Большие пожары

В стороне, над вечереющей, потемневшей тайгой, но еще в светлом небе разворачивался их «Антон».

Сергей посмотрел вниз — прошло всего мгновение после раскрытия купола, но для него это было довольно долго, и при надобности он мог многое сделать за это время.: раскрыть запасный или, отклоняясь в сторону, начать скольжение. Но ничего этого не нужно было делать, купол был упруго наполнен воздухом, а сбрасывал их Бавин исключительно точно, насчет этого он был мастак. Когда их бросали на помощь соседним оперативным и приходилось порой иметь дело с другими летнабами, они всякий раз убеждались, насколько хорошо сбрасывает их Иваныч, те все же бросали «грязно», с погрешностями, а он был снайпер.

Сейчас Сергей, как в люльке, сидел на лямках подвесной системы, почти вися вверху над тайгой. Пожар был слева, километрах в двух, холодно темнела тайга, тускло мерцала внизу речушка. Площадка, где возле палаток стояли, ожидая его, ребята, была вполне приличная, он лишь чуть-чуть развернул киль купола, делая совсем небольшую поправку на точность приземления. Он опустился прямо перед палатками, коснувшись земли, хотел удержаться на ногах, но не удержался и мягко упал на правый бок, как положено.

«Антон» развернулся и, покачивая крыльями, низко прошел над ними — в направлении на пожар, чтобы на всякий случай еще раз сориентировать их на местности.

В вечернем воздухе, окружая их, густо вилась мошка-мокрец.

Геологи, их было трое, собирались завтра сниматься с этого места, за ними должны были прибыть их товарищи на лошадях, верхами. Но все это не интересовало теперь Лабутина. Он был занят делом, назначил дежурного, который должен приготовить ужин (вернее, это будет уже завтрак), охранять парашюты и другое имущество. Ребята быстро поставили две палатки, разобрали лопаты (взрывчатки сегодня, конечно, уже не будет,) и Сергей повел их по тропе, быстрей, быстрей, пока еще не совсем стемнело. Тропа была тяжелая, глинистая, в тайге было мрачно и холодно, сильно пахло дымом, как в выстуженной угарной избе.

Лабутин, светя фонарикам, еще раз рассмотрел схему пожара и стал расставлять ребят против кромки, по самому франту.

Движение пожара, как это всегда бывает ночью, почти совершенно приостановилось: упал ветер, и сильно увлажнилась росой лесная подстилка. Чтобы немного задержать огонь, они должны были прокопать до утра заградительную полосу длиной метров в семьсот, в темноте, среди стволов и корней. А там Иваныч подбросит взрывчатку.

Для начала Сергей расставил ребят с интервалом метров в пятнадцать. Они копали, стоя лицом к пожару, к дремлющему грозно пожару, к слабо мерцающему, вдруг кое-где ярко вспыхивающему и вновь опадающему огню.

...Наутро Малахов опять полетел с Бавиным, теперь бросать взрывчатку. Взрывчатка была не патронированная, а рассыпная, в бумажных мешках, применять такую очень неудобно. Сверху бумажные мешки обмотали авиазентом. В пассажирской кабине было просторно, напротив Малахова сидели оба практиканта и, не отрываясь, смотрели вниз. Когда Валька Алферов накренил машину, разворачиваясь над площадкой, а Малахова прижало к сиденью и за окном он увидел крутой, поросший лесом склон, палатки и людей, его неожиданно охватило смутное нежное чувство: он знал этих людей, ожидающе глядящих сейчас в высоту, он прилетел к ним, он представлял себе каждого, и они уже были ему дороги. С ними были связаны новые минуты его жизни, новые волнения и открытия.

Все было, как вчера,— бросили пристрелочный парашют. Потом — отдельно — детонаторы, потом первый мешок взрывчатки, потом — в пятый уже заход — второй мешок. Выбрасывал мешки, и с натугой втягивал внутрь оранжевые чехлы Глеб Карпенко, обвязанный страхующей веревкой.

Кудрявый сунулся было помогать, но Глеб сердито махнул рукой:

— Не мешай!

Уже при посадке кудрявый сказал унылому «женатику»:

— Ты как, нормально? А меня, когда виражи крутили, на блевонтин потянуло.

