Наедине с совестью

Отступив шаг назад, Корень выстрелил.

Желтовато-красный огонек блеснул возле оврага. Умытые дождем поля ответили глухим и коротким эхом. Предатель качнулся, неловко сунулся вперед и упал в овраг.

Янка взял на плечо автомат и, не оглядываясь, быстро побежал по узкой тропинке в сторону Полесского хутора.

А Смугляк беспокоился. Он не сомкнул глаз до самого рассвета. Сидел молча возле окна, затем вставал, нервно ходил по хате, снова садился и снова курил. В шестом часу утра взял рацию и осторожно пошел в лесок, где они договорились встретиться с Янкой. Трава была мокрой, с деревьев срывались крупные холодные капли. Смугляк расстелил плащ-палатку и поставил на нее маленькую рацию. "Неужели схватили его? - подумал он о Янке. - Не может быть, разведчик умный!"

Вдруг впереди послышался шорох. Смугляк насторожился, приготовил автомат к бою. "Может, облава", - мелькнула в голове назойливая мысль. Шорох повторился. Напрягая зрение, Смугляк пристально всматривался в кусты, откуда доносился шелест травы и хруст веток. Наконец, в сырой и густой мгле заметил идущего человека. На нем был брезентовый плащ. Пройдя еще несколько метров, он круто свернул в лесок, где расположился Смугляк с полевой рацией. Михаил узнал его и поднялся.

- Все в порядке? - нетерпеливо спросил он Корня.

- В порядке, взводный.

- Ни с кем не встречался!

- Встречался, но его уже нет, - ответил Корень, падая на плащ-палатку. - Ноги хоть отрубай, совсем одеревенели. Зато я точно установил, где находится склад и с какой стороны лучше подойти к нему. Рация готова, взводный?

- Готова, Янка. Можем передать: "Объект найден. Ждем указаний". Так правильно будет?

- Передавай, взводный!

...В тревогах за Янку Смугляк не заметил, как с хутора исчезла Палаша. Максим знал об этом, но не говорил. Утром, чтобы избавиться от расспросов, он запряг гнедуху в повозку и выехал в лес за травой. Смугляк и Янка остались вдвоем на хуторе.

*

Вечером гвардейцы получили шифровку. С Большой Земли передавали, что ровно в два часа ночи три бомбардировщика вылетают на цель. К этому времени Смугляк и Корень должны были находиться у склада. На них возлагались обязанности сигнальщиков.

Приближалась самая сложная и опасная работа.

- Вот где баня будет, взводный! - сказал Янка, проверяя готовность своего оружия. - В прошлом году мне пришлось выполнять почти такую же задачу. Прямо скажу: десять потов сошло с меня. Целый месяц потом ходил тугой на ухо, как филин. Но это еще полбеды. Может быть хуже: оторвется, скажем, бомбочка килограммов в сто весом и ударит по затылку. Шишка вздуется, пилотку тогда на голову не натянешь.

- Ты все шутишь, Янка, - перервал его Смугляк. - В самом деле, задача довольно сложна и не без риска для жизни. Нужно сделать все, чтобы исключить опасность. Ты думал об этом?

Янка хитровато улыбнулся:

- Когда пленному фашисту задаешь такой вопрос, он всегда отвечает: "За меня фюрер думает". Действительно, зачем забивать голову всякой дребеденью. Ты только не сердись, взводный, это так, к слову пришлось. Вчера я хорошее место подыскал для нашей работы. И склад близко, и овраг рядом. Если опасность какая нагрянет, укрыться можно. На месте увидишь...

- Тебе не обязательно все время быть со мной, - серьезно предупредил его Смугляк, затаптывая окурок.

- Это почему же? - насторожился Янка.

- Здравый смысл так подсказывает. Я буду передавать летчикам ориентиры, наводить бомбардировщиков на цель. Может, и ракету пущу, а ты? Чад и дым глотать? Зачем это нужно, подумай-ка?

Корень обиделся.

- За меня генерал очень хорошо подумал, - напомнил он Смугляку слова комдива, который, направляя их в тыл врага, советовал не оставлять друг друга в тяжелые минуты. - Генерал нашел нужным послать нас сюда вдвоем, а по-твоему выходит - я здесь лишний.

