Взаперти (СИ)

— Ты бы ей ещё поднос с ужином понёс, — встречая в гостиной белобрысого каким-то странным смешком, Даниэль явно озадачивает Миронова своим нежелательным присутствием.

— Чего тебе? — отфыркнувшись в сторону мулата, Глеб продолжает шагать к своей комнате, будучи остановленным у самой двери на этот раз более заинтересовавшей его речью.

— Надю завтра выписывают.

Быстрая реакция, как и хищная улыбка, не заставляют себя ждать, и блондин делает шаг в сторону темнокожего, чьим лицом постепенно начинает овладевать похожая ухмылка.

— Значит, пришла пора этим родственникам познакомиться...

Комментарий к Я наконец сюда зашла и увидела, однако, много нового...

Но я всё-таки надеюсь, что меня ещё помнят, несмотря на мою восхитительную способность пропадать, за что я прошу прощения(

Но я предупреждала, что это для терпеливых :D

В общем, спасибо всем, кто ждёт и читает.

Люблю.

====== Часть 9 ======

POV Эльвира

Несмотря на свой возраст и вполне сформировавшийся мозг, мне почему-то всегда казалось, что в каждом человеке должно жить что-то доброе. В каждом. До единого. Но по правде сказать, с каждым днём, проведённом в этом доме, мне становится легче поверить, скорее, в Деда Мороза, нежели чем в человечность некоторых личностей.

Но бесспорно, иногда я даже завидую подходу своего “надзирателя” к этой жизни. Завидую его положению, его владению ситуацией, его маленькому переключателю в его белобрысой голове, который так легко делает из него бездушного пса, идущего к своей цели. Чёртов самовлюблённый ублюдок... Да, он безупречен в своих извращённых помыслах, он до мелочей идеально выстроил плотную стену вокруг своих идей, только вот в плане отношения к людям он просто конченный мудак.

Хуже всего сейчас для меня осознавать то, что я постепенно начинаю понимать девочек, запихавших свою человечность куда подальше и ставших просто бездушными куклами. Как будто так и надо. Как будто их роль в этом мире так изначально была заложена. А Миронову, кстати говоря, я бы дала почётное звание Кукловода.

Мои мысли прерываются вполне внезапно, когда по слуху мерзким скрипом проходится не самый лучший звук, за которым следует дневное освещение из открывающейся двери, облачающее силуэт крепко сложенного парня. Хорошо, что он вошёл до того, как я бы съела себя после учтивого самоанализа, касающегося моего брата... Ведь как ни крути, а в сердце до последнего таилась надежда, что он придёт за мной, спасёт, вытащит из всего этого и как в детстве скажет, что никому больше не даст меня в обиду.

— На выход.

Бесцветный голос как всегда холодно отдаёт приказ, и онемевшие от холода ноги всё же несут меня к выходу, видимо, бездумно следуя единственной цели — поскорее покинуть эти квадратные метры.

Мулат провожает меня до самой двери, заставляя замереть всего лишь в паре сантиметров от неё и уже как-то привычно скукожиться, видимо, ожидая ритуального толчка в спину. Но всё, что мне удаётся почувствовать — это его ухмылку, когда он резко выпускает носом воздух, шмыгая и медленно отдаляясь.

Чёрт, а я ведь и подумать не могла, что когда-нибудь с таким воодушевлением снова зайду в эту спальню. По крайней мере, тут есть всё для комфортного существования, помимо голых стен и жуткой тоски, отпечатанной даже в сбитом воздухе.

Быстро снимаю с себя тряпки, как опешившая залетая в душ и направляя на своё тело потоки горячей воды. Но даже кипяток мне сейчас кажется слегка тёплым, и я как-то ненормально улыбаюсь, наблюдая, как сильный напор обжигает кожу, принося какое-то непривычное наслаждение, заставившее забыться, наверно, минут на десять и просто раствориться в такой мелочи, которая раньше казалась обыденной вещью.

Наконец выключая воду и придавая комнате привычную тишину, выхожу из душевой, быстро накидывая на себя халат и резко вздрагивая, когда чуткий слух улавливает открывающуюся в комнату дверь.

Марисса...

