сложно сбросить вес до 90 килограммов — пришлось сесть на диету. Обычно между сезонами он весил около 96 килограммов, но это давало ему преимущество над соперниками. Даже если к сезону он избавлялся от лишних килограммов, мышцы оставались при нем. Его рост, редкий среди борцов, размах рук и длина ног вынуждали противников надеяться только на свою силу. Вот уже четыре сезона никто не мог его победить.

Мать хотела, чтобы он стал футболистом, как раз из-за рекордных для его возраста параметров. Но футбол отошел для него на второй план с того самого момента, как он впервые посмотрел по телевизору Олимпийские игры в августе 1992-го. Эмброузу тогда было семь лет. Джон Смит^[11] завоевал в Барселоне свое второе золото, поборов в финале спортсмена из Ирана. Эллиот Янг танцевал по гостиной, маленький человек, нашедший для себя отдушину именно на мате. Он любил борьбу и привил эту любовь сыну. В тот вечер они как раз решили потренироваться дома. Эллиот показал Эмброузу основные приемы и пообещал, что на следующей неделе запишет его в борцовскую секцию мистера Шина.

Автобус задрожал и дернулся, заехав в колдобину, потом вырулил на трассу, оставив Ханна-Лейк позади. Когда Эмброуз вернется домой, все будет кончено. Но затем начнется настоящее безумие: ему придется выбирать, за какой университет бороться, какой профессии учиться, и он не был уверен, что сможет выдержать это испытание. Сейчас он ничего не чувствовал, кроме усталости. Может, если он проиграет в турнире, все оставят его в покое?

Он встряхнул головой. Бинс краем глаза уловил это движение и недоуменно нахмурился, решив, что Эмброузу хочется что-то ему сказать. Эмброуз уставился в окно. Он не проиграет. Этому не бывать. Он не допустит. Стоило ему задуматься о том, чтобы все бросить, раздавался свисток, и он начинал бороться. Эмброуз покажет все, на что способен. Борьба как спорт стоит того. К тому же этого заслуживает его отец, его тренер, его команда, город. Но как же хочется отдохнуть… Хоть немного.

* * *

«Добро пожаловать в Херши, штат Пенсильвания, самый сладкий город^[12] на Земле, и в Центр „Джайнт“, где мы наблюдаем за первым днем школьного чемпионата по борьбе», — прогремел голос комментатора над ареной, заполненной участниками, их родителями, друзьями и фанатами. Зрители были одеты в цвета своих школ, размахивали флажками и надеялись на победу. Бейли и Ферн сидели на лучших местах — прямо на матах, разложенных от одного края арены до другого.

По словам Бейли, инвалидная коляска порой давала преимущества. К тому же он сын тренера и его первый помощник, отвечавший за статистику и очень ответственный. Ферн помогала Бейли, если в том появлялась необходимость. Тренер Шин обычно знал, когда Бейли нужно сделать перерыв. Они заранее планировали эти паузы между раундами. Иногда роль помощника Бейли играла Энджи или одна из его старших сестер, но большую часть времени этим занималась Ферн. В перерывах, когда мистер Шин сопровождал сына в туалет, Бейли делился с ним своими наблюдениями за общим положением дел в команде, распределением очков и индивидуальными рейтингами.

Благодаря общей поддержке Бейли не пропустил ни одного соревнования. Мистер Шин же заслужил уважение среди борцов за то, как умело совмещал заботу о команде и сыне. Он шутил, что ему это выгодно: Бейли — прекрасный аналитик. К тому же обожает наблюдать за боями Эмброуза и не пропустил пока ни одного. Сейчас, когда друг вышел на первый бой, Бейли закричал. Эмброуз без труда победит соперника — нет никаких сомнений. Он во всем его превосходит. Однако первые бои всегда были непредсказуемы.

В первом раунде Эмброузу предстояло бороться с парнем из Альтуны, чей результат намного превосходил его последнюю рекордную победу. Он занял третье место в регионе, пробившись на чемпионат штата за счет победы в дополнительном времени. Этот борец не завтракал и, как и всякий, жаждал сбросить чемпиона с пьедестала.

