Маски

Иван Иванович продолжил свое путешествие и через несколько минут оказался в «Закусочной-автомате». К этому времени он хотел уже не только пить, давал знать себя и голод. Однако, чтобы утолить его, потребовалось немало времени. У автомата с бутербродами и сосисками не было почти никого, зато в кассу за жетонами стоял длиннющий хвост.

«Получается то ж на то ж, — мысленно заключил Иван Иванович. — Все равно что к буфетчице стоять, что к кассе… С автоматами в общем не быстрее, чем без них».

Он мужественно дождался своей очереди; заветный жетон на сосиски был наконец в его руках.

Казалось бы, все, но сосиски он получил не сразу. Опустил жетон, а долгожданное блюдо появляться не торопилось. Иван Иванович несколько раз нажал аварийную кнопку и, убедившись в том, что она не помогает, деликатно постучал по кожуху автомата. После этого задняя стенка сосисочного агрегата неожиданно открылась и перед Иваном Ивановичем возникла разгневанная физиономия человека в поварском колпаке.

— Чего стучишь, нахал?

— Мне бы сосисок и жалобную книгу…

— А на кого жаловаться хочешь? Тут автоматы… Кончилось ваше время. Это не то что раньше — на буфетчицу писать.

— Конечно, верно, — согласился Иван Иванович. — Автоматы не грубят и не обвешивают, но работают плохо.

— Такая уж техника. Сами маемся.

Кое-как закусить удалось. Конечно, с помощью человека в поварском колпаке. Но тут появилась новая потребность: «Эх, покурить бы!»

— Где тут автоматы с папиросами? — спросил Иван Иванович проходившую мимо женщину.

— А вон, в «Гастрономе».

«Гастроном» оказался закрытым на обед.

И опять подумал Иван Иванович: «Если „Гастроном“ открыт, я и так куплю папиросы, без автомата, в штучном отделе. И даже сортом лучше. А автомат — он ведь нужен на всякий пожарный… Но его почему-то упрятали в магазин. Нет чтобы на улицу выставить…»

По соседству с «Гастрономом» был другой магазин, галантерейный. Галантерейщики с планом, видимо, не справлялись и торговали без перерыва.

— Нет ли в вашем магазине автомата? — спросил Иван Иванович продавца.

— Как же, есть. Одеколонный.

— И многие им пользуются?

— Нет, только мальчишки. Ради озорства. Кто еще найдется, чтобы на него дешевым одеколоном плюнули?.. Целый год эта бандура на стенке висит, и всего три флакончика распродали.

— Не оправдывает?

— Какой там оправдывает! Больше двух с половиной тысяч в старых деньгах стоит.

— А зачем же вы взяли ее?

— Как зачем? По разверстке. Обязали. Говорят: «Вы что, против автоматизации?»

Иван Иванович опустил монетку, и автомат сработал: лицо его оросилось противнейшим одеколоном.

Когда Иван Иванович сел в троллейбус, от него шарахались.

Правильно в общем шарахались: если занимаешься автоматизацией, то делай это не ради моды, а для пользы дела. Иначе от всей этой затеи пахнет очень дешевым одеколоном.

К сожалению, до этой мысли Иван Иванович не дошел: он проснулся. А сон-то ведь был прямо в руку.

Веселый вечер

В субботний вечер, вернувшись с работы и пообедав, инженер Конусов сидел в кресле с книгой.

— Ну вот, так ты и будешь читать до самой ночи? — укоризненно спросила жена. — Может, пошли бы к кому, о людьми встретились?

— Зиночка, если тебе скучно, включи телевизор.

— Спасибо, уже включала. Я хочу видеть живых людей. Знаешь что? Пойдем к Беляшевичам. Они очень приглашали.

— Это кто такие — Беляшевичи?

— Беляшевичи? — удивилась Зина. — Разве не помнишь? Я же о них рассказывала…

— A-а! Это с которыми ты познакомилась в Мисхоре?

— Да-да! Интересные, культурные люди. Мне было с ними так весело! Танцевали, пели, Иннокентий Петрович взял с собой в Мисхор магнитофон и японский транзистор.

Такой маленький-маленький, но все принимает, хоть саму Антарктиду!

— Кто он, этот Иннокентий Петрович?

— Как кто? Человек. Очень положительный. Где работает, не знаю. Жена его Тина — натурщица, манекенщица или как их там называют? В общем, анкету заполнять я их не просила. Ну, сам увидишь: культурные люди, отлично одеваются.

