Похищение Луны

Закрывшись с головой турьей шкурой, Арзакан молча слушал.

Кац Звамбая начал по одной перечислять все свои обиды. И его упреки были так же привычны и скучны, как чтение двенадцати евангелий в великий четверг,

Припомнил Кац, как Арзакан вступил в комсомол, как восстановил против себя односельчан, организовав на селе колхоз. Затем перешел к истории кровной вражды с Тарба и ко всему, что вслед за тем последовало.

Арзакан продолжал молчать, и это еще больше бесило старика. Он проклинал сына, говорил, что лучше бы его матери родить вместо него змееныша, лучше бы Арзакану умереть еще в утробе матери!..

— Ладно, успокойся, — сказал наконец Арзакан. — Если столько бед из-за меня, то уйду и больше не буду тебе досаждать.

Старик и сам устал злобствовать.

— Куда ушел Тараш? — спросил он.

Арзакан ответил, что Тараш пошел на охоту.

Совсем стемнело, и Кац стал беспокоиться, почему запаздывает Тараш. Ему не терпелось увидеть своего воспитанника, узнать, не принимал ли и он, чего доброго, участия в убийстве Мезира вместе с этим сумасбродом Арзаканом?

И незаметно уснул. Ему приснилось, что он вернулся в Окуми. Глухая ночь. Подошел к чулану Арзакана, приоткрыл дверь. Глядит, у очага валяется чья-то голова. Вгляделся внимательнее: откуда взялась эта голова с такими узкими-узкими глазами? Ах, ведь то глаза Мезира, Мезира с размозженной головой! Как ехидно они смеются, они издеваются над Кац Звамбая.

Эти глаза приводят его в бешенство, он хочет броситься, растоптать их, но они, выскочив из орбит, заползли под крышу чулана и подняли визг.

Кац проснулся весь в поту. Видит: Арзакан оделся и собирается в путь. Расстелил на земле бурку, сложил. Подтянул голенища, отряхнул папаху.

— Куда это ты? — крикнул Кац, подняв голову.

— Куда? Это мое дело.

Кац вскочил с лежанки.

— Я спрашиваю тебя, куда ты идешь?

— Иду на охоту, а потом отправлюсь в Тбилиси. Отдохнешь от меня, наконец.

— Как это отдохну! Если Тарба тебя укокошат, кто будет в ответе за твою кровь?

— За себя я отвечаю сам.

— Ты или я?

— Я!

— Но разве ты и я — не одно и то же? Кто разъединил нас?

— Тот, кто создал меня.

— Да кто же тебя создал? Я создал тебя, ты моя кровь…

Арзакан схватил папаху.

Кац Звамбая потянулся и, выпростав из-под изголовья обнаженный кинжал, в слепой ярости бросился на сына. Арзакан отскочил и выхватил свой маузер.

Загремело в Пещере великанов. И когда наполнивший ее дым рассеялся, Арзакан увидел труп Кац Звамбая, распростертый у очага, в луже крови. Выскочивший из орбиты глаз висел у правой брови. И он, этот глаз, так пронизывающе смотрел на отцеубийцу, точно хотел проникнуть в его душу.

Не выдержал этого потрясенный Арзакан и, раскрыв бурку, набросил ее на покойника.

Снова принялся за сборы. Уходить без бурки нельзя. Подойти же к трупу и снять с него бурку он не осмеливался, боясь, как бы не посмотрел вновь на него окровавленный, одноглазый отец.

Вдруг снаружи донесся невнятный шум.

Арзакан насторожился: говорили двое. Один из говоривших был Тараш.

Вздрогнул Арзакан: может быть, Тараш привел милиционера? Но откуда мог Тараш узнать о случившемся?

В это время снаружи послышался голос: «Это мы, Арзакан, мы несем убитого тура!» И Тараш и Саур втащили тушу убитого зверя.

Охотники громко смеялись. Они еще не успели заметить прикрытый буркой труп.

Оказалось, что Саур, отправившись на поиски Арзакана, повстречался с Тарашем, охотившимся у «Орлиных скал».

Арзакан не растерялся.

