Они штурмовали Зимний

«Теперь катись, без тебя обойдемся», — подумал комиссар и, став на его место, скомандовал:

— Осветить мост!

С «Авроры» взметнулся острый и длинный луч; он заскользил вдоль перил моста, выхватывая из тьмы фигурки убегающих офицеров и юнкеров.

— Чесануть бы по ним, — предложил кто-то из матросов.

— Не надо, сами уйдут.

Один из пролетов моста был разведен. Комиссар приказал судовым электрикам взять шлюпку и привести мост в порядок.

Глава двaдцamь седьмая. ШТУРМ ЗИМНЕГО

Молодые дружинники, чтобы не скучать в ожидании, притащили в клуб гитары, мандолины, губные гармошки и под этот разноголосый оркестр принялись отплясывать. Плясали они самозабвенно, не жалея ни подметок, ни ладоней. От стука их каблуков, хлопанья по голенищам, лихих высвистов и выкриков дребезжали стекла окон и, казалось, пол ходил ходуном.

Заехавший в клуб председатель районного Исполкома Иван Егоров даже крякнул от удовольствия.

— Молодцы, в бой, как на праздник, идут! — Но тут же заметил командирам, что особо на пляс нажимать не следует. — Лучше сберегайте силы, — посоветовал он. — А то выдохнетесь раньше времени.

— А когда нас вызовут? — спросили те.

— Может, ночью, а может, утром. Вот съезжу в Смольный и узнаю.

Дружинники, получив приказ отдыхать, стали устраиваться на ночь — одни на сцене, другие — на стульях и скамейках, третьи — просто на полу.

Поздно ночью из Смольного вернулся Иван Егоров. Он был возбужден. Собрав членов Исполкома, поджидавших его, и других активистов района, сказал:

— Товарищи, я только что разговаривал с Лениным. Он уже в Смольном и руководит восстанием. Правда, похудел вроде и усов еще не отрастил. Но ничего! Бодрей прежнего. Вызвал нас и давай расспрашивать, что уже сделано на местах. Отвечай не как-нибудь, а подробно: какие силы подняты, как вооружены, что говорят бойцы, верят ли в победу... Выслушал он нас и давай советовать, как надо действовать, чтобы не растерять боевого пыла. Приказано создавать новые отряды, а цехам — побольше пушек выпускать. Понадобятся. Новый тусклый октябрьский день занимался над столицей.

Уже почти весь город был захвачен восставшими. Неприятель владел лишь площадью Зимнего дворца и частью прилегавших улиц. Здесь он укрепился, возвел перед дворцом баррикады и ждал прихода войск с фронта.

Утром на Путиловский завод приехал представитель Военно-Революционного комитета. Собрав командиров резервных и вновь сформированных отрядов, он коротко сообщил об успешно развивающемся восстании и сказал:

— Мы вынуждены взять дворец штурмом и как можно скорей. Надеемся, что путиловцы всюду будут хорошо драться. Нам нужен ваш ударный отряд. Такой, который будет действовать впереди солдатских цепей. Для этого отряда подберите наиболее испытанных и крепких людей, способных вести за собой других. Лозунгом будет только одно: «Вперед!» Есть у вас такие люди?

— Найдутся, — заверил Иван Егоров. — Куда выслать?

— На Морскую улицу, к арке Главного штаба. Через полчаса в клубе Социалистического Союза молодежи послышалась команда:

— Поднимайся... в ружье!

Путиловцы мгновенно привели себя в порядок, построились на улице и, взяв винтовки на ремень, быстрым шагом двинулись в центр города.

С полудня началось планомерное наступление восставших на последнее убежище Временного правительства. Живыми цепями, с дальних улиц они все ближе и ближе подходили к площади Зимнего дворца.

Юнкера, следившие за продвижением головных отрядов, то и дело открывали огонь из винтовок и пулеметов.

Революционным отрядам приходилось продвигаться перебежками, припадая к земле, прячась за выступы домов.

Красногвардейцы заняли всю набережную, прилегающие переулки и, охватывая Зимний дворец полукольцом, с двух сторон вышли к Неве.

На «Авроре» по всем кубрикам шли разговоры о ночных сражениях с юнкерами и о предстоящем штурме Зимнего. Филипп Рыкунов, готовясь к десанту, одевался теплей.

