Фантазии Старой Москвы (СИ)

Геннадий Михеев

Фантазии

Старой

Москвы

Геннадий Михеев

Фантазии

Старой

Москвы

ПРЕДИСЛОВИЕ (И ПРЕДУСМОТРЕНИЕ)

Здесь соединены два проекта: литературный и фотографический. Если в текстовой части я в меру дарования напряг свой фантазийный аппарат, визуальная сторона абсолютна документальна. Собственно, это все, что я хотел сказать в качестве вводных замечаний.

НЕЗНАКОМКА И ХАРИТОНИЙ-ОГУРЕЧНИК

...Пробившись к краю платформы, Сергей узрел картину, достойную кисти Репина: промеж рельсов на коленях стояла согбенная фигурка, а перед ней громадиной возвышался поезд. Свет фар опалял безумца, а за стеклом угадывался впавший в ступор машинист. Цепляли абсолютно пустые его глаза.

Еще минуту назад слышался адский скрежет металла, а после - истерические визги. А теперь – адский гомон. Похоже, машинист оказался героем ситуации и вовремя вдарил по тормозам. Народ живо обсуждал инцидент, слышались едкие комментарии: "Дураков давить надо... Как повезло... Не было печали... Опоздаем... Какой кошмар..." Многие, лыбясь, фоткали.

Эпизод затянулся, как будто остановилось время. Наконец, минуты через две, видимо, когда сняли напряжение с контактного рельса, с платформы спрыгнули менты и принялись поднимать жертву. Та безвольно не сопротивлялась. Именно "та": когда самоубийцу втаскивали на платформу, прикрикивая на пассажиров, чтобы раздвинулись, Сергей увидел, что это девушка. Ее лицо почему-то сияло блаженством. Прекрасная незнакомка третьего тысячелетия от Рождества Христова. Жаль, что крышу снесло.

И только бронзовые изваяния сталинских суперменов и супервуменов все так же взирали на метросуету в буддистском всеприятии. Они уж столько всего этого наповидались...

Поезд все так же стоял, машинист продолжал тупо созерцать бесконечность. Сергей не стал дожидаться, ринулся вниз, в переход на "Театральную". Теперь разбирала только досада за поломанный ритм дня. Мало ли теперь городских сумасшедших – в Третьем Риме у многих крышу-то сносит.

Прошло около недели. Сергей сидел с приятелем Андрюхой в дешевой кафешке. Мужчины уминали фаст-фуд и лениво спорили. На сей раз - о природе экстремизма. Андрей вещает:

- Вся агрессия от веры. Во что человек верит - за то он готов убивать. Даже если речь идет о вере в торжество справедливости и... эти... идеалы свободы.

- Ну, почему, - парирует Сергей, - убивают и просто так. Это в книжках все мотивировано и детерминировано, а в жизни большое место оставлено его величеству случаю. Подруга не дала - пошел крушить ларек.

- Это тоже вера. В то, что подруги должны давать.

- Какая на хрен вера. Либидо и гормоны. Плюс царя в голове вытравили. При помощи зомбоящика.

- Бессмысленный и безобразный русский бунт локального масштаба - всего лишь хулиганство. Я же говорю о вопросах высшего порядка.

- От злостного хулиганства к безмерному злодейству меньше половины шага.

- Если ты имеешь в виду пусси раойт и пляски в храме, здесь все логично. Да они лишь б...и, верящие в то, что б.....о может быть искусством. Противоположная сторона наоборот верит в то, что искусство - это б.....о.

- Да одна это сторона! По большому-то счету. Православные экстремисты - лишь частный случай. Эрос подавляется многочисленными табу. Ну, и стыд разбирает за системные нарушения постов. Я конечно имею в виду не социальные сети, а религиозные... посты. И кстати про пуси-муси. Что девки бесновались в храме, ты запомнил. А что он там напели?

- Это… что-то там про Путина.

- За – али супротив?