— Где же ты был? — обратился Арзакан укоряюще к Тарашу. — Если бы ты был с нами, не стряслась бы над нами эта беда!

Тараш вздрогнул.

— Какая беда? Что случилось?

— Да вот, отца убили!

— Кого?.. — вскричал ошеломленный Эмхвари.

— На другой же день после твоего ухода, — начал Арзакан, сделав печальное лицо, — сюда пришел отец. Но ты запоздал. Обеспокоенный этим, он решил, что с гобой случилось несчастье и что надо выйти на поиски. Не успели мы дойти до «Орлиных скал», как на нас напали трое пастухов, вооруженных винтовками. Я думаю; что это Тарба из Джвари. Завязалась перестрелка. У меня с собой был лишь маузер…

Арзакан умолк. Тараш молча слушал, уставившись в землю.

— И они убили его, — продолжал Арзакан, бросив взгляд на бурку. — Если б не подоспели охотники-сваны, Тарба и меня бы убили.

— Проклятые Тарба! — воскликнул Саур. — В день Ламарии они спрашивали у Кохта Лапариани, не гостите ли вы у Кора Махвша. Незадолго перед тем Махвш думал уже начать с ними переговоры.

Тараш Эмхвари откинул с покойника бурку, опустился на колени и благоговейно приложился к его правому плечу.

Потом все трое молча сели.

— Что вы думаете теперь предпринять? — спросил Саур.

Арзакан молчал. Вместо него ответил Тараш:

— Необходимо отвезти тело в Мегрелию, ничего больше не остается. Покойный не раз просил меня: если, — говорил, — умру, не оставляйте меня в Сванетии, перевезите мои кости домой.

И Эмхвари вопросительно взглянул на Арзакана. Тот молча выразил согласие.

Тогда Тараш обратился к Сауру:

— Ты должен как-нибудь раздобыть нам хоть одного коня.

— Что ты, что ты! — испугался Саур. — Дома я не осмеливаюсь даже упоминать о вас. Наоборот, я распустил слух, что вы давно уже за пределами Сванетии. Ни один Лапариани не одолжит вам лошади. Может быть, завтра-послезавтра проедет здесь Джокиа; попробую договориться с ним. А кроме него не с кем.

Так и порешили.

После ухода Саура Тараш и Арзакан не проронили ни слова. Улеглись молча, точно были чем-то обижены друг на друга.

Темные тучи заволокли небо. Пронесся сильный порыв ветра, и разразился ливень. Тараш лежал ничком и поминутно вздыхал.

Усиливалась гроза. Где-то вдалеке загрохотало, осветились вершины гор, гулко отозвались ледники и пропасти.

В бойницах вспыхивали отсветы молний, словно небо во мгновенной улыбке показывало золотые зубы. Потом снова непроглядная тьма и ветер, свистящий в бездне.

Было за полночь, когда Арзакан вдруг закричал во сне:

— Кто там? Не подходи, стрелять буду!

Тараш встал с лежанки, разбудил его, стал успокаивать.

Арзакан приподнялся, спросил — что случилось? Потом уронил голову и затих. И опять мучительные сны набросились на него.

С шумом хлещет через бойницы кровь. Арзакан распростерт в Пещере великанов, а она наполняется кровью… Вот кровавый поток подхватил уже Арзакана и носит его по пещере, а на поверхности этого водоворота кружится громадный, горящий ненавистью глаз. Его пронизывающий взгляд неотступно прикован к Арзака-ну, и Арзакан тоже не может оторваться от него. Чей это глаз? Арзакан никогда его не видел. Но он знает, что это глаз Тарба, какого-то Тарба, всех Тарба, какие есть на свете.

Арзакан хочет выхватить маузер, он громко хрипит. Опять Тараш будит его…

Всю ночь напролет неведомые существа бесновались у бойниц Пещеры великанов и свистели во все щели.

Саур действительно раздобыл лошадь у Джокиа.

На четвертый день тело Кац Звамбая было доставлено его сыном и воспитанником в Окуми.

Только на четвертый день, потому что шли они ночами да и то обходными дальними тропами, а днем укрывались в сосновых лесах, избегая неожиданной встречи с кем-нибудь из многочисленного рода Тарба.