Коварное оружие

— В следующий раз я оштрафую вас за быструю езду, — заметил полицейский кучеру. — Ваши лошади, вероятно, долго работали в цирке, но их галоп здесь не разрешается…

Девятка был взбешен шутливым тоном полицейского. Он выскочил за светофором около кафе, сунул деньги кучеру, не спрашивая сдачи. Овладел собой он только в уборной, где отправил в канализацию весь запас данных ему бактерий. Бокал вина освежил его, и он вышел на улицу совершенно спокойный, но упоминание часового о покойнике оставило кислый усадок. А когда навстречу ему попался мирный кюре с молитвенником, девятка, незаметно сплюнул и перебежал на противоположный тротуар, чтобы тотчас же попасть в объятия Поля.

— Я еле догнал вас на такси, — проговорил Поль. — Что случилось?

Девятка только пожал плечами:

— Ровно ничего. Я расправился с палочками. Они теперь усеяли весь плац-парад, ручаюсь. Но кучер пьян, и я не советовал бы на следующий раз…

— Ступайте, — мягко заметал Поль. — До свиданья.

Поль умолчал, что он стоял невдалеке от плаца, видел решительный жест часового и внезапно начавшуюся скачку. А через сутки старик ворчал на Поля, тыча в третью партию чашечек Петри:

— Десяток колоний. Это случайные воздушные бродяги, а не мои контрольные палочки. Избейте хлыстом вашего девятку. Он обманул нас. Я всегда недолюбливал этих сицилийских лаццарони. Они лентяи и хитрецы. Извольте завтра с парой людей явиться в метро. На станции Пастера я спущусь в подземку и покажу, как надо обращаться с бактериологическим оружием, хотя мои выстрелы и будут холостыми патронами. Учитесь, милейший Поль. Спокойной ночи.

На другой день парижане на лестнице метрополитена вежливо уступали дорогу почтенному на вид старику, который, кряхтя, еле передвигал ноги. В руке он держал бутылку минеральной воды Виши, а лицо его нервно подергивалось, как будто его мучили желудочные спазмы. Он прошел через турникет на платформу. Лязгая железом и скрипя тормозами, подлетел поезд. Толпа бросилась к вагонам. Старик засуетился, но не успел войти в переполненный вагон. Поезд, взвихривая воздух, умчался в туннель, а старик беспомощно стоял у края платформы. Пробка из бутылки выскочила, и старик не замечал, как пенистая вода хлестала из горлышка.

Когда подошел через минуту второй поезд, молодой человек с мышиными глазками взял старика под руку:

— Позвольте, мсье, помочь вам.

— Тысяча благодарностей! — прокряхтел тот, входя в вагон. — Ваша юная любезность — лучшее лекарство против старости.

Закрыв глаза, старик неподвижно просидел до станции Сольферино. Тут он вышел и опять вслед поезду прыснул Виши.

— Какая неосторожность! — раздраженно выговорил седой господин, стряхивая капли со своего костюма.

— Это вода, — так же раздраженно пробормотал старик, разглядывая красную ленточку Почетного легиона в петлице седого господина.

— Благодарю вас. Но могла быть и серная кислота. Содовая не затем существует, чтобы ею портить костюмы и настроение окружающим. — Отставной офицер продолжал ворчать: — Кто знает, что в бутылке…

Молодой человек, щуря свои мышиные глазки, деликатно заметил:

— Этот старик болен. Извините его, мсье.

— О да… Я очень болен… — прохрипел старик. — Я так страдаю…

Он приложил горлышко бутылки к давно небритым губам и жадно глотал воду. Чьи-то жесткие руки почти отняли у него бутылку и повели к выходу. Несколько любопытных следовали за ними до поверхности, где человек с мышиными глазками усадил старика в такси. Никто не заметил, как, чисто выбритый коренастый парень в кепке, сосавший трубку, туго набитую душистым кепстэном, записал номер такси.

— Я уезжав через Женеву, — говорил Полю старик в номере отеля. — Помните: обратить внимание на окрестности Парижа. Северо-восток, начиная от Монморанси, через Пьерфит, Севран до Монфермей, для нас особенно интересен. Окончить опыты не позднее двадцатого сентября.