— Что ж, с культурными людьми приятно побеседовать, — сказал Конусов, поднимаясь с кресла. — Пойдем, собирайся.

…Беляшевичи встретили гостей радостно.

— Аа-х, наконец-то! — воскликнул полноватый мужчина с маленькими черными усиками. — Зинаида Васильевна! Это ваш супруг? Рад видеть. Давайте знакомиться. Иннокентий Петрович, или просто Кеша. А это моя жена — Тина.

Хозяйка как можно шире улыбнулась, обнажив все тридцать два зуба, и сказала:

— Проходите в комнату. У нас кое-кто есть…

В полумраке комнаты буйствовал телевизор. Спортивный комментатор пояснял:

— Шайба в зоне! Сейчас ее пробрасывают… нет, вбрасывают.

За столом сидело несколько человек — три женщины и один мужчина. Все три женщины были светловолосы, одинаково причесаны — под копну сена — и одинаково одеты. И вообще они показались Конусову ужасно похожими друг на друга.

— Нина.

— Лина.

— Дина.

Мужчину отрекомендовали Степой, мужем Дины.

— Возьмите вилки! Вооружайтесь! — призвала новых гостей Тина. — Берите, что нравится. Это креветки, это фарш из мидии с рисом, это фрикадельки — как их?

— Фрикадельки в славянском соусе из частиковых рыб, — доложил Кеша, разливая по рюмкам «старку». — Ну что ж, поднимем? Будем!

— Будем! — поддержал Степа и немедленно опрокинул рюмку.

— Сейчас шайбу будут вбрасывать… Нет, ее пробрасывают…

— Слабаки твои торпедовцы, — сказал Кеше Степа. — Такое положение не использовать!

— Посмотрим, посмотрим! — с вызовом ответил Кеша. — Это их новая тактика…

— Вы, мужчины, всё про спорт. Уделите внимание женщинам, — заметила Тина.

— За женщин! — оглушительно воскликнул Кеша, поднимая рюмку. Закусывать он не стал, потому что в игре обозначалась острая ситуация.

— Сейчас шайбу пробрасывают… нет, вбрасывают… Гол!

— Ну что, Степа, убедился? Никуда не годен твой «Спартак».

Комментатор объявил, что второй период хоккейного состязания окончился.

— Теперь можем поговорить, — сказала Тина.

— На днях я простояла целых полтора часа. Хотела достать билет на «Миллионершу», — сообщила Зина. — Но передо мной продали последний…

— Билет? Это так просто! У нашей модельерши администратор театра родственник, — откликнулась то ли Нина, то ли Лина.

— А какие новые модели она подготовила? — спросила то ли Дина, то ли Нина.

— Умопомрачительно! Самый модерн! — с восторгом сказала то ли Лина, то ли Дина. — И, кажется, с выставки будут распродавать…

— Так мы с Игорем хотели достать билеты на «Миллионершу»…

— Билеты? — удивленно спросил Кеша. — Зачем билеты, когда по телевизору всё показывают?

— Сейчас шайбу будут вбрасывать… Нет, пробрасывают.

— Нина, когда, наконец, ты выйдешь замуж?

— Нет подходящего человека, Лина.

— А Инна недавно вышла. Правда, он постарше ее, по хороший человек: сидел…

— За что?

— Вот, правда, не знаю…

— Ну, вы, мужчины! — воскликнула Тина. — Хоть бы анекдот рассказали!

Кеша запротестовал:

— Тиночка, постой. Тут такой момент! Послушай!

— Шайба в зоне! Сейчас ее будут вбрасывать… Нет, пробрасывают…

— А на днях мы с Игорем видели один фильм, — сказала Зина. — По телевизору. Он нам так понравился!

— Это в прошлую субботу? — спросила то ли Нина, то ли Лина. — Кеша, мы вместе у вас смотрели, как называется? Вспомни.

Кеша в это время наливал рюмки, но за разговором он следил:

— Вспомнить? Ну как же? Ах ты, черт! Это про одного композитора, который сначала был бедным, и она его любила…

— Ну да, а потом он стал богатым, но его любила другая…

— Зиночка, мы очень любим музыку. В прошлое воскресенье Кеша объездил всю Москву, в магнитофоне что-то не ладилось, запчасти искал. Пришлось танцевать под транзистор…

— Люблю таких веселых людей. И никто не скажет, что вы уже давно женаты.