Без права на поражение (сборник)

Владимировна, какие выигрышные билеты вы предъявляли в операционном отделе сберкассы,

где работает Званцева.

— Вы меня официально спрашиваете?

— Да, конечно.— И, включив магнитофон, он повторил вопрос.

— Дело в том, что в свое время в нашем отделе было коллективное приобретение билетов

пятого выпуска денежно-вещевой лотереи, на которые пало несколько выигрышей.

— Авторучка и три рубля.

Хомина взглянула на него и, задержав взгляд, ответила медленней.

— Да... И об этом знали многие. Но у меня лично было тридцать выигрышных билетов

того же выпуска, н когда я их предъявила, то сказала, что они коллективные...

— Сколько вы покупали билетов, вообще?

— Сто.

— Вы каждый раз берете так много?

— Нет, разумеется.

— Почему же на этот раз приобрели столько?

— Получила премию и решила испытать счастье, как другие...

— Вы получили большую премию?

— Тридцать рублей.

— И остались без убытка, как я понимаю?..

— Выходит, так.

— А не можете ли припомнить, где вы покупали эти билеты? — так же невозмутимо

продолжал интересоваться Упоров.

— Не помню,— ответила она.— Только знаю, что взяла сразу все...

— Ну, раз все сразу, так это, по-моему, легче вспомнить,— заметил он.

— Нет, не припоминаю...

— Так, допустим... Какова же была необходимость предъявлять эти билеты как

коллективно приобретенные?

— Как вам объяснить?.. Вы же знаете, что я фининспектор. Я чувствовала себя неудобно,

что мне вдруг выпало сразу столько выигрышей. Меня знают наши работники...

— Не понимаю,— сказал Иван Петрович.— Получается, что вы не имеете права на

выигрыш?

— Нет, но ведь вы знаете, как все могут иногда истолковать люди...

— То есть?

Она пожала плечами.

— Хорошо,— Иван Петрович как будто согласился с ее отношением.— А холодильник?

— Что «холодильник»? — ответила она вопросом, и Упоров не мог не заметить, как

самообладание изменило ей.— Холодильник выиграл мой муж...

— Но мне известно, что послан он был на ваше имя?

— Что в этом особенного? Квартира моя... Скажите, это следствие?..

— Да, Светлана Владимировна. Я предупредил об этом с самого начала.

— Какие у вас будут вопросы еще? — спросила она холодно.

— Я уже говорил вам, что здесь вопросы задаю я... В кабинет без стука вошел помощник

Упорова.

— Подождите меня в своем кабинете, Николай Иванович,— сразу сказал ему Упоров,— я

сейчас зайду.— И обратился к Хоминой: — Вопросов у меня к вам много, Светлана

Владимировна, так много, что одной беседой нам не обойтись. Мы еще должны вернуться к

вашей потере в магазине «Подарки». Если не ошибаюсь, в том кошельке находились билеты, в

числе которых были и принадлежавшие вашему мужу?..

С этими словами Упоров поднялся, пошел к вешалке, на которой рядом с пальто Бекетовой

висело его собственное.

— А пока я вынужден прервать наш разговор. Вы подождете меня несколько минут в

коридоре. Прошу. .— говорил он, вынимая из кармана пальто папиросы.

Хомина поднялась, повернулась, и пальто Бекетовой невольно остановило ее взгляд.

— Прошу. .— повторил свое приглашение Упоров.

В коридоре, на стуле против его кабинета, сидел Пустынин, которого доставил с работы

помощник, заходивший только что в кабинет.

— Зайдите ко мне,— попросил Пустынина Иван Петрович,— а вы, Светлана

Владимировна, побудьте здесь.

Он указал ей на стул, который только что занимал Пустынин, а сам зашел к помощнику.

— Николай Иванович, срочно возьмите справку в облфинотделе о премиях Хоминой.

...Пустынин покорно ждал в кабинете. Иван Петрович знал, что он преподаватель

физкультуры и заочник Омского физкультурного института. Но его поразила какая-то рыхлость

во всем облике Пустынина. Может быть, это впечатление шло от того, что Пустынин был

несколько полнее, чем обычные спортсмены.