— Слушаю. Мне поручена теперь новая работа. Среди журналистов… Это, собственно говоря, моя основная специальность.

— Не возражаю. Вы хорошо говорите по-французски…

— Я уроженец Парижа, но мои родители…

— Ах, знаю, знаю. Вы патриот моей родины.

— О да. Это меня обеспечивает…

— Но до двадцатого я располагаю вами. Ведите себя, Поль, осторожнее. Больше плавности в движениях. В Сольферино вы помешали мне…

— Допить воду с бактериями? — изумился Поль.

Старик серди го закачал головой.

— Профессор Петтенкофер, когда это было нужно, выпил холерную разводку. Рисковал, но остался жив. Потом оказалось, что дело было не в разводке, а в профессорском желудке. Он выпил натощак, когда желудок имел достаточно соляной кислоты, чтобы обезвредить разводку. Его помощник повторил опыт, имея не идеальный желудок, не натощак, и получил жесточайшую холеру, от которой едва не умер.

— Но все-таки риск… — заметил Поль.

— Чудесная палочка не оставляла места для риска, — авторитетно сказал старик, — Мне ничего не оставалось делать, как только глотать из бутылки, хотя можно было бы ее и выронить… Но тогда пришлось бы иметь дело с администрацией метро, а это…

— Понимаю; — согласился Поль.

— Понимаете, но не все. Я слежу за моим здоровьем, а за желудком особенно. Надеюсь, что вы догадались? Я принял соляной кислоты и путешествовал по метро натощак…

— Какая предусмотрительность! — изумился Поль. — До свиданья, мсье.

— Надеюсь увидеть вас еще, — ответил старик.

Глава II

КУХНЯ ДЬЯВОЛА

Пухлая рука водила пером по листу толстого белого картона, тщательно разграфленного. В клетках появлялись слова и цифры:

Старик отложил перо и задумался.

Заразная пыль в воздухе комнат может держаться почти четыре часа… Заразить комнаты противника? Но холерные микробы плохо переносят высушивание. Чумные лучше. Вот гнойный кокк и столбнячные микробы отлично переносят… Да, столбняк превосходен… Но противник откроет окна, и хороший сквозняк в полчаса выметет любую бактериальную труху… Пожалуй, если заразить пыль на дорогах? Помнится, в Тунисе в солдатском лагере, среди африканской жары и пыли, вспыхнула эпидемия брюшного тифа. Потом оказалось, раньше на этот участок свозились нечистоты из городского госпиталя. Микробы тифа высохли, а заразительности не потеряли… Так, сухая пыль?.. А если влажная? При чихании из носоглотки выбрасывается не меньше двадцати тысяч стафилококков и стрептококков. При насморке и кашле в капельках сотни тысяч заразных микробов, при гриппе — миллионы Превосходно. Влажные микробомбочки… Но чем их начинить?

Старику были известны опыты, когда при вдыхании курами в птичнике разбрызганных микробов куриной холеры в сухом воздухе ни одна курица не заболела, во влажном заболели и погибли 60 процентов кур, а во влажном с разбрызгиванием питательного бульона погибли все куры до одной.

Да. — подумал старик, — стратегию внезапного нападения надо разработать до мелочей. Оно должно быть настолько молниеносным, чтобы наши соседи на западе и востоке не были в состоянии организовать защиту. Микробы — мелочь, но они могут стать оружием. Ошеломляющее действие внезапных эпидемий у противника на фронте и в тылу, паника населения. Это будет колоссально, если заготовить миллиарды миллиардов заразных микробов. Это будут несметные полчища бешеных дьяволов, которыми мы подкрепим наши бронированные кулаки…

— Мечтаете, господин профессор?

Напротив старика стоял незаметно вошедший человек в мундире штабного полковника. Он вздернул: плечами, на которых дрогнули золотые погоны, и сел в кресло без приглашения.

— Думаю, господин полковник, — ответил старик, привстав с почтительной улыбкой.

— Думайте. Но в пределах заданий. Л-Г-А. Никаких культур, кроме культур заразных микробов.