Мажор (СИ)

Annotation

Название рабочее, опять ничего путного в голову не приходит. Новый ГГ (не попаданец, сын гения и мажор), Российская империя (другая, не из Видящего), немного магии и приключений. Буду рад пинкам и тапкам, потому что с ними веселее.

Федорочев Алексей

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Федорочев Алексей

Мажор

Глава 1.

Пятничная вечеринка плавно подошла к тому отрезку времени, когда пора было принимать решение: остаться и схлопотать все последствия на пятую точку или тихо-мирно свинтить, не прощаясь с хозяевами. Пару знакомых спин, предпочетших второй вариант, в дверях я уже заметил.

Обычно я этот момент благополучно упускал, да я даже целью его засечь не задавался! Ведь когда еще веселиться, если не в юности? Но сегодня, в годовщину смерти матери развлечение шло через силу. Не помогали ни коктейли, ни пущенный кем-то по кругу косячок, разве что голова стала тяжелее.

- Мин херц! Я тут такое услышал! - Сашка Меньщиков плюхнулся рядом на диван, неосторожным движением выплескивая себе на брюки пунш из двух бокалов, которые принес от бара. - Епть! Вот за что?!

- Ну, ты в своем репертуаре! Трудно, что ли, было заранее на стол поставить? - достал из кармана платок-очиститель и бросил ему на колени, - На, пользуйся моей добротой!

- Мин херц! Ты мой мин херц! - обрадовано воспользовался он моим широким жестом, избавляясь от последствий своей неосторожности. Еще бы! Простите за тавтологию, но те артефакты, что водились по моим карманам, не каждому князю были по карману! Платок сработал как надо, удалив лишь винное пятно. А гораздо более дешевый аналог, принадлежащий Сашке, мог заодно с пятном и краску в этом месте свести. А совсем дешевые могли еще и часть ткани заставить исчезнуть. Не всегда, конечно, иначе бы их никто не покупал, но прецеденты имелись.

- Мин херц! Я тут такое услышал!

- Саш, тебе еще не надоело? - устало спросил его в очередной раз. Фильм о Петре Первом вышел в прокат года два назад, и с тех пор Сашка ко мне только так и обращается. Да, меня зовут Петр Романов. Да, его зовут Александр Меньщиков. Через "щ", кстати, а не через "ш", как оригинала. Но я тому Петру никоим образом не родственник, а иногда так и хочется сказать, что даже не однофамилец! - Шутка затянулась, уже не смешно!

- Мин херц, ты че? Не с той ноги встал?

- Проехали! - Сашка считался моим другом, но делиться с ним причинами плохого настроения не тянуло, - Что ты там услышал!

- Давно бы так! Короче, я тут подслушал, что Ленка из Б-класса забилась с Тонькой из меда, кто с тобой сегодня переспит. Как тебе новость?

- А которая Ленка? - заинтересовался я, потому что у бэшек их было целых три, - Титова, Макаева или, упаси господь, Жеренина?

- Фр-р-р! - поскольку Меньщиков не успел закончить глоток, содержимое его рта окатило многострадальные брюки, - Ёпть! - я опять протянул ему отобранный платок, - Какая Жеренина?! Она ж заучка, по таким мероприятиям не ходит! Макаева, конечно! Титова была в начале, но уже ушла давно, как только Маф косяк начал набивать.

- Макаева... - разочарованно протянул я. Ленка Макаева, как и Тонька-медичка, в отличие от недосягаемой Лены Титовой, были известными шалавами, и обе уже успели познакомиться с моим меньшим братом. Ни та, ни другая на роль постоянной подруги не тянули, но периодически в моей постели оказывались. Ну, как в постели... Домой я их не водил, ограничиваясь почасовыми апартаментами, или, как сейчас, гостевыми комнатами хозяев вечеринок. Домой я вообще никого не водил, даже друзей-приятелей никогда не приглашал. Из-за отца - он не любил посторонних.

Отец... А ведь он, наверное, ждет меня сегодня...

К черту!

