Срочка

Я подошёл к озадаченному товарищу: — Бек ну ты и дураккк! Какой прапорщик — это ж генерал- лейтенант был. Ну, ты и даёшь, заладил — прапорщик…, прапорщик… Ты хоть генерал когда- нибудь видел?

— Да ты чего, Боря, гонишь? Чего я генералов не видел? Да хотя бы командира дивизии, — Курбанбеков на секунду задумался и потом всё таки нерешительно протянул, — видел, правда издалека, на трибуне и то только по пояс… Да ну, Боря, ерунда — прапорщик это. У него и погоны прапорщика, правда шинель странная, наверно парадная…, да ну ерунда…

— Бек, да у него на погонах звёздочки — во…, с кулак…

Кончился наряд плохо. Генерал Морозов бурей спустился на первый этаж, где была дежурка и устроил там «пляски святого Витта», потом вызвал туда командира полка, поставил заслуженного полковника по стойке «Смирно» и отчитал его как простого лейтенанта. Дальнейшее действо происходило в кабинете командира дивизии. Но об этом мы узнали позднее. А пока, мы стояли всем нарядом перед разъярённым дежурным по полку, но мы его не интересовали. Он стоял перед Курбанбекова и бессвязно, от сильного волнения, бормотал: — Ну…, нууууу…… курсааант, ну тебе конец… Курсант, ты понимаешь какая у тебя сейчас жизнь начнётся нуууу…, — и так на протяжении пятнадцати минут, пока не пришёл наш командир батареи менять дежурного, которого генерал приказал отстранить от службы. Комбат сразу же отправил нас в расположение. Драли наряд целый день, а вечером пришёл командир батарее и приказал отцепиться от нас: — Чего вы хотите от молодняка? Учите молодёжь, чтобы впредь в глупые положения не попадать.

До малого дембеля осталось 98 дней.

Глава восьмая

Мелкая, колючая позёмка, хорошо мела по верхушкам сугробов, добавляя к лёгкому морозцу и неприятные уколы крупинками снега в лицо. Уткнувшись лбом в чёрный и холодный налобник прицела, я крутил механизм горизонтальной наводки, разыскивая в снежной круговерте характерные очертания вражеского танка. Это в моём воображении мишень была вражеским танком, а на самом деле на расстоянии в 1000 метров стоял деревянный каркас, с характерными очертаниями, обтянутый зелёным материалом. Вот и он. Загнав силуэт танка в дальномерную шкалу прицела, уже привычно определил дальность до цели в 890 метров. На стволе в качестве стреляющего ствола, была закреплена винтовка, поэтому бросив взгляд на самодельную таблицу прицелов для пули винтовки, стал командовать: — По танку, кумулятивным, не вращающимся, заряд специальный, шкала БК, прицел 15, наводить в середину… Зарядить!

Марку прицела навёл в середину танка, но тут же изменил точку прицеливания и поднял её до верхнего среза, но в команду изменение вводить не стал. Быстро поднялся над орудийным щитом и, одновременно слушая как мою команду дублировал расчёт — Кумулятивным…., заряд специальный…, — прикинул скорость ветра, дующего справа.

— Ага, правее 0–03 нормально будет, — и тут же голосом продублировал внесение поправки в боковую шкалу, краем глаза увидев, как Володя Дуняшин рукояткой безуспешно пытается открыть клин — затвора. Братья Крохины подскочили к гаубице и несмотря на то, что Дуняшин так и не сумел опустить клин, с имитировали учебным снарядом и зарядом заряжание орудия и убежали обратно к ящикам. От ствола послышалось лязганье затвора винтовки и доклад Фокина — Готово!

Бросив ещё один мимолётный взгляд в прицел, я стал отдалять лицо от прицела, одновременно стараясь в светлом пятнышке оптики удерживать танк на острие марки прицела — ОГОНЬ!

Фокин нажал на спусковой крючок, выстрел и красный светлячок трассера промчавшись над сугробами вонзился в центр цели — ЕСТЬ!

— Расчёт строиться! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину!

— Товарищ лейтенант, расчёт выполнял учебную задачу номер один по уничтожению танка. Цель уничтожена, расход снарядов один. Командир расчёта, курсант Цеханович.

— Вольно! — Лейтенант Князев довольно улыбался, — молодец Цеханович. Один вопрос только. Объясни, почему ты поправку на ветер внёс — правее 0–03? Какие расчёт производил?

