Весны гонцы. Книга 1.

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Весны гонцы. Книга 1., Шереметьева Екатерина Михайловна-- . Жанр: Советская классическая проза. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.
Весны гонцы. Книга 1.
Название: Весны гонцы. Книга 1.
Дата добавления: 16 январь 2020
Количество просмотров: 191
Читать онлайн

Весны гонцы. Книга 1. читать книгу онлайн

Весны гонцы. Книга 1. - читать бесплатно онлайн , автор Шереметьева Екатерина Михайловна

Эта книга впервые была издана в 1960 году и вызвала большой читательский интерес. Герои романа — студенты театрального училища, будущие актеры. Нелегко дается заманчивая, непростая профессия актера, побеждает истинный талант, который подчас не сразу можно и разглядеть. Действие романа происходит в 50-е годы, но «вечные» вопросы искусства, его подлинности, гражданственности, служения народу придают роману вполне современное звучание. Редакция романа 1985 года.

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 83 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:

Уже почти все высказались, и Алена чувствовала, что нельзя отмолчаться, когда столько говорили о ее выходе из «колхоза». А что сказать?

Раньше от смущения она деревенела — теперь уже научилась если не преодолевать, то скрывать его, заставляя себя поднять голову, расправить плечи, глубоко дышать. Все это Алена так и проделала, но голова дернулась слишком высоко, плечи развернулись сильнее, чем надо, шаг получился, как говорила Нина Владимировна, «неглиже с отвагой». Оказавшись у стола, Алена только и думала, как бы не выдать волнения, не уронить своего достоинства, вздохнула и сказала:

— Прошу считать мой выход из «колхоза» проявлением крайнего индивидуализма. — И сама услышала неуместную иронию и вызов в своей интонации.

— Разговор-то не о тебе! — раздраженно бросил с места Олег.

— Слушай, Лена, — обратился к ней председатель Миша. — Вы с Глашей дружили, из-за чего-то рассорились. Неужели тебе нечего сказать о Глафире?

Алене стало зябко — показала себя! «Мой выход из «колхоза». Речь-то и верно не о ней! Она физически ощутила, как в лицо ей вонзаются насмешливые взгляды. Олег сердито дернул плечами. «Центропуп Вселенной», — вспомнила Алена и, чтобы скорее скрыться от всеобщего внимания, торопливо, «в одну дуду» проговорила:

— Присоединяюсь ко всему положительному, что здесь отмечалось, отрицательные качества Петровой незначительны, и о них тоже говорилось.

— Может, о других что-нибудь скажешь?

— Все уже сказано, — ответила она сдавленно.

Больше вопросов Алене не задавали. Она вернулась на место уже не так гордо и, опустившись на стул рядом с Лилей, поняла, что вела себя глупо, мелко — хоть провались!

Полночи Алена проплакала, уткнувшись в подушку, чтобы никто не слышал. «А если честно признать, — думала она, — братцы, я уже себя проработала до основания, все сама знаю, и даже говорить об этом тошно».

Утром, одеваясь, Глаша сказала Агнии:

— Этих анархистов-индивидуалистов все равно не пришьешь к коллективу.

Алена насторожилась: о ком это?

— У Тамары, — продолжала рассуждать Глаша, — все ее цели, устремления и сверхзадачи где-то там… Минуты лишней не задержится, исчезает со скоростью ракетного снаряда. И плохо, когда человек ни с кем не дружит. Ве-е-жливая… холо-одная, — брезгливо тянула Глаша. — И эта вечная ее отговорка: «Свекровь с гипертонией».

«Свекровь с гипертонией» стало на курсе синомимом чудодейственного «петушиного» слова. От поездки на уборку картошки, от агитработы по выборам, от собраний, внеплановых репетиций Тамара отговаривалась с помощью этой «гипертонии», и по поводу самоотчета она, играя красивыми глазами, сказала трогательно: «Вот опять беда — свекровь с гипертонией в больницу уложили».

— По-моему, — закончила Глаша, — нельзя мужа любить сильнее, чем профессию. Это мещанство.

Агния расхохоталась:

— Сравнила! Скажи еще: нельзя любить сливочное масло больше, чем белую сирень. — И посмотрела на Алену, как бы приглашая к разговору.

Алена промолчала.

— Ну и ладно, — отмахнулась Глаша. — Джек — тоже «сокровище»… Вообще весь этот «Джекей-клуб»… — Глаша вздохнула и, взяв чайник, вышла из комнаты.

Прозвище «Джекей-клуб» режиссеры с курса Линдена дали тройке приятелей — Джеку, Володе Сычеву и Коле Якушеву.

На том собрании Алена чувствовала себя спокойнее, знала, что ее не заденут. Только было скучно без Лили и тревожно: она, конечно, опять с Гартинским.

