Генезис
Генезис читать книгу онлайн
«Грустное и солнечное» творчество американского писателя Уильяма Сарояна хорошо известно читателям по его знаменитым романам «Человеческая комедия», «Приключения Весли Джексона» и пьесам «В горах мое сердце…» и «Путь вашей жизни». Однако в полной мере самобытный, искрящийся талант писателя раскрылся в его коронном жанре – жанре рассказа. Свой путь в литературе Сароян начал именно как рассказчик и всегда отдавал этому жанру явное предпочтение: «Жизнь неисчерпаема, а для писателя самой неисчерпаемой формой является рассказ».
Сароян пытался воплотить заявленную им самим еще в молодости программу – «понять и показать человека как брата», говорить с людьми и о людях на «всеобщем языке – языке человеческого сердца, который вечен и одинаков для всех на свете», «снабдить пустившееся в странствие человечество хорошо разработанной, надежной картой, показывающей ему путь к самому себе».
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Уильям Сароян
Генезис
Никогда со дня сотворения мира (ни до, ни после ни вообще) не жил на свете человечек по имени Харкос со стеклянным от рождения левым глазом и лошадиным хвостом. А теперь живет. Это непостижимое Богово детище способно было, да и сейчас может, находиться одновременно и тут, и там, и везде, так что не важно, в какой бы год, день или час вы ни жили – Харкос был рядом, возможно, в чьем-нибудь неповторимом обличье, не исключено, что и в вашем собственном.
Рассказывать о том, как этот буйный молодой человек появился на свет – долгая история, которая начинается, как и положено, со священного ничто, благоговейной пустоты и религиозного безмолвия, в славном нулевом году. Позавчера.
Однажды унылым январским утром вселенская пустота стала такой необъятной и истеричной, что из нее стали выскакивать крохотные взбалмошные частицы материи, невидимые невооруженным глазом. Пустота с облегчением вздохнула, а безмолвие взревело, как буря: грянул гром, хлынул дождь, посыпал град, захлюпала слякоть, и, как обычно, на смену им пришли добродетельные снег и сон. Они длились мгновение, исчисляющееся веками, а в это время маленькие частички материи встретились, как-то сами по себе, к тому же нашлось где-то место (хотя одному Богу известно где), в котором существовало множество частиц материи покрупнее. И все это во мгле. В неподвижности. И вечном совершенстве.
Потом что-то не заладилось. И никто не знает почему, даже я. Просто все пошло наперекосяк. Одна святая промашка за другой. Как-то поздним декабрьским вечером самая крупная из частиц начала светиться, излучая жар и свет, а потом зашевелилась. Страшный жар, испускаемый этим телом, привел в движение все другие неподвижные тела, и они принялись описывать широкие круги вокруг него, и с тех пор только этим и занимаются. Светящееся тело стали величать Солнцем. Еще одно нарекли Луной. А то, на котором мы с вами обитаем, называется Земля. Оно является одним из самых заштатных тел во всей округе, и если оно хоть что-нибудь да значит, так это Харкос виноват – человек со стеклянным глазом и лошадиным хвостом. Единственный сын Божий.
Жар Солнца сразу же стал причиной всего сущего, особенно в сочетании с другими важными вещами: пневматикой космоса и воздуха (отсюда – дыхание), а также землей, водой и т. д. В результате возникла такая штука, как перемена (поэтому мы смертны), а также рост, грандиозное начало и конец. Ныне, присно и во веки веков. И все это от Бога.
Все вещества подвержены изменениям – отсюда новизна и то, что называется «привет-что-новенького», как поется в американской песенке: «Да вот, не могу танцевать – муравьи в штаны набились».
На костях одного мертвого тела зародилось, выросло и умерло другое. Тление и распад множества мертвых породили новые жизни, и вот теперь полюбуйтесь – одни разгуливают в цилиндрах и фраках, другие в – противогазах. Одни ведут разговоры, другие – мычат.
Как этот не знающий удержу юноша появился на свет – я уже сказал, – долгая история, берущая начало ниоткуда и отовсюду; ни с того ни с сего, и очень даже с того; каждый раз, и ни разу; и, само собой, бесконечная, хотя миллионы его подобий умирают на миллионы ладов каждый год.
Однажды милым августовским днем печальный электрон слонялся без дела по пустынной улице, проложенной в прогнившей ветке, как вдруг у ручья на глаза ему попалась молекула такой дивной красоты, что он набросился на нее самым что ни на есть разнузданным образом. Молекула посопротивлялась вполсилы, а затем последовало их соитие, в котором неразрывно сплелись элементы трагедии и восторга. И с тех самых пор они занимаются любовью в этом чрезвычайно запутанном мире, став одновременно добром и злом, радостью и печалью, красотой и безобразием, благородством и низостью.
Короче. Хотя одинокий электрон был движим духом и энергией, его порыв диктовался мотивами чисто плотскими, или материальными, если хотите, вызывая у обоих любовников жгучую досаду, которая, в свою очередь, трансформировалась в нечто известное ныне, как «артикуляция», «язык» или Слово (начало всех начал, как вы знаете), а также – сознание: истоки греха и невинности, Бога и религии; философии; времени и пространства, науки и статистики; и все, что угодно. Аминь.
1938
