Родина

Хозяйственным оком оглядев свое женское войско, она в несколько минут распределила все места и обязанности.

— Народу у нас должно хватить, — со вздохом закончила она, — но все-таки хорошо бы хоть двух мужчин к нам залучить.

— Один уже есть! — негромко сказала Соня. — Как только он отметился, я все время слежу за ним.

— Да кто это? — оглянувшись, спросила тетя Настя.

— Виталий Банников. Вон стоит, осматривается… — И Соня, взглядом спросив согласия тети Насти, радушно крикнула вожаку «неприкаянных». — Банников! Иди-ка к нам!..

Виталий полуобернулся к Соне, будто что-то проверяя, и вяло ответил:

— Да уж не знаю…

Но Соня еще радушнее настаивала:

— Иди, иди к нам… У нас в бригаде мужской силы не хватает, и ты нас очень выручишь.

— Да уж ладно, можно и к вам… — тем же тоном ответил Виталий и вразвалку направился к вагонам.

— Эх, так бы и толкнула его, противного, в спину! — нетерпеливо шепнула Маня.

Виталий подошел и неловко кивнул всем.

— Что раньше всего надо выгрузить? — спросил он деловито, помаргивая белесыми ресницами.

— Ну, тетя Настя, просим вас дать Банникову работку потруднее, мы на него сильно надеемся! — сказала Соня и посмотрела прямо в глаза Банникову.

Он тихонько хмыкнул и улыбнулся.

Когда начали выгрузку, Виталий довольно быстро показал себя: уверенно и сноровисто рылся он в глубине вагона, освещенного «летучей мышью», и выставлял груды металла на скользкие плахи спуска в таком порядке, чтобы их удобно было перетаскивать на машину.

— Наш грузчик, смотрите, уже комбинировать научился, — похвалила Виталия Ольга Петровна.

— Он сумеет, если захочет, — подтвердила не без гордости за своего брата Тамара.

В эту минуту Виталий выскочил из вагона.

— Ты что? — опросила Соня.

— Я тут уж много чего к вывозке подготовил… Вам всем будет легко на машину товар перетащить… Но дело вот в чем: тут шатается один из наших, я сейчас велю ему: пусть всех где хочет соберет и пусть все бегут сюда!

Его лицо приняло такое выражение, будто он хотел показать Соне: «Вот какая у меня власть!»

— Слушай, Виталий, а ведь это замечательно! — подхватила Соня и, сделав большие глаза, спросила: — Неужели ты можешь всех ребят собрать сюда?

— Могу! — дерзко крикнул Банников и убежал.

— Павла Константиновна идет! — вдруг зазвенел голосок Тамары Банниковой.

Павла Константиновна шла, останавливаясь у платформ и вагонов. Она не спеша о чем-то спрашивала, сама говорила коротко и тихо, а люди торопились ответить ей целым хором голосов, будто все дружно стремились обрадовать ее.

Павла Константиновна приближалась. Соня видела уже ее лицо, ее волосы, которые снежной полоской белели из-под темносерого шерстяного платка. Щеки у Сони больно горели от снежной пыли, иззябшие руки ломило, но она, забыв обо всем, желала одного: скорей, скорей взглянуть прямо в глаза Павле Константиновне! Соня радостно поздоровалась с ней. Кузовлева ответила ей усталой доброй улыбкой, а потом начала спрашивать, как идет работа.

— Работают все на совесть, — ответила тетя Настя, — а вот транспорт незавидный — «шкап», которому в обед будет сто лет, да и его нелегко было добыть.

— Да, машин в городе не хватает, — сказала Павла Константиновна, — постараюсь добыть для вас еще.

Собираясь уходить, Павла Константиновна сказала Соне:

— Представь себе, Сонечка, встречаю сейчас Виталия Банникова, а за ним цепочкой идут человек восемь «неприкаянных», переругиваются с ним, но идут. «Куда вы?» — опрашиваю я их, а Банников, в своей манере, отвечает: «Грузы на завод отправлять… Нечего этим голодранцам здесь зря болтаться!» Я спросила: «А с кем ты здесь работаешь?» Он усмехнулся этак, знаете, даже загадочно: «С Челищевой работаю… ну! Сейчас я на завод важный груз повезу!» Вот видишь, какие дела…

— Павла Константиновна! — прошептала Соня и, крепко обняв ее обеими руками, прижалась головой к ее заснеженному плечу.

