Анютина дорога

Эхо прокатилось по всему лесу.

...Настороженно прислушался дикий кабан...

...Поднял голову лось...

...Наставила широкие уши косуля...

...Замерла на ветке белка, ответив двумя-тремя щелчками...

...На задних лапках приподнялся заяц, поводя поднятыми ушами...

— Вот... теперь будут знать...— озорно кивнул мальчик в сторону леса.

— А что если... они побоятся с нами дружить?

— А мы их приручим... Смотрел по телеку, как одна тетя в Африке полгода жила в джунглях вместе с гориллами?.. Привыкли к ней — и ничего. Даже подружились. А в цирке с медведями и в хоккей играют... Медведи — просто свои ребята. Все будет железно, посмотришь... Только не надо бояться. Если со зверем хорошо — и он будет хорош. Видал, как в цирке? Сунет медведю кусочек сахара,— он и вальс танцует...

— То же дрессированный.

— А сначала был дикий. А после приласкали — и пожалуйста.

— Хорошо, только ты будешь первый ласкать, когда встретим которого...

— Да я запросто, пожалуйста.

— А пока давай шалаш ставить. Жить в нем станем.

— Давай!— с готовностью отозвался Миша.

Оба развязали узлы, быстро оделись, и закипела работа... В ход пошли колья, палки, еловые ветки, сухие листья, мох.

...Сооружение вышло на славу. Но упарились оба до крайности. Даже пить захотелось. Пошли к берегу небольшого залива, опустились на подмытые корни и припали к воде... Пили долго, с передышками... Но вот Петька неожиданно приподнял над водой голову. Всмотрелся в дно. Там чернели широкие спины болотных карасей. Петька кивком головы показал Мише на них. Без слов поняли друг друга. Отойдя от берега, начали тихо советоваться.

— Как же их поймать?— недоумевал Миша.

— А лихо их знает.

— Не помнишь, как первобытные люди ловили?

Петька пожал плечами.

— У них не было удочек, сетей, а ловили.

— А если поймаем... Спички у тебя есть?— поинтересовался Петька.

— Нет. А у тебя?

— Ну меня нет.

— Может, сырых будем есть?

— Без привычки нельзя. Заболеем.

— Так что делать?

— Будем добывать огонь... Как первобытные...

Петька вмиг отыскал сухие палки. В более толстой проковырял небольшое углубление, ту, что потоньше, заострил на конце ногтями и начал по способу первобытных... Он даже не заметил, как Миша, которому, скорее всего, надоело смотреть на изобретение огня, куда-то отошел в сторону.

...Не получалось у Петьки с огнем. Он и так вертел палочку, и этак подкладывал сухой мох, но желанный дымок не появлялся. Похоже, что и сам уже дымился, От испарины. А мох оставался сухим.

Выбившись наконец из сил, позвал Мишу:

— Иди покрути...

— Зачем?— улыбнулся тот, лежа в сторонке.

— Как — зачем?! Ты что без огня думаешь жить?

— А у меня огонь есть...

Петька обернулся и от удивления раскрыл рот. Рядом с Мишей дымилась сухая гнилушка.

— Ты... как это?..

— Разве не видишь?— Миша держал над гнилушкой круглое стеклышко.

— Откуда оно у тебя?— спросил брат.

— Из бинокля... Вынул — и вот, пожалуйста... А ты по-первобытному...

— Ну, голова!— не мог скрыть своего восхищения обрадованный Петька.

— Со мной не пропадешь. Без меня ты бы загнулся тут от холода.

Гнилушку быстро раздули, и вскоре весело пылал настоящий костер.

А Миша с Петькой исполняли вокруг него ритуальный танец в честь огня, соорудив из веток какие-то фантастические головные уборы.

— Стоп!— резко оборвал танец Петька.— Вспомнил!

— Что?— не понял Миша.

— Как первобытные люди рыбу ловили!

— А как?..

...В берег леса врезался небольшой заливчик. Не очень глубокий. Не выше пояса. Его-то и решили ребята закрыть плетнем метра три-четыре в ширину и метра полтора в высоту.

Переплели вертикальные палки лозой, еловыми ветками и подтянули плетень, взявшись за его концы, к заливу.