- Да какая хрен разница. Сережа... - Ох, не любит Сергей это уменьшительно-ласкательное, его прям бесит это "Сережа", но видно коллега испытывает желание побесить. - Краткое сравнительное религиоведение. Возьмем эту вот забегаловку. Здесь сидят разные люди. Вбегает человек и кричит: "Христос воскресе!" Многие ответят: "Воистину воскресе!" Ежели человек крикнет: "Ом мане падме хум-м-м!", никто не отреагирует - чё, псих или хипстер. При возгласе "Алла акбар!" все без исключения попрячутся под столы.

Невольно Сергей глянул окрест себя. И взгляд его внезапно остановился на неожиданно знакомом лице. Это была та самая девушка, которая пыталась покончить собой на "Площади революции". Она сидела одна и как-то украдочно уничтожала бутерброд. Тут же взъелось сомнение: она - или похожа? А лицо-то простое, без особого гламура и косметики… таких вообще полно. Хотя… именно намек на блаженную улыбку и помог вспомнить. Еще вдруг подумалось: предположим, сидит рядом старуха, ковыряется в тарелке, кряхтит и чавкает. Жесть. Или ребенок, ковыряется в тарелке, кряхтит и чавкает. Покатит. А приятная девушка даже если отрыгнет - норм, ведь молодице всё к лИцу. Это к вопросу о природе приятия. Андрюха вот не кряхтит и не чавкает, но уже раздражает...

Андрей вывел Сергея из "грогги":

- В принципе я не против б....й, но наверное все же не стоит б....м дозволять плясать там, где поют.

- Б...ь, Анд-рюша - это ведь всего лишь любительница. - Сергей ответил на "Сережу". Он приметил краешком глаза, что до нее, то есть, до метрожертвы, слово "б...ь" донеслось, и она вздрогнула. Непонятно отчего, Сергея получение самоубийцей "месседжа" даже как-то окрылило. Да нет - понятно: брутальный, чё. - И кстати... почему-то любителей потрахаться и альфа-самцов нехорошими словами не называют.

Между тем Сергей размышлял только об одном: подкатить - или... а вдруг - не она? Даже если она - что он ей скажет... "Здрасьте-пажалста, я имел честь быть свидетелем вашего суицида!"

Два приятеля - логисты, если по-старинке - складские работники. Ну, да - Сергей с Андреем все же бело-синие воротнички, забивают в компьютеры базу данных, а не ящики ворочают. По большому счету, планктон. Несмотря на возраст опытных мужиков, неженатые - и не были. Тренд, что ли, такой.

И все же Сергей решился. Сказал приятелю: "Чуть задержусь...", причем Андрей посмотрел на визави удивленно. Меньше анализа - больше решимости. Подойдя к столику со знакомой незнакомкой, уверенно и без спроса сел. Та допивала кофе, с близи лицо показалось совсем уж простоватым.

- Меня Сергеем зовут. - Заявил он нагло.

- Зовут - иди. - Ответила она тотчас.

- Уже.

- Что?

- Пришел.

- Разве тебя подзывали?

- Разве я собачка, чтобы по призыву.

- Отвали.

И все-таки она, заключил Сергей. А еще делает вид, что типа мало прожито - много пережито.

Вытерев ротик салфеткой, девушка резко встала и пошла к двери. Сергей, выдержав паузу, двинулся вслед. Незнакомка свернула на улицу Солженицына (бывшая Коммунистическая, а до того - Алексеевская). Сергей глупо пристроился метрах в пяти сзади, наблюдая тощую, обтянутую джинсами задницу, темно-русые волосы, забранные в хвостик и худые плечи под черной кофтой. Как раз плечи более всего узнаваемы: сто процентов она! Именно такой он впервые увидел ее на путях "Площади революции": дура, противостоящая гигантской железной массе, извергающей холодный светодиодный поток. Так они прошагали метров двести. Она, резко остановившись и не обернувшись, произнесла:

- Ты же не собака.

- Я просто боюсь тебя потерять.