В предгорьях Урала. Книга 1

— Мы партия анархистов, самый ре-волю-цион-ный отряд, — ответил Дымов и, повернувшись к своей шайке, скомандовал:

— Очистить буфет от пыли!

Двое бандитов принялись вытаскивать серебро, пряча его в мешки. Остальные рассыпались по комнатам обширного фирсовского дома.

Вернувшись накануне вместе с Сергеем после очередного кутежа у Элеоноры, Никодим, не раздеваясь, спал на своей кровати. Скрипнула дверь, в его комнату вошли трое анархистов.

Расстрига спал безмятежно, опустив одну ногу, обутую в сапог, на пол. Резкий толчок заставил его приоткрыть глаза. «Грабители», — промелькнуло в голове, и Елеонский вскочил с кровати.

Один из бандитов вынул револьвер и, подойдя вплотную к Никодиму, произнес сипло:

— Раскрывай рот — за душой полезу.

Остальные обшаривали комнату. Никодим скосил глаза на массивный подсвечник, стоявший на столике, схватил его и сильным ударом вышиб револьвер из рук анархиста. Не ожидая столь стремительного нападения, бандиты на миг растерялись. Елеонский выскочил из комнаты и повернул ключ. Отчаянно ругаясь, те забарабанили в дверь. Никодим быстро пошел по коридору на шум голосов из гостиной.

Полумертвый от страха Никита прижался к стене, не спуская глаз с сына, который отбивался от наседавших на него грабителей. Точно разъяренный зверь, расстрига ринулся на Пашку Дымова. Поднял анархиста на воздух и грохнул об пол. Брякнула кобура парабеллума, Никодим рванул рукоятку пистолета. Пашка был обезоружен.

Пытаясь сбросить с себя здоровенного налетчика, Сергей откатывался все ближе и ближе к буфету. Остальные налетчики кинулись на помощь бандиту. Образовалась куча тел. Расстрига, бросив полумертвого Дымова, заскочил за угол буфета и, напружинившись, обрушил его на бандитов. Раздался страшный грохот, звон и треск. Лампада подпрыгнула и погасла.

Нащупав лежавшего без памяти Пашку Дымова, Никодим поволок его за ноги к дверям и сильным пинком столкнул с лестницы.

Вскоре в доме Фирсовых зажегся огонь. Василиса Терентьевна сидела возле Сергея, лежавшего на кровати с забинтованной головой. Тут же был и Никодим. Трое бандитов, запертых в комнате, во время суматохи успели скрыться через окно и, прихрамывая, пробирались переулками на окраину города.

Начинался рассвет. Утро выдалось ясное, безветренное.

Ночь для Русакова прошла незаметно. Беспрерывно раздавались телефонные звонки, входили командиры красногвардейских отрядов и, получив указания, поспешно покидали Уком.

Перед утром прискакал вестовой из Зверинской. После короткой схватки Сила Ведерников бежал со своими единомышленниками в степь. Хозяевами станицы стали фронтовики во главе с Евграфом Истоминым. В Становской волости крестьяне разогнали местный комитет, в котором засели подкулачники, и председателем волревкома был избран беспартийный Григорий Ильич Шубин.

В Качердыке после отчаянного сопротивления богатых казаков власть перешла к бедноте. Лишь в низовьях Тобола, ближе к Зауральску, еще в двух станицах держался отряд сотника Пономарева.

Русаков после захвата городских казарм направил туда эскадрон Шемета.

Утром командиры красных отрядов собрались у Григория Ивановича, пришел и Епифан Батурин. Поставив надежную охрану в казначействе, явился Осокин. Осип оставался на телеграфе, принимая депеши из станиц и крупных сел.

После короткого совещания с коммунистами и представителями волостных дружин было решено созвать на пятое декабря первый съезд рабоче-крестьянских, солдатских и казачьих депутатов для выборов уездного исполкома.

Днем в городе был назначен митинг. Народ начал прибывать на площадь, недалеко от фирсовского дома.

Привлеченный людским шумом, Никита Захарович, опираясь на костыль, подошел к окну. Из окна было видно, как матрос, взобравшись на спину кожевника, кошкой влез на высокий памятник «царю-освободителю» и накинул ему петлю на шею. Вскоре большая группа людей дружно потянула веревку, и чугунный Александр рухнул с пьедестала на землю. При падении кисть его руки вместе с манифестом отлетела в снег.

…Тонкие пальцы Никиты нервно теребили кисти халата. Увидев подходившего Сергея, он прошептал побледневшими губами:

— Искариоты, царя свалили.

Вскоре из Укома в сопровождении большой группы командиров, направляясь к наспех сколоченной трибуне, вышел Григорий Иванович Русаков. Он прошел через шумный людской коридор и поднялся на трибуну. Снял шапку и вздохнул полной грудью.

— Товарищи! Руководимый партией большевиков рабочий класс в союзе с крестьянской беднотой и трудовым казачеством свергнул богатеев, установил власть Советов, утвердил в нашей стране новое, социалистическое советское государство. Скоро настанет день, когда Зауралье, край ссылки, край нужды и людского горя, превратится в цветущий край нашей социалистической Родины.

В морозном воздухе голос Русакова зазвенел с особенной силой.

— Да здравствует партия большевиков, организатор побед трудового народа!

Громкоголосое «ура» разнеслось по площади и долго гремело в переулках.

В предгорьях Урала наступила новая жизнь.