Старый дом (сборник)

Жизнь Кабышевых неторопливо текла по привычному руслу. Пришла весна, но ничего не изменилось. По-прежнему дом будто пристально всматривается в поле. Как и раньше, зимовавшая за наличником воробьиная семья выводит птенцов. В скворечнике, поднятом на высоком шесте, снова поселились скворцы, с боем вытеснил самовольно вселившихся воробьев. Кажется, даже скворцы — и те прилетели старые, прошлогодние.

В садике, что за баней, Макар выставил ульи. Все восемь семей хорошо перезимовали, были здоровые и сильные. Макар установил ульи на прежнем месте, летками к востоку. В теплые солнечные дни пчелы дружно летают, кое-что уже приносят в родной улей. Вот скоро ива распустит сережки, тогда им будет вдоволь работы, успевай только носить!

Готовясь к выходу новых роев, Макар вытащил из сарая пустые ульи, старательно отмыл, с них горячей водой пыль и старый воск, долго скреб ножом. Когда-то эти ульи были в пчельнике его тестя, Камая. Много было пчел у Камая, кадушки с медом годами стояли в его амбаре. Но вдруг ему не повезло: пчелы погибли от загадочной болезни — в один год двенадцать ульев пропало. "Наколдовали, видно, сглазили недобрые люди", — решили тогда. Уже много лет с тех пор прошло, и теперь Макар знал, отчего погибли пчелы тестя: заразились тяжелой болезнью, в книгах ее называют "американским гнильцом". Это очень опасная болезнь: если пчелиная семья заразится, через два-три месяца вся погибнет, и молоди не останется — "гнилец" и ее поражает. Вот почему Макар так тщательно чистил ульи, доставшиеся ему от тестя: говорят, что зараза эта долго сохраняется.

Да, хорошо живут Кабышевы, в доме надолго поселился достаток. Макар с Зоей живут в мире и согласии, на людях друг другу слова плохого не скажут. А если Макар когда и прикрикнет на жену, так что ж, в какой семье этого не бывает! Да и сама Зоя — не дура, мужу не перечит. Знает наперед: если промолчать, Макар скорее остынет, а после сам же будет чувствовать себя виноватым. За двадцать лет Зоя, слава богу, изучила его характер… В деревне кое-кто из женщин просто завидовал ей: "Легко живется Зое, без горя… Теперь сын подрос, женихом стал, будет в доме невестка, тогда Зоя и вовсе заживет припеваючи".

Приглядываясь к Олексану, Зоя и сама начала задумываться: "Женить надо парня. А то не дай бог сойдется с какой-нибудь голодранкой да и женится, отца с матерью не спросившись. Родному сыну невесту выберу сама".

Тревожилась Зоя не зря: последнее время Олексан редко приходил с работы домой, ночевал в бригаде. А если и придет, ходит взад-вперед по комнате, будто не сидится ему в родительском доме, словно и не дома он, а у чужих людей. Зоя раздраженно думала о всех людях, с кем встречался Олексан: все ей почему-то казалось, что они переманивают его к себе и Олексан с каждым днем отдаляется от нее, от родного дома.

"Женить надо Олексана, — думала она, — не маленький, восемнадцать скоро. В бригаде у них всякие люди собрались, того и гляди испортят пария".

Но о своем намерении она покуда никому не рассказывала. Приглядывалась к акагуртским девушкам, приценивалась по-своему. Хотелось, чтоб невестка была не простой колхозницей, а служила бы где-нибудь, получала деньги. Но таких в Акагурте не было. Акагуртские девушки работали в своем колхозе и уходить пока вроде не собирались. Так что не находила Зоя по душе невестку. Правда, была одна, которую Зоя не прочь бы пустить в свой дом, — Дарья-трактористка. Работали бы вдвоем с Олексаном на тракторе, думала Зоя, и сколько хлеба бы получали! И деньгами немало, — прямо сказать, хорошие заработки у трактористов. Да вот беда: говорят, эта Дарья сошлась с татарином из своей бригады. Тьфу, бесстыжая!..

Как-то раз Зоя, желая испытать сына, будто бы в шутку сказала:

— Старухой я становлюсь, ведро воды принести тяжело. Вот возьмем да и женим мы тебя, Олексан. Свадьбу справим…

Олексан вспыхнул, буркнул в ответ:

— Ну вот еще! Незачем это…

А мать, уже серьезно, продолжала:

— Как это — "незачем"? Мы вон с отцом старимся, а ты что-то… сторонишься нас. Я вот спрашиваю у тебя, а в наше время не очень-то спрашивали, хочешь ты али не хочешь. Деда твоего женили — ему семнадцати не было. Да и отец твой… — И вкрадчиво, с улыбочкой спросила: — Может, у тебя на примете есть какая краля?

Олексан обозлился.

— Мало ли что было в ваше время. Было, да сплыло!

Сам он вскоре забыл об этом разговоре. А Зоя не забыла, она окончательно уверилась, что парня пора женить. Иначе, того и гляди… Мода нынче пошла — женятся по любви…

И снова перебирала Зоя акагуртских заневестившихся девушек, и сама же одну за другой браковала: эта чересчур горда, слушаться не будет, другая, может, и подошла бы характером, да не больно густо у нее в доме. Не пропустила Зоя и свою новую соседку, — память услужливо подсказала: "Вот бы такую — тысячу рублей получает!.."

В Акагурте молодого агронома теперь все больше хвалили: "Вишь ты, совсем будто девчонка, а все знает, за все берется с толком. Вишь, парники вновь отстроила, скоро у нее овощи поспеют. И отзывается она всем, одинаково разговаривает и со старым, и с молодым…" И те же люди, которые раньше осуждали ее, теперь говорили о ней с умилением. А Марья — та среди женщин каждый раз расхваливала свою квартирантку: "Ой, до чего же моя агрономка старательная, работящая и чистоту любит! Уж как она мила мне, ну, чисто дочь родная!"

Конечно, все эти толки не проходили мимо Зоиных ушей. Она слушала-слушала и наконец твердо решила: лучше Гали сыну невесты не найдешь. Теперь надо ее не упустить! А то, если уж очень привередливым быть, можно без всего остаться. Придя к такому решению, она постаралась забыть свою обиду на Галю за случай с горохом в колхозном амбаре. Незаметно, со стороны, присматривалась к ней, прикидывала: подходит ли Олексану? Решила: подходит. В деревне, конечно, все станут завидовать: вот какую невестку нашла Зоя — образованная, большие деньги получает.

О своих намерениях Зоя пока не говорила ни Макару, ни Олексану. Ждала случая с глазу на глаз поговорить с Галей, узнать ее мысли, заручиться согласием: господи, да в Акагурте кабышевский дом — самый лучший, а Олексан — чем парень не вышел! Любая девушка пойдет за него.

Однако случая встретиться с Галей долго не представлялось. Пойти к вей на квартиру Зоя не посмела: после того, как поссорились в огороде, соседка Марья все время отворачивалась от нее. Зое снова помог колодец. Однажды она увидела в окно, что к нему с ведрами пошла Галя. Зоя быстренько опорожнила свой ведра и метнулась к колодцу. Еще издали стала приветливо улыбаться.

— Видно, вода понадобилась, Галина Степановна?

— Да.

— Вода у нас вкусная, все хвалят. Носите, пожалуйста, нам не жалко, воды всем хватит… Видно, это Марья вас заставляет работать? Сама что-то совсем перестала по воду ходить.

— Она на работе, — сухо отозвалась Галя. Наполнив ведра, она повернулась, чтоб идти, но Зоя ухватилась за ее коромысло.

— Галина Степановна, ведь мы соседями живем, а вы у нас еще не бывали. Будто чужие мы. Видно, брезгуете нами… Зайдемте сейчас, посидите у нас.

Вцепившись в Галин рукав, Зоя потянула ее за собой. Галя отказывалась, хотела рассердиться, но потом подумала: "В самом деле, пойду посмотрю, как у них дома. А то болтают всякое про них…"

Завидев чужого человека, Лусьтро молча ощетинился, но, увидев хозяйку, зевнул, показав огромные желтые клыки. Галя опасливо покосилась, держалась ближе к крыльцу. Зоя ее успокоила:

— Не бойтесь, Галина Степановна, он у нас смирный… Иди назад, Лусьтро, видишь, кто к нам пришел? Своя она, своя…

Приведя гостью в дом, Зоя уже ни минуты не могла усидеть на месте, суетливо ходила взад-вперед, переставляла стулья, смахивала пыль, без умолку говорила:

— Присаживайтесь, Галина Степановна, вот на этот стульчик сядьте. На нем у нас хозяин сидит. Уж вы нас не обессудьте, Галина Степановна, одна не успеваю прибираться, все некогда — то свое хозяйство, то колхоз… А мужики мои только ночевать приходят домой…