Ожоги сердца (сборник)

…Несколько дней подряд вражеские минометчики с поразительной точностью накрывали огнем наши лодки и катера, доставлявшие в Сталинград боеприпасы и людей. Они не давали эвакуировать за Волгу раненых. Появится на воде лодка, особенно на середине течения, — тут же попадает в вилку. С помощью наблюдателей и лазутчиков Графчикову удалось установить расположение снайперской минометной батареи немцев. Это был район тиров на северо-западных скатах Мамаева кургана. Минометы укрываются за козырьком глубоких отрогов. Их можно обезвредить ударом большой группы гранатометчиков. Но как пробраться туда? Ведь батарея находится за передним краем, в тылу противника. Для этого надо прорвать оборону врага фронтальным ударом. А где взять силы? Их не хватало на всех участках. И снова Графчикову ставят задачу: взять с собой пятьдесят проверенных в боях разведчиков, обеспечить их «карманной артиллерией» — по две сумки гранат — и перед утром, в самое темное время перейти передний край и совершить налет на батарею, уничтожить ее. С этой задачей разведчики Графчикова полностью справились. Больше того, они привели двух «языков», а сами возвратились, не понеся никаких потерь.

Так день за днем, ночь за ночью более ста тридцати суток дивизия сибиряков, а в ее составе и разведчики отстаивали ключевую позицию обороны Сталинграда — Мамаев курган. Ни одна атака врага не заставала наши полки врасплох. В том была немалая заслуга разведчиков, возглавляемых Василием Графчиковым.

В Сталинграде Василий Графчиков был дважды ранен, но поле боя не покидал. За умелое руководство действиями разведчиков в уличных боях и за личную храбрость он был отмечен тогда двумя правительственными наградами — медалью «За отвагу» и вторым орденом Красного Знамени.

…После Сталинградской битвы 284-я стрелковая дивизия была переименована в 79-ю гвардейскую ордена Красного Знамени. В мае сорок третьего она в составе 8-й гвардейской армии Чуйкова выдвинулась к подступам Донбасса и остановилась перед Северным Донцом. Штаб дивизии располагался недалеко от Краснодона, где майор Графчиков обнаружил важные документы и вещественные доказательства подпольной краснодонской организации «Молодая гвардия». Материалы о молодых подпольщиках были посланы в политуправление фронта. Они положили начало глубоким и обстоятельным исследованиям специальной комиссии ЦК ВЛКСМ. Герои Краснодонского подполья стали прототипами известного романа Александра Фадеева «Молодая гвардия».

В боях за освобождение Донбасса с 18 июля по 7 августа разведчики захватили больше тридцати «языков», своевременно обнаружили подход к фронту резервных частей противника, в том числе танковых полков дивизии СС «Викинг». Это позволило нашему командованию предотвратить внезапность вражеского удара. Разведчики в эти дни постоянно передавали сведения о резервах противника в Славянске, в лесах восточнее Хрестище и в Барвенкове. Графчиков держал с ними связь и лично проникал туда с хорошо подготовленными лазутчиками. После разгрома гарнизона в Барвенкове он стал первым среди офицеров нашей дивизии кавалером ордена Александра Невского.

…В конце сентября 8-я гвардейская армия остановилась перед мощными оборонительными сооружениями противника на подступах к Запорожью. По замыслу гитлеровской ставки так называемому «Восточному валу» с его главным узлом сопротивления городом Запорожье отводилась особая роль.

Два оборонительных рубежа отлогими дугами, концы которых упирались в Днепр, огибали город. Сплошные минные поля, проволочные заграждения, доты, дзоты, железобетонные укрытия и противотанковый ров шириною до шести и глубиною до четырех метров предстояло преодолеть гвардейцам Сталинграда. Непосредственно на переднем крае первого оборонительного рубежа действовали три пехотные дивизии немцев, во внутреннем обводе располагалась одна пехотная дивизия, в глубине обороны сосредоточился танковый корпус, усиленный кавалерийской дивизией СС.

