До свидания, Светополь!: Повести

— Дядя Федя непременно вышел бы следом.

Все засмеялись, только благообразное, с нездоровыми мешками лицо старого адвоката оставалось невозмутимым.

— Боишься конкуренции, племянник?

Аристарх Иванович закусил губу — в знак того, что отдаёт должное противнику. Взяв рюмку, бросил на дядю косой ироничный взгляд. Он вовсе не признает себя побеждённым!

Легли поздно, но к четырем он был уже на ногах и будил Игоря. К его удивлению, сын проснулся легко; сел, насупленный, на кровати, молча принялся натягивать брюки.

— Рыбак! — подморгнув, прошептал Аристарх Иванович.

Игорь сопел и не отвечал ему.

У калитки их ждали с зачехлёнными удочками Петя и Валерка.

— Чего ж не зашли? — удивился Аристарх Иванович.

— Мы здесь… Свет горит — значит, в порядке все, встали. Сапоги вот, — Петя протянул большущий свёрток. — Две пары. Без сапог нельзя — я забыл вчера… Только портяночки… — прибавил он с неловким смешком.

Аристарх с сыном вернулись в дом. Игорю_ч сапоги пришлись впору, а отцу малы были. Спеша и нер1Йщчая, натянул без портянок.

Шли молча. Городок, живущий своей полудеревенской жизнью, исподволь просыпался: в оконцах вспыхивал свет, то там, то здесь мычала корова.

По душе была Аристарху Ивановичу деловитость, с какой топали они по пустынной улице. Тёрли сапоги, побаливал желудок после вчерашнего, но все это лишь усиливало чувство мужской молчаливой солидарности. Забыть, забыть о своих неудобствах!

Петя протянул сигареты, и некурящий Аристарх Иванович, помешкав, взял одну.

— На дождь похоже! — Он небрежно кивнул на низкие, грязно–белые, лохматые облака.

— Самая рыбка в такую погоду, — сказал Петя.

— Да? Ну, тогда пусть хлещет. Лучше вымокнуть, чем без добычи возвращаться. А, Игорь?

Сын промолчал, и это тоже понравилось Аристарху Ивановичу. Впереди вышагивали они — рослые, по–походному одетые подростки в резиновых сапогах.

— Рыбаки! — шепнул Петя.

У растроганного Аристарха Ивановича перехватило дыхание. Два отца, два немолодых человека любовались своими самостоятельными детьми.

Вышли на шоссе. Машин не было, и они, подождав немного, отправились пешком. Аристарх Иванович поджимал пальцы, удерживая ёрзающие сапоги.

И получаса не шли, а Игоря жажда одолела. Петя напоил его холодным чаем из фляжки. Потом, посадив, перемотал ему портянки. Внимательно запоминал Аристарх Иванович каждое движение.

Наконец их нагнал грузовик. Беспрекословно нырнул Игорь в кабинку. Беспрекословно…

Холодный ветер насквозь продувал Аристарха Ивановича. Он горбился, втягивал, как мокрый воробей, голову в плечи — все равно сын не видит его.

На каком‑то повороте Петя забарабанил, они вышли, и грузовик умчался, оставив их одних посреди пустой и холодной земли, над которой летели дождевые облака.

— Вы идите, — попросил Петя мальчиков. — Мы сейчас, — Он достал фляжку. — По махонькой? Чтоб не мёрзнуть.

Едва не передёрнуло Аристарха Ивановича, когда представил, что придётся вливать в себя натощак отвратительное, обжигающее зелье. У него разбушевалась язва — не водки, а тёплого б молока с содой…

— Можно, — сказал он, — Для подкрепления духа.

К его удивлению, водка пошла легко, внутри стало тепло и приятно, и даже боль вроде поутихла. Он повеселел.

— И брось ты мне выкать! — сказал он Пете. — Просто Аристарх, Арик. Мы же ровесники! Или ты даже старше, а?

Петя медленно жевал хлеб и улыбался. Они догнали мальчиков. Впереди шел Валерка, а Игорь с мотающимися как плети руками еле поспевал за ним. Аристарх Иванович положил на плечо ему руку.

— Устал, рыбак?

Игорь не ответил; он часто оступался.

— Вот и партизанам так было, — сказал отец. — Здесь наверняка партизаны были. Может, на этом самом месте. А ведь сегодня День Победы как раз, — обрадовался он.

Ни слова в ответ. Война его сыну казалась сказкой, которую взрослые изобрели для детей в своих нравоучительных целях.