— Ну, ну… — мягко сказала Павла Константиновна, нежно поправляя русую прядку Сониных волос, выбившуюся из-под теплой шапочки, и быстро скрылась в белой пелене метели…

Отправив вторую машину, бригада тети Насти пошла погреться около костра.

— Какая чудная вещь огонь! — воскликнула Соня, пританцовывая около костра и подставляя огню промерзшие подошвы своих валенок. — А вы что отстаете, ребята? — позвала она банниковских «неприкаянных», которые стояли в стороне, сбившись в кучку, как продрогшие овцы.

Тетя Настя дружелюбно прикрикнула:

— Вы чего, в самом деле, как воды в рот набрали? Подходите, не бойтесь, — с теми, кто честно работал, вместе и греться приятно.

Когда все согрелись и закусили, тетя Настя начала беспокоиться, что машина еще не вернулась.

— Поди-ка ты, Марья, — озабоченно сказала она дочери, — постой у пакгауза — может, оттуда на шоссе увидишь что-нибудь.

На мостки за пакгаузом бегали и грузчики из бригады Артема Сбоева. Первой машиной поехали Игорь Чувилев и Анатолий Сунцов. Банников отправился вместе с Ксенией Саввишной на второй… Машины выехали в город одновременно и, как было условлено, должны были вернуться вместе.

Каждый выбегавший на мостки напряженно вглядывался в голубоватую муть метели, ища черную движущуюся точку, но ничего не было видно.

— Вот прорва, метель проклятая! — тревожно сказала тетя Настя. — И где их носит?

— А вдруг они заблудились? — робко сказала Юля Шанина: она боялась за Сунцова.

— Ну вот! — рассердилась тетя Настя. — Каких-то несчастных четыре километра — и заблудиться!

— Да ведь пока-то доедут да выгрузят все как следует… Ведь это не дрова, а части машин… — успокаивала Ольга Петровна.

— Возможно, — хмуро согласилась тетя Настя. — Ну, не сидеть же нам сложа руки! Давайте дальше вагон разгружать, пока машина вернется…

— Да и замерзнем, забирать начинает к вечеру, — вздохнула Ольга Петровна.

Женщины работали уже час, а машины все не было. Более тяжелые грузы уже были вынесены из вагона ближе к тупику, куда удобно было подъехать на машине. А ее все не было.

— Сбились они с дороги, мама, — наконец заявила Маня. — Ведь в двух шагах ничего не видать, вот и сбились… Рано мы грузы из вагона вынесли.

— Внесем обратно! — решительно произнесла тетя Настя. — В самом деле: их так снегом занесет, что потом и не сыщешь… Вот что: покричите-ка во весь голос, авось услышат.

Кричали до хрипоты Маня, Соня, Ольга Петровна, Юля, Артем и другие, но с дороги никто не отозвался.

— Давайте все вносить обратно, — сурово скомандовала тетя Настя и первая взвалила себе на спину тяжелый рулон толя.

Женщины опять принялись за работу, и каждая сразу почувствовала, как трудно с ношей итти против ветра. Метель бешено неслась над землей, хлестала колючим снегом в лицо, в глаза, сшибала с ног. Юля, поскользнувшись, несколько раз упала. Поднявшись на ноги, она тихонько заплакала, но не от боли и усталости, а от тревоги за Сунцова.

— Ой, Сонечка, замерзнет он там…

— Здесь, Юленька, слабеть нельзя… Ослабнем — все завалим, а мы за это дело отвечаем, — говорила Соня, которая тоже задыхалась, идя по колено в снегу с ящиком гвоздей на плече.

Ящик был узкий, но у Сони ломило плечо от тяжести. Вдруг кто-то осторожно тронул Соню за рукав, и плечу ее стало легко.

— Что это? — тихо вскрикнула она.

— Не пугайтесь, Соня, — сказал знакомый голос, — я вам помогу.

Соня обернулась и увидела устремленные на нее, блестящие и словно греющие своим светом глаза парторга.

— Дмитрий Никитич, а я и не знала, что вы… — залепетала Соня, радостно пугаясь чего-то.

— Я ведь тоже не знал, где вы работаете, а потом услышал, как ваш голос зовет товарищей… и вот я пришел сюда…

— Но что же это будет? — растерянно спрашивала Соня, не в силах отвести взгляд от этих словно только сейчас узнанных ею прекрасных и добрых глаз. — Вы, Дмитрий Никитич, будете носить все эти ящики и тюки, а я что же…