Избранное

Уильям Сомерсет Моэм

ПРЕДИСЛОВИЕ

Первая книга Уильяма Сомерсета Моэма (1874–1965), роман «Лайза из Ламбета», увидела свет в 1897 г.; последняя прижизненная публикация, автобиографические заметки «Взгляд в прошлое», печаталась осенью 1962 г. на страницах лондонской «Санди экспресс». В 1964 г. маститый писатель подвел черту: «Я давно уже перенес на бумагу все, что у меня было, и отложил перо в сторону». Однако же старый мэтр, более полувека отслуживший английской изящной словесности, не удержался и посетовал: «Меня, правда, взяла досада, что я не успел закончить новую книгу…»

Между этими двумя вехами умещается впечатляющий литературный труд — множество романов, рассказов, эссе, пьес, очерковых книг, критических выступлений и т. п. — и долгая человеческая жизнь, в целом благополучная, отмеченная бесконечными путешествиями, встречами, жадным вниманием к многообразию мира и людей.

Сам мастер сказал на закате лет: «Жизнь у меня была полная, интересная».

Здесь необходимо уточнение. При том, что Моэм отнюдь не был аскетом и понимал толк в чувственных радостях существования, жизнь его была отдана творчеству, слову, о чем он сам писал с присущей ему определенностью в книге «Подводя итоги» (1938), этом необычном для английской литературы соединении автобиографии, свободного эссе об искусстве, осторожной исповеди и эстетического трактата: «В каждом человеке я вижу не самоцель, а материал, который может пригодиться мне как писателю». Такой материал видел он и в собственной жизни.

Моэм родился в Париже в семье юрисконсульта британского посольства, рано осиротел (в 1882 г. умерла мать, через два года — отец) и был отправлен в Англию, к дяде со стороны отца — священнику в городке Уитстебл, графство Кентербери. Дядя отдал его в школу-интернат для мальчиков «Кингз скул». Об этом периоде жизни будущего писателя можно получить представление по его романам «Бремя страстей человеческих» (1915) и «Пироги и пиво, или Скелет в шкафу» (1930). В первом описаны переживания ранимого увечного мальчика (в отличие от героя романа юный Моэм страдал не хромотой, а заиканием), одинокого среди грубоватых здоровых сверстников. Во втором выведен самодовольный подросток, неглупый, наблюдательный, зараженный предрассудками своей провинциальной родни — викария и его жены, одновременно чванливый и робкий, конформист и протестант. Много позже, в предисловии к «Записным книжкам» (1949), Моэм, говоря о себе в третьем лице, сказал, что рассуждения и наблюдения «очень молодого человека», которые «кажутся сейчас глупыми и утрированными», «выражали его бунт против взглядов и привычек, принятых в той среде».

Недоучившись, он шестнадцатилетним юнцом отправился пополнить образование в немецкий университетский город Гейдельберг. В это время Моэма притягивала духовная стезя, но, обнаружив у себя влечение к лицам одного с ним пола, он отказался от карьеры священника и, вернувшись на родину, поступил в медицинский колледж при лондонской больнице Св. Фомы, где проучился пять лет. Как студенту-практиканту, ему приходилось иметь дело с самыми разными пациентами и посещать кварталы лондонской бедноты. Этот опыт лег в основу романа «Лайза из Ламбета», благожелательно встреченного критикой, и тогда Моэм сделал не столько даже решительный, сколько рискованный шаг: поставил на медицине крест, чтобы стать профессиональным писателем.

Несколько романов, написанных следом, денег не принесли и прошли незамеченными. Моэм обратился к драматургии. Его пьесы не сразу попали на сцену, но, попав, прочно на ней утвердились, и после громкого успеха комедии нравов «Леди Фредерик» (1907) он превратился в преуспевающего автора.