— Честно говоря, товарищ лейтенант, по наитию. Как на охоте по глухарю стрелял и делал упреждение…

— Ну, в принципе потянет, но на следующем занятии доложишь мне какие формулы необходимы и как рассчитывается поправка. А пока иди в батарею, за тобой дневальный прибегал, пока ты стрелял…

В батарее было тепло и спокойно. Дневальные сонно сидели на табуретках, а дежурный по батарее младший сержант Венедиктов с третьего взвода, размазавшись по столу в классе, крепко спал, пустив небольшую лужу слюней по столу. Я на цыпочках вышел из класса, куда положил шинель и остановился перед дневальным.

— Слушай, а чего меня комбат вызывает?

Дневальный оглянулся и, понизив голос, стал рассказывать: — Пришёл к комбату командир дивизиона подполковник Гамов. Сначала тихо было, а потом всё громче и громче комдив стал ругаться, но из — за чего — не знаю. Потом Гамов выскочил из канцелярии злой как тигр и ушёл к себе. Следом за ним вышел комбат красный как рак и приказал тебя вызвать. Ты где так залетел?

Я в недоумении покривился лицом и, не ответив дневальному, с гулко бьющимся сердцем направился в канцелярию. Перед дверью остановился, расправил китель под ремнём и, не понимая, в чём меня сейчас могут обвинить, постучал в дверь.

— Да…, — послышался голос комбата из — за двери. Я толкнул дверь, зашёл и доложил о прибытии.

— Хорошо, хорошо, — капитан Климович встал из — за стола и медленно обошёл меня, осматривая с ног до головы, — Что сейчас изучали? Какие вопросы отрабатывали?

— Стрельба прямой наводкой по неподвижной цели.

— Стрелял?

— Так точно. Упражнение Љ1. Оценка отлично.

— Отлично говоришь… Молодец. То есть ты опять в отличниках. А ты, Цеханович, не хочешь мне о чём — нибудь доложить?

Я стоял, добросовестно пытаясь вспомнить что такое мог сотворить за два месяца службы и что могло сейчас всплыть? Моя куцая курсантская жизнь была как открытая книга и я сдался.

— Не знаю, товарищ капитан, вроде бы не о чём докладывать. — И чтобы усилить эффект от своих слов, преданно выкатил глаза на комбата.

Последнее делать не стоило и капитан Климович взорвался в крике: — Ты чего глаза выпучил идиот. Меня тут за тебя полчаса драл командир дивизиона, а ты говоришь докладывать нечего… А то что ты вчера занял первое место в дивизионе, почему молчишь?

Я впал в ступор, не зная что отвечать. Действительно, вчера был выходной и в дивизионах полка проводились соревнование по технической, специальной подготовке и «Оружию массового поражения». Одного человека нужно было выделить и от нашего взвода.

Младший сержант Тетенов, которому лейтенант Князев поставил задачу выбрать достойную кандидатуру, как всегда подошёл к этому вопросу по — своему. Никому, в том числе и мне, не хотелось жертвовать редкими минутами отдыха в выходной день, поэтому Тетенов, окружённый подлизами, ехидно посмеиваясь благословил меня: — Иди, Цеханович, попытайся доказать что ты достоин стать офицером. Но смотри там, если займёшь последнее место — звиздец тебе.

Мне было досадно, неохота, но пришлось. Вопросы и нормативы попались лёгкие, как мне показалось. Впрочем, учился я с охотой и всё мне давалось легко. Поэтому сборка и разборка клин — затвора Д–30, рассказ о всех его шести механизмах и шести предназначений прошли «без сучка и задоринки». Определение давления в противооткатных устройствах сделал играючи, а одевание ОЗКа и выполнение других нормативов выполнил, даже слегка перекрыв время. Но всё равно был удивлён, когда меня объявили победителем соревнования.

— Что? Первое место? — Тетенов с язвительно — дъявольским смехом отверг даже само предположение о факте, что я мог быть первым, — не звизди, Цеханович, а по правде докладывай.

Лицо моё опахнуло холодом и я еле сдержался, чтобы не ударить младшего сержанта в самодовольную, прыщавую морду, а лишь сжал кулаки и с вызовом сказал: — ну да, предпоследнее, как вы и приказали.