- Нет, не так, Янка! - укоризненно взглянул на него Смугляк. - Я всегда был о тебе самого высокого мнения. Ты смелый и опытный разведчик, преданный товарищ. Такие качества не каждый имеет. Вчера, например, ты сделал то, чего не смог бы сделать я так ловко и быстро. Говорят: дома и камни помогают. Это верно, но находчивость и мужество даже и в этих случаях необходимы. Ты точно установил местонахождение склада. Теперь у нас нет сомнений в успешном выполнении боевого задания. Поэтому я и решил: нечего делать нам у склада вдвоем, ты проводишь меня и вернешься в хутор. Зачем тебе подвергаться опасности? Разве это разумно?

- Не крути, взводный, не оставлю я тебя одного!

- Ну и плохо.

Подошел Максим, присел рядом на бревно, вздохнул.

- Слышу, уходить собираетесь! Жалко. А я думал, вы еще побудете. Значит, не удалось мне изучить автомат, а как хотелось! Время такое пригодилось бы.

- Зря беспокоишься, Максим, - повернулся к нему Янка. - В нашем распоряжении еще четыре часа. За это время можно пушку изучить, дружище, а не только автомат. Но ты о чем-то еще хотел поговорить? Давай выкладывай, пока есть время.

Максим оживился.

- Да, хотел. У нас тут много говорят о втором фронте, но толком никто ничего не знает и не может сказать, когда он будет. Вы, конечно, больше знаете об этом. Вот я и хотел вас спросить: будет он или не будет, этот второй фронт?

- Должен быть, - неуверенно ответил Янка. - Мы, Максим, сами с нетерпением ждем его открытия. Но что поделаешь, союзники наши не спешат. То десант у них еще не готов, то еще что, отговорки одни. Буржуи ведь они, не очень им хочется помогать нам. Ну, а мы, Максим, так думаем: на дядю надейся, а сам не плошай. Понял? Если даже второго фронта не будет, мы все равно разобьем фашистов. На этом стояла и стоит наша земля!

- Знаю, - согласился Максим, почесав затылок. - Только бы скорее их разбить. Опротивели они.

- Ничего, скоро погоним их, Максим, с нашей земли, как чумных крыс. Попомни мои слова.

Пока Янка разговаривал с Максимом и объяснял ему боевые свойства и взаимодействие частей автомата, Смугляк вдумчиво и спокойно что-то писал. После этого он еще раз тщательно проверил исправность рации, затем подошел к Максиму, спросил:

- А где же Палаша, не знаешь?

- Не знаю, - соврал Максим, опуская глаза. - Наверно, в село ушла, по делам. Она часто уходит с хутора.

Смугляк подал ему письмо, свернутое треугольником, пожал загрубелую руку, как взрослому.

- Прошу тебя, Максим, сохрани это письмо и никому не показывай. Встретишь тетю Тасю - передай ей. Она рада будет. Мы когда-то с ней вместе в Донбассе работали. Если она будет спрашивать тебя о нас, скажи: приходили, мол, двое с Большой Земли, выполнили боевое задание и ушли обратно. Зовут меня Михаилом. Не забудешь?

- Нет! - заверил его Максим. - Обязательно все передам.

Поздно вечером гвардейцы вышли из хутора, тепло простившись с Максимом. Шли по опушке леса, в сторону бывшей центральной усадьбы совхоза, их автоматы были готовы к бою. Янка шагал впереди, Михаил - за ним. В лесу было темно и тихо. Безмолвное село лежало на пригорке. За оврагом, у высокой сосны, они остановились, залегли. Говорить ни о чем не хотелось. Янка вспомнил, как он расстрелял полицая в этом овраге, поморщился. Лежали долго. Наконец, Янка шепотом спросил Смугляка:

- Сколько там на твоих настукало?

- Без двадцати два, - тоже шепотом ответил Смугляк, глядя на светящиеся стрелки часов. - Теперь скоро.

Минут через пятнадцать где-то над лесом послышался далекий и ровный гул. Он нарастал с каждой секундой. Было ясно, что на цель выходили бомбардировщики. Еще через минуту Смугляк молча пожал Янке руку и включил полевую рацию.

- Эфир! Эфир! - тихо позвал он. - Я - Земля, я - Земля... Как меня слышите? Хорошо?

Янка взглянул на темное небо. Гул приближался, но гвардеец не мог найти в темноте самолетов. И вот упала первая бомба. Земля дрогнула, и огромный багровый фонтан огня метнулся к небу. Вслед за этим нервно застучали немецкие зенитки. Небо на минуту расцвело сизыми облачками снарядных разрывов. Снова упало несколько бомб, потом еще и еще, и оглушающий грохот разорвал ночную тишину леса. Смугляк уже кричал изо всех сил.