Когда объявили начало, почти все взгляды обратились к дальнему левому углу арены. На ней одновременно шло почти с десяток боев. Эмброуз вел себя как обычно: был агрессивен, нападал первым, много двигался, постоянно вступая в борьбу с противником, но что-то с ним было не так. Он замахивался слишком рано, не доводил атаки до конца в моменты, когда мог бы получить очки. Здоровяк из Альтуны поднабрался уверенности, когда к концу второй минуты счет по-прежнему был нулевым. Продержаться две минуты на мате с Эмброузом Янгом и не отставать по очкам — это повод для гордости.

После свистка начался второй раунд, но ничего не изменилось, скорее даже ухудшилось. Эмброуз пытался перетянуть преимущество на свою сторону, но без особого напора. Когда его противник выбрал нижнее положение и смог выбраться из-под Эмброуза, он заработал очко, оставив Янга позади. Бейли ревел и стенал, наблюдая за этим боем, и к концу второго раунда, когда счет по-прежнему оставался 0–1, попытался привлечь внимание Эмброуза, выкрикивая: «Геракл! Геракл! Геракл!»

— Помоги мне, Ферн! — попросил он.

Ферн не любила кричать, но понимала: Эмброуз ведет себя странно. Она не хотела, чтобы он проиграл, и поэтому присоединилась к Бейли. Несколько ребят, сидевших неподалеку от их угла, подключились к их группе поддержки без всяких просьб.

— Геракл! Геракл! Геракл! — ревела трибуна, осознавая, что полубог из Ханна-Лейк как никогда близок к поражению.

За двадцать секунд до финала рефери остановил бой, потому что девяностокилограммовому Льву из Альтуны нужно было перетянуть бинты на пальцах. Так как это была вторая пауза, Эмброуз имел право выбора, с какого положения — нижнего, верхнего или нейтрального — продолжить бой.

Бейли подкатил к краю мата, туда, где стояли два стула для тренеров из Ханна-Лейк. Никто не посмел его остановить. Преимущества коляски. Тебе позволяли больше, чем обычным людям.

— Геракл! — позвал он Эмброуза.

Эмброуз качал головой так, словно не верил своим ушам. Он слушал тренеров, но не слышал их. Когда Бейли вмешался в разговор, три раздраженных взгляда обратились на него.

— Чего ты там кричишь, Шин?

Эмброуз словно оцепенел. Через двадцать секунд его выступление в четвертьфинале пойдет прахом. А он все не мог избавиться от апатии, стряхнуть с себя чувство, что все происходящее нереально.

— Помнишь Геракла? — Бейли не спрашивал, он бросал вызов.

Эмброуз скептически взглянул на Бейли. Очевидно, он был смущен.

— Помнишь историю про льва? — терпеливо продолжал Бейли.

— Нет…

Эмброуз поправил шлем и бросил взгляд на соперника. Тот все еще бинтовал пальцы, пока тренеры забрасывали его указаниями, и старался скрыть свое ликование.

— Этот парень — тоже лев. Горный Лев Альтуны, так? Стрелы Геракла не работали против льва. И твои удары не работают.

— Спасибо, чувак, — сухо пробормотал Эмброуз и направился в центр мата.

— Знаешь, как Геракл победил льва? — громко, чтобы его услышали, крикнул Бейли.

— Нет. Понятия не имею, — бросил через плечо Эмброуз.

— Он был сильнее льва. Он забрался ему на спину и сжал его так сильно, что тот испустил дух!

Эмброуз обернулся, и что-то мелькнуло на его лице. Когда рефери спросил его, в какой позиции он начнет, Эмброуз выбрал верхнюю. Зрители ахнули, весь Ханна-Лейк затаил дыхание, Эллиот Янг выругался, а сердца тренеров рухнули вместе с их надеждами на победу в чемпионате. Все выглядело так, будто Эмброуз хотел проиграть. Нельзя выбирать верхнюю позицию с отставанием в одно очко за двадцать секунд до конца боя. Альтунцу оставалось лишь не дать себя перевернуть или, того хуже, выбраться из-под него и заработать еще очко.