Она привычным ровным тоном оповещает, что я — последняя, кого ждут за завтраком. И я почему-то бездумно шагаю вслед за ней, лишь запахивая по пути халат и даже не удосужившись собрать в пучок ещё мокрые волосы.

За столом в этот раз сидели, словно на похоронах. Диана и Мэри что-то полушёпотом обсуждали, искоса поглядывая на Даниэля и стараясь не переусердствовать с дискуссией. Сам же Даниэль совмещал приятное с полезным, глазея на нас и не забывая уплетать уже второй бутерброд с икрой, в то время как нам в тарелки кинули какого-то странного вида омлет. Да и мне кусок в горло не лез, если честно... Кажется, я постепенно катилась к тому состоянию, когда хотелось просто закрыться в комнате, и чтобы не трогал никто. И как назло, в этот момент я словила на себе взгляд мулата, в котором читалось, кажется, что-то сродни жалости. Знает, наверное, кто окажется сегодняшней жертвой чьей-то разрядки.

— Я не голодна. — Демонстративно отодвинув от себя тарелку, встаю из-за стола, всей душой надеясь, что этот доставучий охранник не поплетётся за мной и не запихнёт весь завтрак в глотку.

— Куда? — а вот и голос из преисподней, когда темнокожий чуть ли не давится своим бутербродом, уже пошатнувшись за мной и преграждая путь.

И едва я успеваю закатить глаза, как в дверном проёме показывается фигура, кажется, главного в этом доме, если его можно так назвать...

— Я займу её, — его голос подозрительно холодный, и эта короткая фраза почему-то заставляет дрожать изнутри, когда он как-то несвойственно аккуратно берёт меня за талию, заставляя следовать за ним.

И как только дверь в его комнату закрывается, маска джентльмена быстро спадает, и на смену лёгким прикосновениям приходит ядовитое ощущение его пальцев, что так свободно обволакивают шею.

— Сначала хочешь утопиться, потом от еды отказываешь... А дальше что? Дышать перестанешь?

За всем этим я даже не успела понять, как моя спина ощутила пронзительный холод голой стенки, а единственное, что сейчас обжигало — это до боли неприятная близость, заставляющая держаться всеми силами, чтобы не поморщиться.

— У меня просто горло болит, — актёрски выдавливаю из себя хрипотцу, стараясь смотреть оппоненту прямо в глаза, хоть их поразительная уверенность и сбивает с толку.

Я стараюсь. Стараюсь изобразить безразличие. Стараюсь не выдавать своего страха, который он рождает одним лишь присутствием. Но его взгляд говорит лишь о том, что он чувствует этот самый страх даже на расстоянии. А глаза его едва уловимо смеются, наблюдая, как мышь пытается противостоять льву.

Не могу больше.

Опускаю взгляд, потупив глаза в пол, чтобы не чувствовать на себе больше этой давки. И снова упускаю момент, когда его рука освобождает от объятий мою шею.

— Ты когда-нибудь хотела иметь сестру?

Снова поднимаю на него глаза и прерывисто моргаю. Я, конечно, многое ожидала от этого человека, но вопроса абсурднее придумать было просто невозможно.

— Что, прости? — хоть его лицо и не порождает сейчас никакого страха, я всё равно автоматически сглатываю слюну, уставляясь на него своими глазищами и наблюдая, как по его лицу начинает растекаться приторно мерзкая улыбка.

— Оглохла резко? — несколько шагов, приглушённая речь и горячий выход где-то в районе щеки, когда блондин словно ненароком задевает губами мочку моего уха, неохотно повторяя вопрос.

— Почему ты спрашиваешь? — помню, что в этом доме вопросы задаю не я, и помню, чем это обычно заканчивается, но ответный вопрос всё равно автоматически вырывается из глотки, пока мозг безуспешно ищет всевозможные варианты ответа. Мне даже удаётся уловить, что мой голос сейчас звучит слишком жалко.

Он снова отдаляется от меня, двигаясь к своему столу и среди кипы каких-то бумажек выуживая фотографию. А я лишь продолжаю изображать каменную скульптуру, отчего-то боясь пошевелиться и наблюдая, как блондин медленно подходит, протягивая мне заключенный меж пальцев снимок. Аккуратно изымаю и как-то по-детски таращусь, наблюдая на фото своего брата в обнимку с какой-то девушкой. И фотография эта явно не первой свежести.