Вдруг на корабле тревожно заверещали звонки громкого боя. Они призывали моряков на боевые посты — к пушкам, машинам, топкам, к механизмам управления.

Матросы бегом бросились на свои места, на мостик примчался комиссар.

— Что случилось? — спросил он. — Почему объявлена тревога?

Вахтенный молча показал на устье реки.

Комиссар схватил бинокль и стал вглядываться. По Неве, поднимая буруны и разбрасывая волны в обе стороны, шли миноносцы, тральщики и какие-то небольшие корабли. На их мачтах колыхались красные флаги, палубы были заполнены вооруженными матросами.

— Наши! — громко объявил Белышев. — Отставить боевую тревогу!

— Ур-ра-а! — закричали матросы, подбрасывая вверх бескозырки. — Молодцы, кронштадтцы, не опоздали!

Корабли подходили к пристаням, к гранитным стенкам правого берега Невы и высаживали десантников.

Набережная по всей длине покрылась цепочками людей в черных бушлатах. Балтийцы, обвешанные гранатами, по Николаевскому мосту переправлялись на другую сторону, рассыпались по ближайшим переулкам и скапливались в Александровском саду.

Марсово поле занимали резервные отряды. Катя и Наташа застряли здесь с группой дружинниц Красного Креста.

Короткий октябрьский день начал угасать. Со стороны моря дул шквалистый ветер. Он гнал по небу рваные тучи, вспенивал Неву и время от времени обдавал восставших то дождем, то ледяной крупой.

Легко одетые девушки, спасаясь от пронизывающего ветра, перебрались от Лебяжьей канавки на Миллионную улицу и, став под балконом у каменного дома, прижались друг к другу, чтобы хоть немного согреться.

— Окоченеем здесь. Скорей бы! Чего тянуть? — слышались отовсюду нетерпеливые голоса.

— Говорят, — парламентеров послали. Во дворце, кроме юнкеров и министров, еще и госпиталь есть. Чего зря кровь проливать, может, так сдадутся.

Видя, что дело затягивается, красногвардейцы разложили костры.

К кострам прибегали погреться и обсушиться бойцы из цепей. Они делились новостями и рассказывали, что делается на площади.

— Идем погреемся, — предложила Наташа Кате, — а то пальцы уже не разгибаются. И послушаем, что говорят.

Девушки подошли к ближнему костру и протянули озябшие руки над пламенем.

— А вы, красавицы, чего здесь мерзнете? — спросил у них член Военно-Революционного комитета, расставлявший выборжцев среди солдатских цепей. — Вам ведь в атаку не идти? А ну, живенько соберите своих, я вам место потеплей найду.

Он пошел с дружинницами Красного Креста по набережной Мойки, выбрался с ними на Невский и привел в только что захваченное восставшими помещение Главного штаба военного округа.

— Располагайтесь здесь, как вам нравится. Любую комнату забирайте под перевязочную, — сказал он. — А когда штурм начнется, вам далеко бегать не придется. Раненых из окна увидите.

Девушки заняли две смежные комнаты. В приемной они нашли штабную аптечку и шкафик, наполненный бинтами и индивидуальными пакетами.

Распихав бинты по сумкам, дружинницы разделились на две группы: одни остались в здании, другие отправились к арке Главного штаба, чтобы быть ближе к атакующим.

На Морскую улицу пришел с отрядом и Андрей Проняков. Узнав, что впереди стоят путиловцы, он пробрался к ним и, разыскав Кокорева с Рыкуно-вым, сказал:

— Ну, братцы, судьба нас сводит. Даже у Зимнего встретились. Тогда и на штурм вместе. Не разлучаться же в бою.

— Конечно, — подхватил его предложение Дементий. — Подтягивай матросов поближе.

Пока Проняков ходил к путиловцам, кронштадтские матросы вместе с красногвардейцами Выборгского района захватили артиллерийскую батарею, прибывшую из пригорода на помощь Временному правительству.

Одну из захваченных трехдюймовок матросы и солдаты-артиллеристы подкатили к арке Главного штаба. Отсюда видна была широкая площадь с высокой гранитной колонной посредине и баррикады, воздвигнутые юнкерами перед Зимним дворцом.