Загнанные в залив караси метались во все стороны. Замкнув концами плетня выходы из залива, Петька с Мишей вылезли из воды, взяли палки и начали гнать карасей на плетень. В середине плетня виднелось отверстие. В него-то и ушли караси, но не на волю, а в лозовый верш, прикрепленный к отверстию с задней стороны плетня.

Улов, правда, был не бог весть какой, всего четыре карася, но и это уже счастье в их положении. Во всяком случае проблема,— что сегодня поесть,— была решена.

Чистить и потрошить карасей не пришлось, готовились они по Петькиному способу: завернули рыбу в траву и закопали в горячую золу.

Без соли было не очень привычно, но делать нечего. Слопали за милую душу.

— А теперь идем закусывать,— предложил Петька.

— Чем?

— Посмотришь.

Отошли немного в сторону, и Петька начал рвать и отправлять в рот бледно-зеленые листики.

— Что это?— спросил Миша.

— Заячий щавель... Очень вкусный...

Миша тоже попробовал. Да, действительно вкусный.

— Зайцы едят его?— поинтересовался Миша,

— Еще как!

— Оставим немного им.

— Хватит и им...

Увлекшись «закуской», ребята не заметили, как спугнули какого-то зверя. Что за зверь — неизвестно, Миша заметил только его спину. Зверь скрылся в широкую нору под выворотнем.

— Волк!— метнулся Миша за спину брата.

— Где?

— Полез вон в ту дырку.

Ребята насторожились. Долго присматривались к норе.

— Может, тебе показалось?— тихо спросил Петька.

— Чтоб я так жил!— еще тише поклялся Миша, весь дрожа.

— Уйдем пока отсюда…— предложил на всякий случай Петька.

...Вечер. Петька с Мишей сидят в шалаше, высунув наружу головы. Настороженно всматриваются в вечернюю темень леса, видимо, обеспокоенные таким близким соседством, как волчье логово.

— Плохо дело...— вздохнул Петька,— Может, тут не один волк, а несколько?

— Так что?

— Передушат всех зайцев и косуль...

— А мы... прогоним волков.

— Гляди, чтоб они нас не прогнали. Без ружья ничего не сделаешь.

— А волков нельзя стрелять. Они — санитары леса. Я читал.

— Они тебе насанитарят. Еще и до нас доберутся. Надо, чтобы всю ночь огонь был. На огонь волк не осмелится.

— Будем подкладывать — не погаснет.

— Вдвоем?— спросил Петька.

— Ага.

— Да нет... Давай по очереди. Один поспит, другой пошурует. Будем сменяться.

— А кто первый?— забеспокоился Миша.

— Бросим жребий...— Петька взял сухую палочку. Разломал ее на две неравные части.— Короткая — к огню, длинная — спать.

Спрятал руки за спину, после протянул Мише кулак с зажатыми в нем палочками.

Миша некоторое время присматривался к торчащим из кулака концам палочек. Явно боялся вытянуть короткую.

— Ну?

Наконец потянул. Короткая.

— Ладно. Спи...— согласился он, вылезая из шалаша.

— Ты, Миша, только не бойся. Ладно? Если что — буди меня.

— Ладно. Не думай, что боюсь. Я нисколечки не боюсь... Видал я волков. В зоопарке. Просто собаки. И все,— подбадривал себя мальчик, присаживаясь у костра.— А на собаку тюкнешь,— хвост подожмет и тикает. А волк еще больше боится, когда на него тюкнешь.— Нервно стал оглядываться по сторонам.

— ...Я и тигров видел... Даже львов... А медведю конфету через решетку давал. И тоже не боялся. Подумаешь...— Глаза неотрывно следили за каждым уголком темного леса.— А волк только зимой голодный... И то человека боится... А теперь он сытый... Забрался себе в дырку и спит,— продолжал успокаивать себя Миша, вооружившись на всякий случай толстой палкой.— ...А Маугли даже вместе с волками спал. И к нам волки привыкнут. В шалаше тоже вместе будем спать. Есть же и ручные волки... Ручные львы... Тигры... Потому что они хорошие, когда с ними по-хорошему... И совсем не страшные.

Но что такое? Настороженное и обостренное внимание Миши зафиксировало в темноте две светящиеся точки. Чьи-то глаза. Глядящие из леса в упор.