Чужую ниву жала (Буймир - 1)

Ганна чуть кровью не облилась, услышав эти бесстыдные слова дерзкой сватьи. Ярость сдавила горло, сердце застучало, в глазах потемнело. Зазнаваться стали Чумаки! Лукия в ее доме хочет свои порядки наводить!

- Вон! Вон, негодница, с моего двора! - озверело закричала она на сватью.

Муж попробовал угомонить жену. Лукия и не рада была, что завела с ней разговор.

Роман Маркович трезвее отнесся к словам Лукии.

- А я с чем останусь? Детей выделю, а сам буду искать работника на свой двор?

Действительно, положение Калитки безвыходное.

Яков, молчаливо и понуро слушавший у порога эту перебранку, почувствовал тут величайшую угрозу своему благополучию. Он не допустит, чтобы к Ульяне взяли примака! К отцовскому хозяйству примажется чужой человек? Он не хочет!

- Молчи, дурень! - обозлилась мать на сына. - Еще при жизни родителей хочешь поделить наследство! - И обратясь к сватье: - Раздели огород, скот, землю, поставь хату, молодые руки себе добудут, а мы? Живите, детоньки, богатейте, а отец с матерью пусть пропадают!..

- Дам кладовку, пусть в кладовке прорежут окно и берут кривую кобылу, - глумливо добавил Роман Маркович.

Лукия знала - в этой кладовке уже прогнили двери. Калитка насмехается над снохой. Издевательствам его не было конца, он пускался на новые выдумки:

- Колышки забьют и, как паук ткет паутину, пусть вьют гнездышко!

К счастью, дочь и муж не слышали этих издевок и насмешек. А мудрая Лукия все стерпела.

- Они, что ли, заработали мне на хату? Пусть себя окупят, а тогда выделяются. Я их кормил, одевал - где отплата?

Калитка никак не мог успокоиться. Неуважение, надругательство над его домом! Сколько лет бился, трудился, приобретал хозяйство, скопил столько добра, а теперь захотели растащить, разодрать! Много ли сами скопили?

- Не будет этого!

Калитка осатанел, посинел, топал ногами, потрясал дюжими кулаками:

- Не дождетесь! Схороните меня, тогда уж делите!

- Да вам и века не будет! - с пренебрежением ответила Лукия и вышла из хаты, потому что все равно выгнали бы. В эту минуту она возненавидела двор Калиток, своими глазами убедилась, что это за шкуродеры.

- Ты хотела бы, чтобы я завтра умер, а вы растащили бы мое добро?! злорадно выкрикивал вслед сватье Калитка, разгадав ее злые помыслы.

От дерзости сватьи в голове его даже помутилось. Калитка, который заправляет целой волостью, под рукой у которого пятнадцать обществ, перед которым дрожат чубы и бороды, должен от задрипанной сватьи выслушивать непристойные, бесстыдные речи. Это ли не издевательство!

5

Мамаев Левко решил проверить дивчину, не страдает ли она одышкой. Морозов Василь смеялся над приятелем.

Ульяна девка крепкая, здоровье так и прет из нее, того гляди, она лопнет. На шее хоть ободья гни. Такой девке только пеньки корчевать. Разве же не видно, с какого двора? Разве она недоест, недоспит? Или, может быть, переутомится в работе?

Левко, однако, не сдается.

- Жену берешь на век. Приведешь в хату, а она - кахи! кахи!.. Свяжет свясло - поясницу ломит. Принесет воды - запыхается. Мало ли что румяна яблоко тоже бывает румяное, а в середке порченое... Мне нужна такая жена, чтобы чувалы таскала!

После таких доводов Василь не стал больше перечить, согласился идти с приятелем на посиделки. Конечно, не подготовившись, на посиделки не пойдешь с тайными намерениями. Поэтому приятели, хорошо зная хитрую грамоту, стали кое-что готовить. Не с пустыми руками приступят к такому важному делу.

Когда приятели пришли к бабе Жалийке, все были уже в сборе. Обычное и в то же время приятное зрелище: бил бубен, выпевала скрипка, кружились веселые пары, поблескивали сапоги, бренчали мониста, развевались юбки...

На лавке было просторно, и приятели сели по обе стороны Ульяны, но она пыжилась, отнеслась к хлопцам с полным безразличием. Все притворство... Разве хлопцы не знают, как разговорить и развеселить дивчину?

