Жил да был "дед"

— Ну подумаешь, фамилию не захотела менять. Это же ее дело, мамуля! Она ведь не виновата, что ее фамилия более благозвучна. Может, она знаменитой пианисткой станет, и на тебе — Инна Сараева! Смех ведь! Ну улыбнись, мама!

А мать всхлипывала:

— Вон Людка Малярова за тобой с детского садика бегает. Как узнала, что ты женишься, — в рев. Ко мне приходила… Красавица ведь. А к этой даже подруги на свадьбу не пришли. Может, нет их, подруг-то! Все у тебя не как у людей.

И так далее. Ну мать есть мать. Просто ревнует, вот и плачет. Славка на мать не обижался.

Потом пошла настоящая морская жизнь: долгие плавания, короткие побывки дома, тяжелая работа, волны, каски, телеграммы, радость встреч с женой, ручонки маленькой Ксенюшки. В общем, все было как у людей.

Глава четвертая

Я приду…

Контейнеровоз «Моряк Севера» зашел в город по главному рукаву Двины и пришвартовался на временный прикол к Соломбальскому пирсу. К месту разгрузки диспетчер порта обещал отбуксировать «в ближайшее время».

— Знаем мы ваше ближайшее время, — ругался с ним по рации Льсанмакарыч, — заведете тянучку, а у меня команда волками воет после трехмесячной болтанки.

— Повыл бы с вами, да работы много, — парировал прошедший большую практику подобных «бесед» с капитанами диспетчер, тоже «волк» своего дела. — Не могу туда. Там два «шведа» стоят.

— Волынщики! — пробовал-таки уложить портовика на лопатки «мастер». Бесполезно. Диспетчер уже ругался с кем-то другим.

А на причале стояли уже и махали цветами вездесущие и всезнающие родственники. Малышня без передыха кричала «Улла-а!». Инны и Ксении там не было. Славка об этом знал. Они давно уже договорились, что жена будет ждать его дома, в квартире. Раньше и она, конечно, была в толпе встречающих, но Славкина работа с машинным маслом и дизелями при встречах то и дело оставляла на ее светлых платьях коричневые пятна.

Ну и потом эта вечная путаница с пирсами… А у Инны работа, ребенок. Разве тут до поисков причалов! В общем, все это часто портило ей настроение, и впечатление от встреч падало.

Перед тем как уходить, Славка еще раз сверил график дежурств механиков, проинструктировал остающегося вместо него «второго» и заскочил «доложиться» к «мастеру». Макарыч «удружил» — попросил заглянуть в пароходство, занести туда какие-то документы. «Срочные», — сказал.

В «орденоносном» — так моряки несколько фамильярно именуют свое СМП (Северное морское пароходство) он пробыл, впрочем, недолго. Обошлось без тянучки, рассовал документы по кабинетам — и вниз. Уже на выходе столкнулся с однокурсником по мореходке Колей Полуниным. «Привет». — «Привет». Коля встрече обрадовался.

— Я тут твою мать случайно встретил, — сказал он и посерьезнел. — Говорит, что ждет тебя с моря, чтобы серьезно потолковать. — Сразу заторопился куда-то. — Звони, Славик.

«Та-а-а-ак, — думал Слава по дороге к автобусной остановке. — Чего там у матери стряслось такое? Что она не могла в письме написать? Узнаю, понимаешь, через кого-то. Надо будет обязательно зайти к родителям в ближайшее время… После Инны и Ксении, конечно». Однако, когда автобус подошел к его остановке, Славка вдруг неожиданно для себя раздумал выходить. Мимо проплыл голубой кооперативный домище, его шестой этаж, балкон… С тоской подумалось, что жена и дочка уже узнали, наверное, что судно пришло, и Инна сейчас суетится на кухне, а маленькая помощница ей мешает, залезает в муку пальцем и пудрит себе нос…

— Кто там?

— Моряк Севера из дальних странствий прибыл!

— Ух, здоровый стал! Наел на дармовщинке-то шею, — обнимает сына Михаил Николаевич. — Ну вот, а ты боялась, что коньяк в холодильнике скиснет.

Прибегает из комнаты мать, и Славка не успевает сунуть ей букет традиционных гвоздик, как она обвивает его плечи руками. Долго держит так.