С отцом мы уже давно не ладили, собственно, все пять лет со смерти матери мы с ним не жили, а с трудом сосуществовали на одной площади. И я, что тогда, что сейчас, готов сказать ему в лицо, что это он виноват в ее гибели!

Потому что!

Жена!

Величайшего! - его имя даже в учебнике новейшей истории уже упоминается!

Арктефактора Империи!

Профессора, академика, мирового светила, лауреата туевой хучи премий!

Не могла!

Погибнуть!

В ОБЫЧНОЙ АВАРИИ!!!

Но ни полиция, ни органы опеки с моим мнением согласны не были.

В двенадцать я впервые сбежал. Полицейский, поймавший меня на вокзале, наотрез отказался сдать меня в приют. А ведь я вопил как резаный всю дорогу до дома!

С тех пор у меня появился телохранитель, точнее, надзиратель, - невиданное дело для нашего сонного городишки!

Ко второму побегу я тщательно и целенаправленно готовился почти полгода - и это несмотря на круглосуточный присмотр и занятость! Нанятый отцом отставной морпех Иван Вершинин изматывал меня тренировками так, что первое время я спал без задних ног, а часы, проведенные в школе или домашней лаборатории, считал за отдых! Но постепенно тело привыкло к нагрузкам, и второй побег состоялся. На сей раз мне удалось пробыть на свободе восемь часов, удалившись от дома на жалкую сотню километров.

К извергу-Вершинину добавилась бывшая наемница Аглая-Кошка.

К четырнадцати годам счет моих попыток перевалил за два десятка. А количество надзирателей увеличилось до семи. Все они были профессионалами, все чему-то, да обучили меня, но как же я их ненавидел!

Свой двадцать первый побег я запомнил в мельчайших подробностях.

Оторваться от дежурного конвоира и добраться до пригорода? После месяца изучения расписания и маршрутов транспорта? Легко!

Одним незаметным жестом испортить движущий элемент на мотоцикле у главы банды байкеров? Для сына Петра Романова, который их же и придумал? Тьфу!

Починить его?

Ну, типа, та же фигня.

"Ночные волки" (не стану комментировать фантазию их главаря, "ночными волками" звалась в империи каждая третья тусовка байкеров) не отказались подвезти помогшего парнишку до границы округа.

Вокзальный туалет, парик, помада, каблуки, набитый ватой лифчик - до сих пор вспоминать стыдно, но сработало! Я даже ногу ставил и бедрами вилял не хуже девки, не зря же Аглаины повадки высматривал, а потом репетировал по ночам! А то, что плечи широкие - так пловчиха я! Джинсы оставил свои, а футболку напялил с портретом Медо - певца и кумира всей женской части империи.

И если бы не тот урод, что привязался ко мне в автобусе, набиваясь в ухажеры, могло бы получиться! Старпер, сволочь, лет сорока, вырвался из-под каблука жены и пристал к молоденькой девочке! Как же он матерился, сорвав с меня чертов парик, под которым чесалась потная голова! И как сверкал глазами, когда уже не мог говорить из-за сломанной в трех местах челюсти!

Из "обезьянника" полицейского участка спустя три часа меня забирали Вершинин с Аглаей. Молчаливая Кошка - серьезно, это была женщина, не любящая поговорить! - только окинула от решетки оценивающим взглядом, особо остановившись на лице с плохо оттертой помадой, на разукрашенном стразиками и пайетками принте Медо и туфлях с уже отломанными к тому времени каблуками, а Иван покачал головой, доставая из рюкзака нормальные кроссовки, и укоризненно произнес:

- Тридцать косарей, Петя!

- Что? - вскинулся я.

- Тридцать косарей, чтобы все это замять. Тридцать тысяч маленьких серебряных кружочков. Не жалко?

Впервые я задумался, во сколько отцу обходится мое содержание и регулярные поиски. А ведь зарплата семи не последних по опыту бойцов тоже наверняка влетала в копеечку. И эти траты никак не сказывались на нашем быте!