Василь и Левко - хлопцы с богатого двора, в синих чинарках, в смушковых шапках, красных поясах, вышитых сорочках. Видные хлопцы, не ровня латаным сермяжникам. Да и Ульяна незаурядная девка, на ней не будничная юбка, а яркая плахта, даже в глазах рябит.

Пусть себе девка важничает, решили хлопцы и, сидя рядом с нею, как водится, достали кожаные кисеты (порттабак был только у Якова), стали крутить цигарки. Крутили долго, старательно, цигарки были длинные, как ярмарочная цукерка*.

_______________

* Ц у к е р к а - конфета.

Музыканты пиликают, пары кружатся, притопывают, а хлопцы знай попыхивают цигарками. Не попросту курят - окуривают Ульяну. Густой, едкий дым стелется по хате. Если к табаку подмешать семени дурмана, да еще отрезать от голенища и мелко покрошить полоску овечьей кожицы, прибавить хмеля да перца, не то что дивчина - конь очумеет.

Чадный дым спирает легкие, чуть не выворачивает внутренности, однако Ульяна смеется, рассказывает, какой сон ей снился... Страдающую одышкой кто же возьмет? Ульяна терпит, не кашляет, чтобы не пошла худая слава дивчина, мол, хилая.

Никто не присаживался к курилкам, над которыми повис густой едкий дым. И хоть они не затягивались, однако их самих затошнило, головы закружились.

Хата шла ходуном, вертелся свет в глазах дивчины, хлопцы докуривали цигарки, а Ульяна хоть бы кашлянула.

Как ни старались хлопцы - Левко с одной стороны подкуривал, Василь с другой, - Ульяна сидит, хохочет да лузгает семечки. Ничто ее не берет! Бык и то угорел бы! Здорова легкими и сердцем. Хлопцам не нужна красота, была бы жена в силе.

Левко с Василем только переглянулись. Дуб, а не девка! Дай боже каждому такую жену в хозяйстве, которая не боится ни мороза, ни жары... Которая полезет в студеную воду вытаскивать коноплю или будет стирать белье на льду. Которую не берет ни голод, ни усталость. Целый день будет вязать снопы в жару, а ночью - возить. Без устали, без сна будет работать по хозяйству. Которая в лесу с мужем поднимет тяжелое бревно...

Но это еще не конец. Цигарки были докурены, Ульяна насмешливо косила глаза на хлопцев, и Левко пригласил дивчину к танцу. Ульяна изнывала без движения, охотно стала против хлопца и подбоченилась.

Музыканты быстро чешут гопака, дивчина проворно выбивает ногами, вертится, плывет, летает, и, право, неуклюжий Левко не поспевает за ней. Нет лучшего развлечения Ульяне. Хоть дивчина в теле, она словно не прикасается к полу, танцует безостановочно, и скорее у музыкантов отнимутся руки, чем утомится дивчина. Поигрывает глазами, бровями да притопывает - веселая девка!

Уж от Левка пар идет, блестит вспотевший лоб, все заметили перетанцевала девка парубка!

Левко тяжело дышит, - видно, помутилось у него в голове, он шатается, чуть не падает... Неизвестно, чем бы это кончилось, да Василь бросился выручать приятеля. Дивчина только усмехнулась. А когда она не смеялась?

Василь сорвался с лавки, приземистый, жилистый, крепким плечом оттолкнул Левка, сложил на груди руки, стал против дивчины откалывать, кружить да вывертываться, а потом как пошел вприсядку - все посиделки засмотрелись.

В хате стоял густой дым, а Ульяна раскраснелась, словно бурак, играла плечами, плыла по кругу, будто рыба в воде.

Василь тоже проворный хлопец, задорно притопывает, летает, вертится, но, видно, и он уже стал утомляться, посиделки заметили, что и он уже задыхается... Неизвестно, к чему бы это привело, да музыканты, вероятно, чтобы спасти честь парубка, оборвали музыку.

Хлопцы отдувались, дивчина же беззаботно разговаривала с подругами, лукаво улыбалась.

На посиделках судачили и диву давались - приворожила девка к себе, разве не видно? Уж до чего осторожен Левко, на селе нет хитрее его, все время остерегался... Лузгают, бывало, девчата тыквенные семечки, Ульяна достает из другого кармана, угощает Левко, а те семечки настоянные, парень не берет, мол, зуб болит... Чтобы он на посиделках да выпил воды? Внутри горит, так хочется пить, Ульяна угощает хлопца: