Школа министров

На пороге появился волосатый молодой человек с чемоданчиком в руках. Этакий викинг, закованный в синий брезент. Кивнув Алтунину, словно боднув его на расстоянии, что, по всей видимости, должно было обозначать приветствие, он молча принялся за дело: раскрыл чемодан, извлек оттуда раздвижной штативчик, проектор, развернул белое полотно.

Сергей продолжал недоумевать: что они собираются делать?

Тем временем молодой человек успел погасить свет. В кабинете сделалось темно. Задрожал белый луч - и на экранчике появился заснеженный карьер открытых разработок. По уступам карьера стояли экскаваторы и драглайны. Возле них суетились люди в меховых шапках и полушубках, а машины оставались неподвижными, будто замерли навсегда. Сергей как бы сверху увидел весь рудник - огромный амфитеатр, дымящийся от мороза. И повсюду - мертвые машины.

- Это наш рудник Котуйканский, — пояснил посетитель. — А вот те застывшие драглайны - продукция заводов вашего главка, товарищ Алтунин. Под вашим неусыпным руководством производственное объединение «Самородок», которым командует товарищ Скатерщиков, изготовляет машины, непригодные для эксплуатации в суровых климатических условиях. Ноябрь, а у нас минус пятьдесят три. Драглайны же не выдерживают и минус тридцати: их самые ответственные детали не имеют достаточной хладостойкости. Об этом мы писали Скатерщикову, писали Ступакову, писали заместителю министра Лядову, да, видно, никому нет дела до наших забот. Вы, кажется, возглавляете здесь службу изучения спроса готовой продукции?

- Да, вас направили по адресу, — недовольно ответил Алтунин, — Но у нас нет других машин. Серийное производство. Драглайны с хладостойкими деталями не выпускаем, так как ориентируемся в основном на европейскую часть СССР. Ну и на экспорт...

Экранчик погас. Молодой человек включил свет. Начальник рудника сидел теперь, вобрав голову в плечи.

- А кто в таком случае должен обеспечивать нас: Сибирь, Дальний Восток, Крайний Север? — спросил он. Голос был глухой, отчужденный. — Производственное объединение Скатерщикова расселось, можно сказать, в самом центре Сибири, а продукцию гонит в европейскую зону и на экспорт...

Сергей пожал плечами.

- По-видимому, нужны специальные заказы. Ведь жили вы как-то до сих пор?

- Не жили, а приспосабливались, выкручивались. В холодную пору сидим сложа руки, а с потеплением занимаемся штурмовщиной. Убытки в миллионы рублей. И сейчас план повис на ниточке. Нельзя дальше так! Что значит специальный заказ на хладостойкие машины? Это слишком дорого обойдется. Почему специальный, а не серийный выпуск?

- Да хотя бы потому, что рудников, работающих в жестких температурных условиях, раз, два - и обчелся.

Начальник рудника хмыкнул, поднял на Сергея глаза, полные насмешки.

- А вы их считали, сибирские рудники?.. Их же тьма-тьмущая, а будет еще больше. Надеюсь, о производственно-территориальных комплексах слыхали? Они уже строятся. И там тоже потребуются машины в «северном» исполнении. В немалом количестве. Ведь даже в Чите, которую мы считаем югом, бывает минус пятьдесят.

Начальник рудника воодушевился, голос его окреп, сделался звонким и уверенным. Приблизившись к Сергею почти вплотную, внушал:

- Речь идет не только о драглайнах. Все виды горных, землеройных, дорожных машин, работающих круглогодично на открытом воздухе, в условиях вечной мерзлоты, должны быть устойчивыми к низким температурам.

Он, разумеется, был прав. Прав по большому счету. И все-таки Алтунин не сдавался:

- Вы как инженер должны понимать, насколько не просто менять технологию, вводить новые агрегаты, перестраивать весь производственный процесс. Это же колоссальные затраты. Деньги, деньги!

- Наша руда тоже кое-чего стоит, — возразил начальник рудника. — Придется, товарищ Алтунин, и технологию менять и все остальное. А прежде всего надо отрешиться от местнических интересов. Вы, как догадываюсь, хотели бы не затратить на нас ни копеечки? Это с нас, горняков, можно требовать: давай, давай руду! Она нужна машиностроению, товарищу Скатерщикову, товарищам Ступакову и Лядову. И вам, надеюсь, нужна. Вот мы и подогреваем ваши окоченевшие драглайны, жжем мазут, совершаем, так сказать, героические поступки в условиях Крайнего Севера из-за того, что ваш главк не желает наладить выпуск машин в «северном» исполнении.

- Вы не совсем правы...

- А я пришел к вам не права качать...

Он уперся ладонями в край стола, неожиданно поднялся и, обращаясь к молчаливому молодому человеку, сказал резко:

- Пошли отсюда, Максим Васильевич! Аппаратуру и фильм можешь оставить товарищу Алтунину: пусть в часы досуга покажет своим начальникам. Бывайте, Сергей Павлович! Простите за вторжение в неприемные часы.

Алтунин не успел и рта раскрыть, как они покинули его кабинет, оставив все свое киноимущество.

Обычно, когда уходил назойливый проситель, Сергей испытывал чувство облегчения. Но сейчас облегчения не было. Было всевозрастающее недоумение, даже растерянность. Словно бы начальник рудника приходил не с просьбой, не с требованием, а лишь для того, чтобы выказать свое презрение к нему, Алтунину, молодому сотруднику главка. Дескать, понимаю: ты ничего самостоятельно не решаешь и не можешь решить - молод еще, а щелкнуть тебя по носу надо: авось проснется злость - и задумаешься, в каких условиях добываем мы для вас эту самую руду... Главное, чтоб человек задумался.

Он был тонким психологом, этот начальник рудника с его раздражающей иронической улыбкой. Как его? Не то Кривцов, не то Гривцов... Впрочем, все равно. Претензии у него не к Алтунину, а к главку, к министерству.

Ему можно бы сказать: вам нужны машины в «северном» исполнении, а горняки Средней Азии потребуют от нас драглайны в «южном» исполнении. Их претензии будут в такой же степени правомерны. Значит, волей-неволей мы должны придерживаться усредненного варианта. Он дешевле.

Но Алтунин не сказал ничего такого. Понимал, что Гривцова не переубедишь. Не нуждался тот в его доводах. И зашел-то он, наверное, по пути: очутился в Москве с какими-то своими рудничными делами и решил заглянуть заодно к машиностроителям. Алтунин как личность для него просто не существовал. Есть проблема. Давняя, до сих пор не решенная: налаживать ли серийный выпуск машин в «северном», а равно и «южном» исполнениях? Гривцов считает, что настала пора...

Сергей подошел к географической карте, висящей на стене, представил зрительно скованные морозом, заметенные сугробами пространства Сибири. Уж кто-кто, а он-то знал Сибирь. Само это слово было для него родным. Тысячи людей рассеяны на необъятных сибирских просторах, в зоне вечной мерзлоты. И на Дальнем Востоке тоже. Они делают свое трудное дело и болеют за него. Как этот Гривцов.

Впервые Сергей взглянул на карту Сибири каким-то обостренным взглядом. Все эти пространства в официальных документах имели название: восточные районы СССР. Алтунин никогда не думал о Сибири как о неких «восточных районах» - просто не под силу так думать. Как невозможно думать о любимом человеке, выделяя лишь род его занятий, профессию: я влюблен в учительницу или в крановщицу. Смешно! А «восточные районы» - слишком функционально! И все-таки такая абстракция необходима. Очень уж специфичны они, эти «восточные районы»: их до сих пор называют кладовыми природных богатств. Кладовые. Приходи - и бери! Но попробуй взять! Не так-то просто, как кажется на первый взгляд: огромный узел запутанных и не решенных до сих пор проблем... А решать их надо, надо... Тут на каждом шагу проблема: самые большие запасы минерально-сырьевых, топливно-энергетических, лесных и водных ресурсов. Но они в необжитых местах. Нужны баснословные капиталовложения, чтоб продвинуть сюда промышленность. Нужна рабочая сила. Если подсчитать как следует, то окажется: дополнительные затраты на жилье, на транспорт и прочее превысят основные раз в двадцать!.. Вот так-то. А трудовых ресурсов по-прежнему не хватает... Почти неразрешимая задача. Почему люди так неохотно едут в Сибирь? Почему уезжают оттуда?.. И Алтунин уехал. Правда, сам он не намеревался уезжать: перевели. Был генеральным директором производственного объединения, радовался жизни и перспективам. И если говорить откровенно, именно он наладил серийный выпуск тех самых драглайнов. Не Скатерщиков, а он, Алтунин. Драглайны покупали и за границей. Одно время Алтунин усиленно поработал «на шарик». Начальник главка Ступаков был им доволен.