Времена года

Каждая охота имеет свою особую прелесть. Но стоять на тяге — вот где подлинная лесная поэзия. Ток вальдшнепа русские охотники издавна называют тягой. Для этой охоты не требуется ни собак, ни чучел, ни лодок. Одно ружье.

После захода солнца вдоль дорог, просек, по низинам, оврагам и опушкам невысокого смешанного леса тянут в сумерках небольшие птицы. Это и есть лесные кулики-долгоносики, или вальдшнепы. На лету они издают характерные звуки: «кхор-тцик».

Заслышав этот призыв, самка выбегает из кустов на полянку, вспархивает, припрыгивает и откликается свистящим тонким звуком.

Охотник обманывает доверчивую птицу: кидает в воздух фуражку или свистит в манок, подражая голосу самки. Вальдшнеп спускается и попадает под выстрел. Стреляют только «хоркающих» петушков.

Красно-бурая птица, плавно взмахивая крыльями, как бы ныряет в розовом сумраке весеннего вечера. Вблизи можно разглядеть затейливый рисунок оперения. На светло-коричневом фоне спины черно-полосатые кляксы. Изящный узор крыла в красно-коричневых брызгах. Серое брюшко, на зобу рябь в виде поперечных полосок. Лобастая голова. Округлые черные глаза. За сложную и неповторимую окраску охотники и натуралисты величают вальдшнепа лесным красавцем.

Вечером всегда норовишь встать к елочке, на полянке, где неугомонно журчит ручеек, или на углу примыкающей к роще широкой лесосеки, или у дороги. Оглядишься, выберешь хорошую позицию для обстрела и повернешься лицом к заходящему солнцу.

Стоишь и любуешься. Последняя улыбка солнца гаснет на нежной зелени распускающейся березы. И первая звездочка, глядишь, уже запуталась в узорчатой вязи ветвистой вершины. Заливаются малиновки. А одного певца охотник не только слышит, но и постоянно видит. На макушке ели вертится и громко поет сказочный «золотой петушок». До чего же любит петь на виду у всех голосистый дрозд!

Воздух напоен благоуханием, распускаются клейко-смолистые березовые листочки. Раз в году бывает такой неповторимо свежий лесной аромат!

Чаруют охотника едва уловимый шепот леса, журчание весенних ручейков, невнятные шорохи пробивающейся сквозь прошлогоднюю листву травы. Чудесно переливаются лучезарные краски догорающей зари. Все так ново, так свежо. Но вот сгущаются сумерки, угасает пурпур заката. На васильковом небе — золотые облака, словно перья улетевшей за горизонт жар-птицы. Звонкий вечер уходит в сумрак ночи. Все ярче звезды, тише птицы, слышнее ручьи. Дрозд свистнул в последний раз: «прощай» — и улетел. Но тогда словно внезапно заговорил вслух торопливый ручеек. Совсем уже перестали перекликаться с пением воды птичьи голоса. Как настораживает этот миг лесной тишины!

Охотник чутко прислушивается… Он наготове. Как долго тянутся секунды! Величаво молчание темного леса.

И вдруг уха коснулась неподражаемая мелодия: мягкое хорканье и легкое присвистывание. Вот оно, волнующее откровение весеннего вечера. Звуки приближаются.

Вальдшнеп летит воинственно, несет, как штык, впереди себя длинный клюв. Любопытны встречи-турниры токующих соперников. На тяге между пернатыми рыцарями иногда завязываются воздушные поединки. Клювы птиц скрещиваются, как рапиры. Искусные фехтовальщики не замечают охотника и быстро оказываются на дистанции выстрела. Мушка в такт взмаха крыльев ловит птицу. Плавен спуск. Грохоту выстрела ответило эхо. Гром потряс вечернюю тишину. Пируэтом ныряет в чащу замолкнувшая птица.

Нелегки в сумерки поиски в кустах. Защитную окраску перьев вальдшнепа не отличишь от листьев. По деревьям определяешь место, куда он упал.

Так дотемна стреляют охотники, пока видно мушку.

Но вот страсти улеглись, прошла горячка. Начались охотничьи будни. Пора домой. Ни красок, ни звуков. Темь — хоть глаз коли. Бредешь темной ночью. Ступаешь наугад. Вязнут ноги. На все натыкаешься. И откуда эти кочки, пеньки, сучья? А по лицу больно стегают ветви. Впереди зеркальцами светятся лужи. Они единственные ориентиры на дороге. На плече, как ни повесь, болтается ружье, задевает за ветки, мешает на ходу. А в ушах все еще звучит полет вальдшнепа.