— Юрий Михайлович,— приступил сразу же к делу Упоров,— у меня есть ряд вопросов,

касающихся вашей супруги. В свое время, по ее словам, она имела сто лотерейных билетов, на

которые выпало много выигрышей. Не могли бы вы подробно рассказать о них мне?

— Что рассказать?

— Все, что знаете.

Пустынин замолчал. Иван Петрович доставал из стола бумагу, бланки протоколов

допросов, готовил ручку. Он не торопил Пустынина, а тот, задумавшись, как будто забыл о

вопросе, обращенном к нему.

— Ну что же вы?— спросил, наконец, Упоров.

— Я припоминаю...— нетвердо начал Пустынин.— Однажды, вернувшись домой,

Светлана сказала, что на работе ей подбросили сто лотерейных билетов, и советовалась, как с

ними поступить...

— Так...— подбодрил Упоров.

— Я не знал, что ей посоветовать...— Он опять замолчал, надеясь, видимо, на следующий

вопрос, который поможет ответить определеннее. Но Упоров ждал.— Я, конечно, понимал, что

лучше всего их вернуть, но дело в том, что Светлана руководила комиссией по ликвидации

непроданных билетов. Поэтому возвращать подброшенные было уже поздно, так как это могло

вызвать нехорошие подозрения...

— Насколько я понял, билеты подбросили во время работы комиссий?

— Да,— обрадованно подтвердил Пустынин.— Комиссия закончила в тот день работу, а

Светлана, уходя вечером домой, обнаружила билеты в урне для бумаг. Оставить не решилась, так

как их все равно нашла бы уборщица...

— Вы можете назвать точную дату, когда это произошло? — спросил его Упоров.

— Нет.

— А приблизительно? — настаивал Упоров.— Это очень важно.

— Это было еще до ее отпуска.

— И как решила поступить с билетами Светлана Владимировна?

— Я этого не знал. Только в отпуске, когда мы заезжали к ее матери, в Запорожье, она

передала ей несколько билетов, сказав, что они выиграли по рублю...

— Так...

— Я спросил ее, те ли это билеты, но она была не в духе. И только в Москве, при

возвращении домой, когда в сберкассе магазина «Детский мир» она получала деньги еще по

одному билету, я узнал, что это те самые билеты.

— И когда это было?

— Число тоже не помню. Но можно высчитать: мы уехали из Москвы на другой день, а

через два дня после возвращения в Свердловск, Светлана вышла на работу...

— Ясно,— сказал Упоров.— Теперь, Юрий Михайлович, запишем ваши показания...

Оформив протокол допроса, Иван Петрович отпустил Пустынина, предупредив о вызове

на следующий день. Новые показания неоспоримо указывали на махинации и с четвертым

выпуском лотереи. Ивана Петровича это не особенно удивило, так как, проверяя Хомину

раньше, он уже знал, что она руководила ликвидационной комиссией и в то время. Вероятнее

всего, с этого и началось ее преступление, так как Пустынин уверенно заговорил о тех билетах,

о существовании которых Иван Петрович мог только догадываться.

Новые показания, естественно, нуждались в дополнительной проверке. Она уже не

представляла трудности и требовала только времени.

Выйдя из кабинета с Пустыниным, Иван Петрович показал ему дверь сотрудника, где

надлежало отметить пропуск, а сам вернулся в кабинет вместе с Хоминой. В коридоре он видел,

как Пустынин постарался избежать взгляда своей жены.

— Я должен был переговорить с вашим мужем, так как он торопится на работу,— счел

нужным объяснить он Хоминой.

— Кстати, я — тоже,— ответила она.

— У него перед вами некоторое преимущество,— сказал Иван Петрович.— Он —

свидетель, а вы — обвиняемая, и очень возможно, что я вас задержу дольше, чем вы бы хотели...

— Все это так серьезно?

— К сожалению, да. Продолжим наш разговор, Светлана Владимировна. У меня есть

основания утверждать, что билеты, потерянные вами вместе с деньгами в магазине, не

принадлежат ни вашей домработнице, ни вашему мужу.