— Ничего, привыкнешь,— успокоил его приятель. Потом из соседнего оперативного прилетел вертолет МИ-1. Громко треща мотором, он показался из-за горы, на которой паслись козы, и, как «Антон» тогда утром (бог ты мой, неужели это было вчера!), сперва пошел мимо, не обращая на аэродром никакого внимания, а затем вдруг развернулся и стал садиться.

— А МИ четвертый когда пришлют? — спросил Бавин у высокою прихрамывающего пилота в яркой рубашке.

— Не знаю.

— Ну, ладно. Ты тоже пригодишься. Когда сможешь вылететь?

— Хоть сейчас.

Приехало на аэродром местное начальство: председатель райисполкома и районный прокурор, оба в длинных плащах и соломенных шляпах. Они уже знали о Малахове.

— Что ж вы к нам не заходите? — спросил председатель.

— Летаю вот, закрутился совсем. Зайду обязательно.

— Вертолет прислали, хотите, на нем пролетим, посмотрим,— предложил Бавин.

— Да нет, мы уж на «Антоне», как договорились.

— Ладно. Тогда так, вас Алферов и Карпенко доставят в Усть-Чульму, там сядете, возьмете летнаба ихнего на борт, он вам все покажет. А я в Нижнюю Косу полечу, оттуда на вертолете будем перевозить людей на пожар, по два человека. Там близко, километров двенадцать. Быстро перебросим. А вы посмотрите всю картину. Ладно? И практикантов моих возьмите на борт, им тоже посмотреть полезно.

— Александр Иванович,— сказал Малахов,— вы на наш пожар будете людей возить?

— Нет, на другой. А на тот, где Лабутин, своим ходом должны люди прийти.

— Меня можете туда подбросить?

— К Лабутину? Можно, нам по дороге. А на обратном пути заберем.

Начальство медленно пошло к диспетчерской.

— А вам бы,— обратился Бавин к прокурору,— не мешало в деревни слетать, пока вертолет. Посмотрели бы, как они выполняют решения.

— Да, — вздохнул прокурор.

— Плохо? — спросил Малахов.

— Судить надо одного кого-нибудь,— опять вздохнул прокурор, снимая очки,— показательным судом, и срок дать за уклонение от тушения пожаров. Боюсь, что придется так и сделать.

Малахов влез и сел рядом с Бавиным, сразу позади пилота, в тесную, как у «Запорожца», кабину МИ-1. Медленно двинулись и тут же стали стремительно вращаться длинные (несущие винты, распластывая и разгоняя волнами аэродромную траву. Поодаль, Наклонясь вперед, как при урагане, стояли, смотрели ребята-практиканты, а предрайисполкома и прокурор подошли ближе и теперь присели на корточки, придерживая шляпы. Неожиданно вертолет приподнялся над землей, пошел вверх и потом в сторону. Треща мотором и слегка вибрируя, он плавно шел над тайгой. Из кабины вертолета открывался прекрасный обзор, не то что из окошечка «Антона», и Малахов впервые видел тайгу одновременно и справа, и слева, и впереди, и конца ей не было. Бавин положил на колени планшет, делал пометки в карте — видно, не закончил прежде.

— Куда лететь-то? — опросил пилот.— Я ведь не знаю.

— Вот держи по этой речушке.

Это было похоже на то, будто едут люди за городом где-то в автомобиле, и один говорит: «Куда дальше? Я дороги не знаю». А ему отвечают: «Вот по этой держи». И все — просто, буднично.

И здесь все было спокойно, и безмятежно было их движение, если бы не дымы, далеко впереди и справа, совсем безобидные с виду. Но Малахов уже знал, что они означают.

Вертолет еще не приземлился, а Малахов уже увидел, что, кроме своих, были здесь еще какие-то люди, бегала собака.

— Это что, геологи?

— Нет, это рабочие пришли из деревни,— объяснил Бавин.

Действительно, геологов уже не было.

Малахов вылез из кабины и пошел под вращающимися несущими винтами, пригнувшись чуть больше, чем следовало. Он знал, что они проносятся много выше его головы, но пригибался, ничего не мог поделать. А Бавин прошагал, как обычно.

— Дождались помощников, Лабутин?

— Дождались, Иваныч. Подействовало наконец-то,— улыбнулся Сергей.

Малахову ребята обрадовались и встретили его, как хорошего знакомого, как своего.