Но вот лицо перестает ощущать холодные струи воздуха. Повеяло теплым паром земли. Значит, кончилась опушка. Но и в поле темно, как в лесу. Нагретая солнцем пашня щедро отдает тепло. Правдива народная поговорка: «земля преет». Река вскрылась, и заквакали зеленые лягушки. Прилетели коршуны, запели дрозды. Это примета начала тяги.

НА ТЕТЕРЕВИНОМ ТОКУ

Апрельской ночью идешь как с завязанными глазами. По мягким, рыхлым сугробам ступаешь наугад и часто проваливаешься в воду. Прямого пути нет. Сколько лишних километров отмеришь, обходя в темноте топи, болота, низины. Но «охота пуще неволи»… Старинная пословица говорит: «охотник вёдро в тороках не носит»… Его не устрашают в апрельскую ростепель труднопроходимые места.

Бодрит свежий весенний воздух — запах почек, хвои, талой снеговой воды.

Лесная дорога поднимается выше обочин. В ельнике еще темнее. Где-то здесь поворот. Его узнаешь по черным ступням на сугробе. Шагаешь след в след. А вот и шалаш на поляне. Кочки, пни, проталинки вокруг него примечены еще днем. Ведь на рассвете можешь принять их за птиц и начнешь палить из ружья. Бывало это на памяти охотников. Шагами отмериваешь расстояния от шалаша до воткнутых в снег хвойных веток. Сидя в засаде, можешь не рассчитать: покажется сто метров за пятьдесят.

Потом заходишь в шалаш, ощупью раскладываешь рюкзак, бинокль, патронташ, ружье, чтобы было все наготове.

Низ шалаша «конопатится» травой, хвоей, а повыше делаются просветы. Птица видит только понизу. Устраиваешься так, чтобы ничего не мешало, не шуршало.

…Вслушиваешься в тишину, но пока слышно одно и то же. Всю ночь ушастые филины диким голосом хохочут на весь лес. Наконец начинает светать. Показываются силуэты деревьев. Умолкают вопли филинов. Угрюмая птица не любит света, прячется в тень.

И вот рано-рано слышится мечтательный звук: «чууффшшшы…» Из темноты задорно отвечает такой же шепот. Еще темно, а косачи слетаются на ток. Но пока не видно ни птицы, ни мушки. Стрелять нельзя.

…Восток светлеет, и вырисовываются фигуры птиц: вытянуты краснобровые головы, вздуты шеи, распушены крылья. Подняты веерами хвосты. Под ними ярко белеет опушь. Все сильней и громче бормотанье «бу-бу»… Петухи кружатся, подпрыгивают, взлетают.

На километр разносятся глухие переливчатые звуки.

Новичок не рассчитает, неосторожно высунется на полянку — и только услышит: «фрррррррр»… Ему казалось, что птицы еще далеко, а они взлетели рядом.

…Заря разгорается. В розовой мгле кружатся на проталине черные распушившиеся косачи. Ими уже овладел азарт. Они прыгают, наскакивают друг на друга. Вот сцепились два дуэлянта. Жаркая схватка. Слышно гулкое хлопанье крыльев. Во все стороны летят перья…

А на голоса косачей с восходом солнца летят серые тетерки. Старый токовик поднял краснобровую голову, зорко присматривается агатовым глазом, сторожко озирается по сторонам. Не ястреб ли?

У самого шалаша два косача, ничего не видя кругом, запальчиво бубнят друг перед другом: «бу-бу». Охотник с замиранием сердца наводит на птиц мушку. Раздался выстрел. Оба косача уложены наповал. Воцарилась тишина. Тетерева вытянули шеи, смотрят по сторонам. Никого не видя, они успокоились и опять затоковали.

Пленительна музыка тока. Следя за тетеревиным током, забываешь все трудности: рискованные переходы через топи, болота, трясины, опасные переправы через быстрые ручьи. Пропадает даже охота много стрелять по такой уязвимой и близкой цели.

До проталин косачи токуют на деревьях. А с середины апреля, когда наполовину уже стает снег, начинается ток на рыжих лесных болотах, черных полях, на опушках леса, лесных полянах, в перелесках, на пригорках.

Охота на токах в Московской области допускается только с особого разрешения областного отдела охотничьего хозяйства.