Партизанская богородица

— Жена? — шепотом спросил Корнюха начальника отряда.

Тот пожал плечами.

— Прошу пройти в вокзал господина адмирала и господина Пепеляева, — сказал чешский офицер.

Первым вышел чех, за ним Колчак, темноволосая женщина и коротенький брюхастый Пепеляев. Последними — начальник отряда и Корнюха.

Пока Колчак помогал женщине спуститься по ступенькам вагона, начальник сказал на ухо Корнюхе:

— От адмирала ни на шаг! Побежит — бей — наповал!

В том же порядке, цепочкой прошли через пути к зданию вокзала. Только бойцы конвоя, с винтовками наперевес, окружали их кольцом.

В кабинете военного коменданта станции Колчаку и его спутникам предложили сесть. Корнюха встал за стулом адмирала.

Начальник отряда переговорил с чешскими офицерами, потом подписывал какие-то бумаги, но Корнюха не видел этого, он не отводил взгляда от высоко остриженного затылка адмирала.

Колчак дышал ровно, но тяжело. Пепеляев, маленький, толстый и жалкий в своей суетливости, сдавленным шепотом говорил ему что-то. Колчак, не замечая его, угрюмо молчал.

Начальник отряда подошел к Колчаку и отвел его в угол комнаты. Корнюха пошел за ними.

— Адмирал, у вас есть оружие? — спросил начальник отряда.

Колчак молча достал из заднего кармана брюк вороненый кольт и подал начальнику отряда.

Тот передал револьвер Корнюхе.

— Держал в руках?

— Держал.

— Прошу! — сказал начальник отряда и, раскрыв дверь, пропустил Колчака и Корнюху, а за ними женщину и Пепеляева.

Пересекли пути и спустились к берегу Ангары. Неяркие огни пристанционных построек выхватывали из мглистой тьмы угловатые верхушки торосов. Слабо утоптанная тропка уходила с берега на лед.

Колчак поднял воротник шинели и спросил:

— Давно стала Ангара?

— Недавно, — ответил начальник отряда. — Ангара только что стала.

— Пешком? — спросил Колчак.

— Пешком. Дорога еще не наезжена, — ответил начальник отряда и, пройдя вперед, скомандовал:

— Следуйте за мной!

Колчак пошел по тропе, на первых шагах ступая опасливо на лед.

Корнюха вплотную за ним, с кольтом в руке.

На реке ветер дул с февральской злобой.

Колчак вобрал в плечи длинную шею и пошел быстрее. Несколько раз споткнулся, потом, видимо, глаза привыкли к темноте.

«Торопишься... — подумал Корнюха, — непривычен к таким прогулкам, ваше превосходительство!..»

На самом деле, куда торопится?.. Должен понимать, что у него впереди... На что надеется?

Сколько в человеке крови? Полведра?.. и того не будет. А ежели собрать в одно всю, что этот долговязый адмирал пролил!.. Рекой потечет, вровень с берегами...

И именно теперь и как-то вдруг Корнюха ощутил — все, что позади: тревожные ночи у партизанского костра, трудные переходы со сбитыми в кровь ногами и пронизанные взаимным остервенением бои, свои раны и гибель товарищей — все для того, чтобы вот так провести верховного правителя... ночью, пешком, по неверному льду Ангары...

И, наплывая одно на другое, вставало в памяти незабываемое...

...Изуродованное тело Романа Незлобина с острыми, до костей ободранными локтями... рассеченное шашкой лицо старого мастера Василия Михалыча...

...Ночная поляна... всполохи костра... и семеро его товарищей, примостившихся у широкого пня... и Палашка, несущая в вытянутых руках котел с дымящейся похлебкой...

Семеро... Остался из всех он один... Последним, в бою под Балаганском, сложил седую голову старик Денисыч... Двоих на его глазах: Сергея и Саньку... Санька, может, еще выживет... может, выходит его Катя Смородинова?..

И Палашка... Ушла с бугровским полком за Байкал... добивать семеновцев... А вернется ли?

Может, из всех остался один!..

Узкая спина Колчака колыхалась перед глазами, и Корнюха опустил руку с зажатым в ней кольтом, испугавшись внезапно охватившей его ярости...

На берегу их ждали.

Впереди всех, у самой кромки берега, стоял незнакомый Корнюхе высокий человек в кожаной тужурке, высоких сапогах и меховой шапке с опущенными ушами.

Начальник отряда доложил ему.

— Коменданту тюрьмы дано указание, — сказал высокий в кожаной тужурке. — Ведите!

— За мной! — скомандовал начальник отряда.

— И дальше пешком? — вырвалось у Колчака.

Никто ничего не ответил.

Неподалеку стояли три машины.

— Сюда! — сказал начальник отряда и показал Колчаку, в которую он должен садиться.

Колчак, перегнув пополам длинное узкое тело, неуклюже забрался в машину.

Потом, много лет спустя, вспоминая эту ночь, Корней Рожнов всегда думал о том, догадывался ли бывший верховный, что садится в машину последний раз в жизни?..