Водители

рассказывал. Ездил он как-то с твоим Максимовым, сахар возили они или еще что, не помню.

- Сахар,- сказала Нюра,- Горторгу возили.

- Ломался Максимов, как медный грош, власть свою показывал; я, мол, хозяин на машине. А чем же он хозяин машине? Тем, что баранку крутит? Нет, извините, это еще не хозяин. Любого посади, баранку будет крутить. А если ты хозяин машине, так хозяйствуй на ней, понятно? Тогда у тебя и пробег и экономия - все будет.

- Это правильно,- согласилась Нюра.

- У тебя вот насос барахлил - сколько ты на этом бензина потеряла?

- А знаешь, сколько сегодня Максимов сжег?

- Сколько?

- Сорок литров.

- Вот видишь, если он даже пять рейсов сделал, и то пережег, а на вашем "колдуне" едва четыре нацарапаешь.

- Он шесть рейсов сделал.

- Шесть?! Сколько же он работал?

- Нормально, восемь часов!

- Этого не может быть!

- Я сама путевку видела.

- Значит, нагрел клиента на рейс.

- Я тоже так подумала.

- Нагрел, нагрел, опутал кого-то. На таких штуках и вылезает.

Он замолчал. Нюра зевнула, насмешливо спросила:

- Ну, еще что-нибудь расскажешь или можно спать ложиться?

- Да. да, конечно, ложись,- забеспокоился Демин, вставая, потом опять садясь,- ложись, вон я тебе подушки приготовил.

- Спасибо вам, я в кабине пересплю, не беспокойтесь.

- Нет, почему же? Это для тебя.

- А ты?

- Я устроюсь... Места много...

- Нет уж,- объявила она,- ты другое место поищи.

- Не волнуйся,- обиделся он,- я в машине лягу. Вот посижу немного и лягу.

- А не жестко тебе будет? - насмешливо спросила Нюра.

Он молчал.

- Чего ты дуешься?

- Ничего.

- Все-таки?

- Чего я тебе такого сказал? Хотел предложить как лучше, а там, пожалуйста, хоть в кузове спи.

- А я тебе разве чего говорю?

- Не говоришь, так думаешь.

- Что я думаю?

- Если я с тобой сижу, значит, уже что-то выгадываю... Ведь случайно мы здесь очутились.

Рассвет, заметный только тому, кто всю ночь, не смыкая глаз, провел в поле, уже раздвинул холодные дали горизонта, точнее очертил контуры леса. Где-то спросонья залаяла собака - сначала заливисто, потом все реже и реже, потом еще раз, для порядка, и замолкла. В поле пели сверчки, в сене что-то шуршало.

Демин сидел, обхватив руками колени, опустив голову. Нюра насмешливо смотрела на него. Ей был виден его профиль, и она впервые заметила то, чего не видела раньше: две глубокие морщинки, идущие от уголков рта к резко очерченному подбородку. Она чуть было не протянула руку, чтобы провести пальцами по его щеке. У нее захватило дыхание, она сидела, закрыв глаза, чувствуя горячее биение своего сердца и неожиданную слабость рук, опущенных к теплой, мягкой, притягивающей земле.

Открыв глаза, Нюра испуганно отстранилась от Демина: его лицо было совсем близко, и он смотрел на нее счастливым и растерянным взглядом. Она холодно проговорила:

- Вот именно случайно. С такими, как ты, такое всегда случайно получается: нынче - с одной,