С началом Первой мировой войны С. Моэм отправился переводчиком при автоколонне Красного Креста во Францию, откуда обстоятельства забросили его в США. В 1916 г. он предпринял свое первое масштабное путешествие — плаванье к островам южной части Тихого океана. Вернувшись в Америку, он женился на Сейре Уэлкам, которая родила ему дочь и с которой он разошелся в конце 1920-х гг. До конца войны ему выпало еще одно дальнее путешествие по тайной казенной надобности. Стремясь принести своей стране посильную пользу, он согласился выполнить для британской контрразведки несколько деликатных поручений, для чего посетил Италию, Швейцарию — и Россию, где его заданием было уговорить Временное правительство продолжать военные действия. В отношении успеха своей миссии Моэм заведомо не питал никаких иллюзий и оказался прав, а специфику «тайной войны» в ее отнюдь не романтической, но гротескной и нередко бессмысленной реальности изобразил в новеллах сборника «Эшенден, или Британский агент» (1928).

Десять послевоенных лет Моэм провел в Англии. В 1928 г. он приобрел на французском Лазурном берегу виллу «Мореск» («Мавританка»), которая стала его постоянной резиденцией. Там писателя и застала Вторая мировая война.

Тогда Моэм еще раз взялся за тайную миссию, оставшись с секретным заданием в оккупированном немцами Париже. В чем состояло задание — неизвестно, зато известно, что писателю пришлось скрываться и тайком пробираться в Англию, бросив во Франции немалое движимое и недвижимое имущество. Но прежде чем бежать морем из захваченной Германией страны, он выпустил книгу очерков «Сражающаяся Франция» (1940). Британское военное ведомство предложило Моэму отправиться в США — рассказать американцам о сражающейся Англии. И в октябре 1940 г. писатель прилетел в Нью-Йорк. Он прожил в США в Калифорнии до середины 1946 г., затем возвратился на свою потрепанную, однако уцелевшую виллу. На Лазурном берегу он прожил до конца своих дней, хотя по-прежнему много путешествовал, а каждое лето, пока позволяло здоровье, проводил в Англии, в Дорчестере.

Патриотизм парадоксальным образом сочетался в Моэме с качествами, присущими тем, кого называют «гражданином мира», — тягой к перемене мест, способностью проникать в «земли чужой язык и нравы», любовью к Средиземноморью. Он вообще жаловал Старый Свет, особенно Испанию и Италию, но первое место в его привязанностях занимала Франция: в этой стране он родился, в ней же и умер. Ближе Франции ему была только Англия: жил и умер он подданным Британской короны, служил родине пером и умом и вернулся туда после смерти: урна с прахом Моэма, согласно его завещанию, захоронена у стены построенной на его деньги и носящей его имя библиотеки «Кингз скул».

Наследие Моэма обеспечило ему законное место среди старших и младших современников, мастеров английской литературы завершившегося столетия, — Д. Голсуорси, Дж. Б. Шоу, Г. Уэллса, Р. Киплинга, Г. К. Честертона, Д. Г. Лоуренса, Вирджинии Вулф, Э. М. Форстера, О. Хаксли, Д. Кэри, И. Во, Л. П. Хартли. Очень разные художники, державшиеся подчас диаметрально противоположных точек зрения на назначение и природу искусства, все они, в конечном счете, служили одному и тому же: приумножению английской литературы.

К своему ремеслу писателя Моэм относился взыскательно, ревностно и здраво. Он понимал и Признавал субъективный характер творчества: «Все свои грехи и безумства, несчастья, выпавшие на его долю, любовь без ответа, физические недостатки, болезни, нужду, разбитые надежды, горести, унижения — все это он (творец. — В С.) волен обратить в материал и преодолеть, написав об этом… Все недоброе, что с ним может случиться, он властен изжить, переплавив в строфу, в песню или в повесть. Из всех людей только художнику дана свобода». В то же время Моэм требовал для такой свободы четких границ, неоднократно подчеркивая, что книги пишутся для того, чтобы их читали. Равняться на читателя, по его глубокому убеждению, следовало не столько затем, чтобы книги продавались и приносили автору средства на жизнь (хотя этот аспект творчества он отнюдь не игнорировал), сколько с целью реализовать нравственный смысл литературы как искусства слова: «Ценность искусства — не красота, а правильные поступки».