Первой слушали Зину. Она очень много говорила о Валерии, стараясь приписать ему свою неукротимую тягу к работе. Алене даже стало жаль ее.

Особенно хорошо сказала о Зине Глаша: и трудолюбива-то Зинаида, и отличный товарищ, и чуть ли не самый инициативный человек на курсе, и выросла неимоверно. Алена знала, что Валерий нравится Глаше с первого дня. Глаша тщательно скрывала это и боролась с ревнивой неприязнью к Зине, но едва заметная снисходительная ирония все-таки не ускользнула от Алены.

— Недостатки, конечно, смехотворны, мелки, как вообще… — добродушно заключила свое выступление Глаша. — Глаза на мокром месте: чуть что — капает. Излишек жидкости в организме, что ли? И очень уж Зинка правильная. И нянькой за всеми ходит, особенно за Валерием. Сантименты. Требовать надо больше — не маленький.

Валерий рассыпал подкупающие улыбки, что называется, «играл на обаянии», говорил о высоком долге актера, признал за собой недостаток воли, эгоизм, «который в общем свойствен всем», затем ошарашил курс списком книг, прочитанных за семестр, и сообщением о регулярной самостоятельной работе, даже не намекнув на организатора его трудовой жизни.

Алену взорвало:

— Если бы не Зинаида, нечем бы тебе похвалиться! А все «я, я, я»! Якала!

Валерий сердито глянул на нее.

— Эгоцентрик и барин, — подхватил в эту минуту Олег. — Помесь Райского с Обломовым!

— Что за ор? — Сережа постучал по стакану. — Просите слова, как люди.

— Густопсовый эгоцентрик, — попросив слова, мрачно и решительно начала Глаша. — Личность, безусловно, талантливая, с интеллектом и образованием. Но вот нет тяги к коллективу. И при этом удивительное безволие. Конечно, ничего нельзя возразить против влияния Зины, — с кислым одобрением заметила она. — Но интересно все-таки, где же собственный, Хорькова, профиль? И вообще — при вполне мужественной внешности — человек растекается, как перестоявшее тесто. Весьма бледное явление в смысле общественной жизни.

Зина заблестевшими от слез глазами робко следила за Валерием, а он смотрел куда-то вниз, и лицо было напряженное, злое.

— Товарищи! — Агния встала и на минуту сжала руками виски, словно у нее разболелась голова. — Нельзя… Почему так напали на Валерку? У всех недостатки. Надо помогать, а не обижать.

Лицо Валерия напрягалось еще сильнее.

— Позвольте мне слово, — коснувшись плеча Сережи, сказала Соколова. — Все, что Валерий услышал сегодня, мы говорим ему второй год. И хотя кое-чего он добился, однако мог бы сделать больше. И нам бы не пришлось повторять: эгоцентризм, барство, инертность. Но у Валерия есть чувство человеческого достоинства, хорошая гордость, которая ведь не имеет ничего общего с мелочным самолюбием и обидчивостью. Он умеет пренебречь не всегда достойной формой критических замечаний, а над содержанием думает. А относительно формы всем не мешает думать. Резкость, а тем более грубость никуда не годятся.

— Я все-таки обиделся, Анна Григорьевна, — сказал Валерий и сам невольно улыбнулся.

Соколова засмеялась, засмеялись и остальные.

— Я все-таки обиделся, — повторил Валерий. — И сейчас не хочу заключительного слова. В другой раз.

Алена смотрела на Валерия, взволнованного и потому особенно привлекательного, и старалась понять, как ему удалось то, что ей никак не дается.

Подходила среда, в которую предстояло отчитываться Алене и Лиле.

Алена просыпалась по ночам от мучительных сомнений: как себя вести, что говорить? Прорабатывать будут беспощадно. Это уж точно. Ясно, что даже Агния не вступится за нее. Если бы Лилька была человеком — вместе бы легче отбиваться. Так ведь с ней не сговоришься, ей на все «ровненько наплевать», ни о чем и ни о ком, кроме своего Гартинского, и думать не способна. И вообще может выкинуть такое!

Алена ворочалась на постели, и даже мерное дыхание бывших подруг казалось ей зловещим предвестником предстоящих унижений. Конечно, им просто было признать свои вины и обещать «бороться с выявленными недостатками», когда проступки-то в общем ерундовые…

Только Огнев знал о ней то самое безобразное, чего никто другой в институте не знал. Он один видел ее в ту ночь, когда она едва ползла по лестнице. Даже Лилька и Джек не видели ее такой. Да они не сказали бы никогда.

А вдруг Огнев возьмет да и выложит? И тогда ко всему еще обнаружится ее трусость, нечестность. Рассказать самой? Как? Какими словами? Нет! Чтоб Анна Григорьевна поставила на ней крест и потом только терпела бы, как Сычева? Огнев не скажет, есть в нем все-таки благородство. Значит, скрыть?

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 83 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:
Комментариев (0)
название