— Наконец-то, сыночек, заехал к родителям.

Потом прикладывает платок к глазам и, смущенно опустив голову, уходит на кухню.

Уже садясь за стол, Славка обреченно понимает, что попал как кур в ощип. «Дернуло меня сюда…»

— Да я на минутку ведь! Жену еще не видел.

— Ну ты эт-т! В гостях воля не своя, — добродушно шутит отец и деловито крутит горло бутылке.

Потом идут медлительные отцовские расспросы про то да се. Славка изъерзался, словно в стуле острием сидит гвоздь, а мать с отцом все ахают, смеются. Никакого серьезного разговора вроде и не предвидится. Но Николаю ведь не приснилось. Когда начали пить чай, Славка не выдержал:

— Мама, я тут Колю Полунина сегодня встретил…

Родители сразу как-то поникли. Отец обхватил ладонями локти, замолчал.

Мать посмотрела на сына и как-то робко сказала:

— Непорядок у тебя дома, как нам кажется…

— Какой еще непорядок? — вытаращил глаза Славка.

— В общем, — матери было трудно это говорить, — Инна к тебе нечестно относится.

— Мама, ты представляешь, что ты говоришь?

— Да, Славик. Видели ее с одним офицером. Не один раз уж.

— Вы сами видели?

— Да нет, не мы. Говорят всё разные люди. Родни-то и знакомых — полгорода. Катает того офицера на твоем «жигулёнке»… А нам стыдно, Славик, слышать такое.

«..Вот брехня! — думал Славка по дороге к дому. — «Нам кажется!» «Люди говорят!» Мало ли что кому показаться может! Да ну что там говорить, Инна прямо бы написала. Она всегда все говорит прямо. Кажется им! Мать, в общем-то, можно понять. Как невзлюбила Инну с самого начала, так теперь ей и кажется…»

Заскочил на рынок, купил цветы… «Ерунда, конечно, но праздник подпорчен. Ну, «дед», сбрось печаль, влети в ворота семейные соколом!»

Лифт, как и до рейса, испорчен, стоит внизу с разинутой пастью-дверьми и умоляет о ремонте. «А мы этот факт проигнорируем. Что нам, молодым, шестой этаж! Тьфу!»

У своей двери — фуражку на предплечье левой, букет в правой, на кнопке звонка отстукал «SOS», затянул «парольную», традиционную:

— Кто там? — Голос Инны.

«Как это кто? Что это ты, жена? Ведь все признаки налицо…»

Дверь открылась. На пороге стояла Инна и улыбалась.

А в глазах растерянность и… страх.

— Ой, Славик пришел! — А сама не к нему, а назад куда-то пятится.

Только теперь Слава увидел, что за ее спиной стоит высокий красивый мужчина в пижаме с серьезным и даже торжественным лицом.

— Ну, я на кухню. Сейчас чай пить, будем, — говорит Инна таким тоном, каким всегда принимает гостей, и убегает.

Славка стоит в дурацкой позе с фуражкой и букетом в руках и бледнеет.

— Проходите, Вячеслав, пожалуйста, проходите, — вежливо и спокойно приглашает красивый мужчина, так, как будто профессор зовет к сдаче экзамена студента. Славка входит, ничего не видя, топчется в прихожей, вешает куда-то фуражку, снимает туфли… Тапок не найти. Ему мешает букет, Славка не знает, куда его сунуть… Тапок нет… Ага, тапки, его тапки на ногах мужчины. Это Славку бесит, и он снова напяливает туфли.

В этот момент из детской выскакивает Ксения:

— Папка приехал! Ура, папка приехал!

Подросла как! Скоро в школу уже…

Ксения прижимается к его животу, и у Славки начинает кружиться голова. Он сует букет дочери. Та обертывает его ручонками и утыкается в цветы лицом. Все смеется и чего-то рассказывает. Славка машинально, будто во сне, проходит в гостиную, плюхается в кресло, зачем-то перед телевизором. «Красавчик» как тень идет следом.

— Давно хотел с вами познакомиться и поговорить.

— Я тоже давно, — говорит Славка сдавленно, — всю жизнь мечтал. С босоногого детства.

— Вот вы шутите, а у нас с Инной все серьезно. Надо что-то решать. Сообща.