Они штурмовали Зимний

В разгар работы из соседней камеры послышался дробный стук.

— Андрей, что там пишут? — заинтересовался

Тарутин.

Проняков пожал плечами.

— Не понимаю.

— Запроси по-нашему.

Сигнальщик вытащил медную зажигалку, похожую на снарядник, и несколько раз отстучал вызов по-флотски.

Ему ответили.

— Еге, матрос нашелся. Фелушин с брандвахты. Спрашивает, — что у нас случилось?

— Узнай, как он угодил сюда.

— С Васильевского не успел уйти.

— Значит, как и мы, застрял? Ну, поздравь его.

Перестук длился долго. Соседние камеры, оказывается, тоже были заполнены недавними демонстрантами, схваченными юнкерами и казаками на улице.

* * *

В субботу Наташа пришла к Кате раньше условленного времени.

— Я, кажется, устроила тебе официальный пропуск в «Кресты», — сказала она. — Центральное бюро помощи политическим заключенным просит нас создать в районе пролетарский Красный Крест и взять шефство над тюрьмой. Я подсказала выдвинуть тебя и тетю Феню. Вам разрешат помогать заключенным. Здорово, да?

— Умница! Спасибо.

Дема Рыкунов пришел к Кате после работы. Он Даже не успел вымыться и переодеться. Лицо его было в копоти.

Куда вы меня спрячете? — спросил он у девушек.

— Пока время еще есть, ты можешь вымыться, — сказала Катя. — А потом садись в столовой и жди. Я там, чтобы тебе не скучно было, приготовила журналы.

Она повела Дементия в ванную комнату, дала мыло, полотенце и оставила одного. Раздевшись до пояса, юноша тщательно вымылся, вновь оделся, причесался и, пройдя в столовую, уселся листать старые журналы «Нива».

В восемь часов Аверкин не появился. Только минут через тридцать в прихожей раздался звонок. Катя выбежала открывать дверь. На пороге она увидела незнакомого мальчишку.

— Вы Алешина? — спросил он. — Вам письмо. Мальчик отдал ей четвертушку бумаги, сложенную, как складывают в аптеках пакетики, и убежал.

Катя развернула записку. В ней лиловым карандашом было написано:

«Екатерина Дмитриевна!

Что же вы этак? Вроде засады против меня устроили. А я хотел вам кое-что по секрету сообщить. Неладно получается, теряете Вы друга верного. Теперь уже не знаю, когда смогу прийти. Буду занят все дни.

Верный Ваш друг

Виталий Аверкин».

— Выходи, Дема! — позвала Катя. — Аверкин, наверное, видел, как ты ко мне шел, и струсил. Посыльного прислал.

Прочитав полученную записку, Дементий пожалел:

— Эх, не так сделали! — сокрушался он. — Зря не послушался Савелия Матвеевича. Ловленный, конечно, без разведки не пойдет.

— Боюсь, что он нагрянет, когда вас не будет, — сказала Катя.

— А ты не бойся его. Эти шпики трусливы. Хочешь, я свой браунинг тебе оставлю?

— Я же не умею с ним обращаться.

— Подумаешь, трудность какая! Вмиг научишься.

Достав пистолет, Дема разрядил его и стал показывать девушкам, куда надо закладывать обойму, как ставить на боевой взвод и стрелять. Потом он начал разбирать его на части. В это время раздался звонок.

— Прикрой пистолет журналом, — велела Катя и пошла открывать дверь.

На лестничной площадке стоял отдувавшийся, тяжело дышавший домовладелец.

— Дозвольте войти? — спросил он.

— Пожалуйста.

Тучный торговец вошел в прихожую, снял белую фуражку и, как бы интересуясь, — не отсырели ли потолки, заглянул в комнаты, на кухню и спросил:

— Когда же вы за квартиру начнете платить?

— Честно говоря, мы даже не знаем, сколько она стоит, — призналась Катя.

— Это надо было узнать при въезде, — поучающе заметил домовладелец. — Сейчас цены на квартиры поднялись. А так как вы занимаете одну из лучших, то придется платить по сорока рубликов.

— Сорок рублей в месяц? — удивленно спросила девушка.

— А как же вы думали? К зиме еще больше возьму.

— Но у нас же нет таких денег!

— Это меня не касается. Надо было выбирать квартиру по средствам. Не заплатите, — в суд подам, выселю. Даю вам неделю сроку.

Не прощаясь, домовладелец нахлобучил фуражку и ушел.

— Вот ведь шкуродер! — возмутился Дементий. — Его бы за глотку да тряхнуть покрепче. Узнал бы, как людей грабить!

— Не вздумай только платить, — вмешалась в разговор Наташа. — На него надо жалобу в Исполком написать. Явный спекулянт.

— Я чувствую, что это все проделки Аверкина, — хмурясь сказала Катя. — Вот ведь подлец! Домовладелец по его указке приходил. Не зря же он в комнаты заглядывал. Теперь даже страшно оставаться одной.

— Бери браунинг и не трусь! — подбодрил ее Дема. — Вооруженную всякий испугается.

Он ловко собрал пистолет, пощелкал им, затем вставил обойму с патронами и предупредил:

— Помни, здесь семь патронов. Стреляют автоматически.

Аверкин в присланной Кате записке не лгал, ему действительно с трудом удалось освободиться на три часа. Все эти дни он участвовал в облавах и обысках.

Старший брат вызвал его к себе и сказал:

— Бросай все мелкие дела и переключайся на самое важное. Надо быстрей выяснить, куда мог скрыться главный руководитель большевиков — Ульянов-Ленин. Вот его фотография и описание примет. Надеюсь, ты его видел в натуре?

— Приходилось.

— В общем, учти: с пятого он перешел на нелегальное положение. Газеты уже пишут о нем как о немецком агенте, затеявшем свергнуть законное правительство. Будут напечатаны клятвы добровольцев «Лиги борьбы с коммунизмом», георгиевских кавалеров и юнкеров, взявшихся разыскать его живым или мертвым. Ульянова-Ленина правительство объявит вне закона. На добровольцев, конечно, надежда малая, они только запутают следы... Я больше полагаюсь на профессионалов. Так что подыщи старых агентов и действуй. Помни, — ждет большая денежная награда и продвижение по службе. Средств, сил и времени не жалей, — все окупится. И не забывай другого, — он человек опытный и умный. Сторонников у него не меньше, чем врагов. Особенно на флоте и в рабочих районах. Как нападешь на след, — немедля сообщи.

— Ладно, — буду ежедневно докладывать. Подобрав себе помощников, Аверкин прежде всего установил слежку за квартирой на Широкой улице, где до последних дней жил Ленин. Двух агентов он отправил на разведку в Кронштадт, а одного — к дому Алешиной.

Собираясь к девушке, он решил намекнуть ей об опасности, грозящей Ульянову-Ленину. Он надеялся этим вызвать доверие к себе и получить хотя бы ниточку, ухватившись за которую, можно двигаться в верном направлении. «Алешина, конечно, предупредит своих, — рассуждал он. — Она — одному, тот — другому… появится цепочка. Только не упускай ее, и ты нащупаешь след».

Он сам видел, как к Алешиной прошел Рыкунов, и обозлился: «Вот ведь подлая! Засаду устроила!»

Написав Кате записку, Аверкин послал к ней мальчишку, а сам зашел к домовладельцу и попросил его припугнуть девушку выселением. Тучный торговец охотно выполнил поручение и, вернувшись, услужливо доложил:

— Заметил, есть подозрительные: какой-то бугай здоровенный и барышенька невысокенькая, а в угловой комнате — ребятишки малые.

Дождавшись, когда Наташа с Дементием ушли от Алешиной, Аверкин поднялся на второй этаж, достал свой ключ, сунул его в замочную скважину и дважды повернул. Дверь лишь едва приоткрылась; она была на цепочке. В образовавшуюся щель даже рука не проходила.

Аверкину казалось, что он возился с дверью осторожно, но Катя все же расслышала шум. В коридоре вспыхнул свет. Девушка появилась на пороге. Лицо ее было бледным, а руки она держала за спиной.

— Кто здесь? — окликнула Катя дрогнувшим голосом.

— Это я, — негромко ответил Аверкин. — Откройте, Екатерина Дмитриевна.

— Что вам нужно?

— Очень важное сообщение...

— У меня никого нет дома... я не могу вас впустить. Как вы не понимаете, что это неприлично?

— Понимаю, все понимаю, — зашептал в щель Аверкин. — Такое дело, что минуты нельзя… Вашего Ленина объявляют вне закона. На поиск пущены все тайные агенты... даже собака Треф. Сегодня начнутся облавы и обыски...