Чабан с Хан-Тенгри

Бородатый председатель выпил слишком много кумыса и поэтому тяжело дышал, раздувая ноздри; он безучастно смотрел на участников этого замечательного концерта. Игра на комузе напоминала ему барабанный бой, звуки темир-комуза казались дребезжанием, свирель — нудным писком детских свистулек. Он вообще не разбирался в музыке, но любил о ней важно рассуждать, время от времени приговаривая: «Не забуду такой-то концерт», или: «До чего хороша такая-то мелодия!»

Сергей, если жена не заставляла его лечь вовремя, мог просидеть до утра у радиоприемника.

Когда по кивку Айкан все запели «Народу Хан-Тенгри», Сергей замер. Вдали вздымались горы Хан-Тенгри. И, блистая и смеясь под солнцем своими белоснежными вершинами, горы как бы говорили: «Раскройте глаза пошире, любуйтесь, как радостно и весело вокруг».

Сергей посмотрел на Айкан. Она играла, устремив взор на далекие годы. Вершины Хан-Тенгри, их красота привлекли взгляды всех собравшихся. Они пели все вдохновеннее, а далекие горы дышали прохладой, овевая своим дыханием счастливых тружеников.

Песня «Народу Хан-Тенгри» звучала вдохновенно и широко.

Айкан удивительно похорошела, ее доброе лицо сияло, шелковая косынка и платье, развеваясь на ветру, делали ее фигуру устремленной вперед. Она казалась мужественной, величавой и крепкой, и на минуту Сергею почудилось, что эта женщина возвышается над алмазными гребнями великана Хан-Тенгри.

«Может, ты волшебница? Где Айкан, такая одинокая после отъезда на фронт Медера? Где Айкан, которая кровавыми слезами заливалась, услышав о смерти любимого мужа? Где та простая, незаметная колхозница? Откуда в тебе столько мужества, силы и стойкости? Нет, нет, я ошибаюсь… Эта та же самая Айкан. Она родила Темирболота, вырастила его, воспитала… Дочерью стала тебе Эркингюл, невесткой Лиза. Ты будешь бабушкой. В семье твоей появится пятый человек. Нет, нет, Айкан, семья твоя больше — и я, и Татьяна, и все колхозники вокруг — твоя семья… Весь народ, все мы — едины…».

Песня увлекала, звала вперед, даже бородатый председатель колхоза стал понемногу улыбаться, А усатый весь, подобно Сергею, отдался песне. И, казалось, запели сами горы, звуки неслись с вершины Хан-Тенгри, горделиво объявляя всему миру, что радость и счастье в труде.

И Сергею чудилось, что весь советский народ, словно один человек, с единым сердцем, с едиными мыслями, с единой песней шагает по единой дороге.

Звуки музыки умолкли.

Усатый председатель поблагодарил Айкан и Айымбийке, своими сильными руками он приподнял Кенешбека и воскликнул:

— Спасибо, дружок! Слава благородному труду твоих чабанов!

— А теперь пройдите к нам в дом, — предложила Айкан.

— В доме не поместимся. Может, посидим здесь, на воздухе? — недовольно сказал бородатый председатель.

— Простите меня, — обратился к нему Темирболот. — Миллионы советских людей в серьезных делах и самоотверженном труде стараются украсить свою жизнь, сделать ее радостней. Так почему же вы такой неулыбчивый?

— У него вообще мрачный характер, — заметил усатый.

— Ладно, ладно, пойдемте! Я думал, что все не уместимся, — раздвинул в улыбке губы бородатый, — Будет тесно…

— Беда не в том, что одежда тесна, беда в том, что душа мрачна, — сказал Темирболот… — Будьте подобрее душой, и дом моей матери вам не покажется тесным… Для всех друзей найдется там место… Каждый советский человек найдет там приют.

— Каждый? — удивленно переспросил бородатый гость, а про себя подумал: «Он что, смеется надо мною?»

— Да, каждый, — серьезно, с гордостью ответил ему Темирболот. — Для любого нашего человека, строящего коммунизм, двери дома моей матери гостеприимно распахнуты…

— Ну, теперь мой бедняга совсем сбит с толку, — смеясь, заметил усатый.

Все остальные тоже засмеялись.

Горы Ала-тоо и Хан-Тенгри множили радостные голоса чабанов, а эхо разносило их по всему миру.

Об авторе

Касымалы Джантошев — заслуженный деятель искусств Киргизской ССР — является одним из виднейших романистов и драматургов Советской Киргизии.

В молодости Касымалы Джантошев работал учителем, заведующим районо, артистом и режиссером Киргизского драматического театра. Свой творческий путь он начал как драматург. Он написал немало пьес, которые сыграли положительную роль в развитии киргизской драматургии и пользовались большим успехом у зрителей. Самое крупное и зрелое произведение К. Джантошева — героическая драма «Курманбек», написанная по мотивам народного эпоса, много лет не сходит со сцены Киргизского театра.

В 1938 году Касымалы Джантошев опубликовал свое первое прозаическое произведение — повесть «Двое молодых» и после этого выпускает ряд повестей и романов. Его роман «Каныбек» вошел в число наиболее популярных произведений киргизской литературы.

В последние годы Джантошев отошел от образов исторического прошлого и создал ряд произведений, посвященных советским людям. Книга «Чабан с Хан-Тенгри» также рассказывает о событиях наших дней в Киргизии. Ее главные герои — молодежь, вступающая в самостоятельную жизнь и заявившая себя хозяином этой жизни.

Русский читатель знает книги К. Джантошева: драму «Певец народа», роман «Каныбек», «Карджукпас».

Касымалы Джантошев известен и как переводчик. На киргизский язык им переведены роман Н. Островского «Как закалялась сталь», пьеса А. Н. Островского «Бесприданница» и произведения детских писателей.