Запорожье, Запорожье… Как трудно было прорваться в этот город. Особенно через противотанковый ров. Едва перебравшись на ту сторону, мы попадали под огонь дзотов, замаскированных на восточных склонах курганов и возвышенностей, затем под губительный огонь и гусеницы танков, укрывавшихся за земляным валом. Неся потери, мы откатывались обратно.

Против нашего 220-го полка маячил желтый курган, обозначенный на карте как высота 110,5. Здесь же, между курганом и рвом, против нас действовали «тигры», каждый — бронированное чудовище, вооруженное длинноствольным орудием, двумя крупнокалиберными и одним скорострельным пулеметами. Ни гранатой, ни бронебойкой его не остановишь. Нужны были противотанковые орудия, но перетянуть их через ров не удавалось.

Что же делать, как быть? Полк устал. Надо ли повторять безуспешные атаки и нести потери? И тут по заданию командования дивизии в полк прибыл майор Графчиков, а с ним рота разведчиков. Майор предлагает создать десять — пятнадцать групп по три-четыре гвардейца в каждой, вооружить их взрывчаткой и противотанковыми гранатами.

— Цель? — спросил я, исполнявший в те дни обязанности заместителя командира полка по политчасти.

— Проведем ночную вылазку за ров. Будем истреблять «тигров» на месте, в капонирах.

Командир полка и я согласились с этим планом. Группы были созданы. В них Графчиков включил своих разведчиков. В первую группу я включил себя, но Графчиков предложил мне быть рядом с ним.

Ночь выдалась безлунная. Моросил дождь. Дул умеренный юго-западный ветер. Он относил шорохи в противоположную от противника сторону. Ров заполнила непроглядная мгла, и мы перебрались через него без малейшей заминки. По сигналу Графчикова группы двинулись вперед, каждая по своему маршруту. Прошло минут сорок, и в разных концах один за другим загремели взрывы. Поле и курган озарились яркими вспышками. «Тигры», в отличие от наших танков, заправлялись не соляркой, а бензином. Я попытался кинуться вперед, по маршруту комсорга второго батальона Леонида Ладыженко, — там что-то не ладилось, похоже, не могли пробраться к намеченной цели, — но Графчиков остановил меня:

— Погоди, сейчас и там взорвется…

Прошло минуты три, и действительно раздался взрыв, вспыхнуло яростное пламя. Курган заискрился вражескими пулеметными точками. Графчиков засек их, подсчитывая вслух, на каком расстоянии они размещены одна от другой. Там же на кургане блеснули залпы орудий и минометов.

— О, да там батареи… Ничего, завтра ночью побываем у них в гостях, — рассуждал Василий Васильевич так, будто мы сидели с ним за домашним столом у самовара и пили чай.

Орудия и минометы расстреливали темноту минут тридцать. Тем временем наши группы уже вернулись на восточную сторону рва. Девять танков подорвали и подожгли в капонирах наши лазутчики в ту ночь. А через сутки батальоны 220-го полка овладели высотой 110,5 — ключевой позицией обороны противника в полосе наступления дивизии. В то же время было занято несколько населенных пунктов.

В ночь на 14 октября 1943 года начался штурм последних укреплений противника перед Запорожьем. В том штурме участвовали и танки, и артиллерия, и стрелковые соединения фронта, которым командовал генерал Малиновский. Основной удар наносила 8-я гвардейская армия Чуйкова. На острие этого удара действовали полки 79-й гвардейской дивизии. Впереди наших батальонов шли разведчики Графчикова. Световыми сигналами они обозначали ориентиры и границы движения частей.

К восьми часам утра наша дивизия ворвалась в Запорожье. А в одиннадцать на берегу Днепра, против острова Хортица, Графчиков установил свой наблюдательный пункт и корректировал огонь дивизионной артиллерии, которая давила пулеметные точки на острове. Вечером того же дня Москва салютовала героям штурма Запорожья. Нашей дивизии было присвоено наименование «Запорожская». Пятьсот ее гвардейцев получили правительственные награды. Василий Васильевич Графчиков был отмечен орденом Отечественной войны I степени.

«…Везет же людям: машина бесплатная, и ремонт в первую очередь…» — с какой-то злой завистливостью сказала нарядчица Бэлла, принимая от Графчикова заявку…