— Знаешь, кто были разведчиками у партизан? Дети. Вот такие, как ты. — Аристарх Иванович говорил совсем тихо, чтобы ни Валерка, ни Петя не слышали. — И ходили одни, ночью… В тыл врага. А если их ловили…

И он рассказал, что было, когда их ловили. Подумать страшно…

Дядя Паша Сомов — тот выдержал бы любые пытки, это видно сразу. Может, его даже и крутили в застенках, иначе откуда такие страшные шрамы? Но конечно же бесполезно крутили. А вот на свой счёт Аристарх Иванович не обманывался…

Петя догнал сына, что‑то шепнул ему, и тот, с неудовольствием глянув на отца, пошёл тише.

В желудке жгло. Остановившись, Аристарх Иванович прикрыл глаза. А когда с усилием разлепил веки, на него, обернувшись, внимательно смотрел Петя. Аристарх Иванович растерялся, но тотчас бодро дальше двинул.

— Язва! — беспечно пояснил он. — Вчера лишнего хватил! — и он щелкнул по горлу.

Приметливый сосед его смотрел пытливо и серьёзно.

— Ничего? — произнёс. — Может, это?.. — кивнул он в сторону шоссе.

— Ещё чего! Без рыбы — ни под каким предлогом. Ты мне рыбу обещал!

Петя улыбнулся — хорошо и уважительно. Сильным человеком почувствовал себя Аристарх Иванович. Проснувшись, чирикнула неведомая птица. И вдруг любую пытку выдержит он, если на него будет см Игорь.

Он поднял голову. По небу летели клочковатые облака. В просветах синело небо.

Нечаянная ветка шлепнула по лицу. Остановился, удивленно потрогал округлые, вибрирующие от удара листья. Спросил, как называется дерево.

Отец и сын одновременно обернулись.

— Осина! — бросил младший и, не дожидаясь отца, зашагал дальше.

«Это и есть осина», — умиленно подумал Аристарх Иванович. Он так давно знал это название и столько раз видел это дерево, но предмет и слово только сейчас соединились для него.

Вышли к ручью. На траву сбросил Аристарх Иванович заплечный мешок. Когда‑то, в голодное время, мать таскала в нем на рынок картошку.

Вода была ледяной. Он умылся, но пить не стал — язва не любит холодного. Валерка, встав на четвереньки, по–звериному тянул воду. Вспотевший, страдающий ангинами Игорь завистливо кусал губы.

— Остынешь и напьёшься, — тихонько сказал отец.

Сев на камень, осторожно вытянул ноги. Никто не должен знать, что он без портянок…

— Немного осталось, — сказал Петя. — Реку перейдём, а там напрямую.

Все трое стояли, и Аристарх Иванович, незаметно опершись рукой о камень, тоже поднялся.

Река оказалась узкой и быстрой. В один миг перемахнул Валерка на другой берег — по поваленному дереву. Аристарх Иванович в нерешительности остановился.

— Идите, — сказал Петя, вежливо пропуская его. И в голову не приходило, что можно бояться такого пустяка.

С суетливой поспешностью шагнул Аристарх Иванович к дереву. Ногой попробовал — здесь, у края, оно не качалось. Нетолстое, однако, неровное, с подгнившей корой…

— У меня голова иногда… — предупредил на всякий случай.

Поставил одну ногу на ствол, другую и пошёл, неотрывно и напряжённо глядя вниз, руками балансируя.

Ствол слегка пружинил. Быстрое и неожиданно шумное течение создавало иллюзию, будто дерево откатывается. Было мгновение, когда Аристарх Иванович едва не потерял равновесие. Он рванулся вперёд, и через секунду стоял рядом с Петиным сыном. Мальчик смотрел на него с недоумением.

— Головокружение у дяди, — засмеявшись, сказал Аристарх Иванович. И громко, будто тот был не в десятке метров от него, а на другом краю пропасти, позвал Игоря: — Давай, сын! Покажи класс!

Игорь тупо смотрел на дерево. Петя что‑то тихо говорил ему.

— Чего он? — буркнул Валерка.

— Не решается. В первый раз… Ты уж вон какой опытный!

Подлизывался. Да–да, подлизывался, будто из них двоих взрослым был не он, а Валерка.

— Давай, Игорь, давай! А то вся рыба уйдет. Верно я говорю, Валера? — И Аристарх Иванович подмигнул.

Мальчик не ответил.

— Игорь! — теряя терпение, громко позвал Аристарх Иванович. — Ты слышишь меня?