Похищение Луны

Стоявшая в кругу молодежь вытолкнула вперед Нодара, русого свана с длинным кинжалом на поясе; потом двое парней принялись его уговаривать. Нодар отнекивался, смеясь и показывая свои сверкающие белизной зубы.

— Почему именно я должен быть каждый год Сакмисаем? На этот раз выберите Саура, а я буду Шахом.

Тем не менее Нодару вымазали лицо сажей, одели в лохмотья, на голову нахлобучили кожаный мешок и к поясу привесили вырезанный из карагача фаллос. Но-дар строил гримасы, потешая народ.

Началась попойка. Чару Махвша поднесли «профессору». Тарашу опять не понравилось, что сваны почему-то величают его профессором.

Чаша с водкой уже обошла круг. Арзакан сначала отнекивался, потом вошел во вкус; то и дело осушал чашу и передавал ее Тарашу.

Сидевшие за трапезой сваны громко смеялись, гоготали. Тараш чувствовал, что его мутит. Внезапно закружились, пустились в пляс все предметы. Лица сотрапезников, сидевших вокруг него, заплясали, точно фигуры на экране на заре кинематографии.

Теперь толпа, сопровождавшая Сакмисая, повалила в другой дом. Все смешалось: лай собак, крики ребятишек, женский визг, гогот мужчин. Тараш чувствовал, что соловеет, однако старался внимательно следить за церемонией обряжения.

Шахом выбрали здоровенного, высоченного свана; на голову надели колпак, вымазали сажей лицо и опоясали деревянным мечом. Затем встал Сакмисай, отцепил от своего пояса деревянный фаллос и начал бить им по поясу Шаха, сопровождая это циничными прибаутками. Сторонники Шаха схватили дубовые палки, свита же Сакмисая принялась деревянными шилами колоть всех — от мала до велика. Собралось все село. Когда обряжение кончилось, толпа двинулась к церкви Ламарии и расположилась там под дубом.

— Куда делся Арзакан? — спросил Тараш.

— Арзакан сильно напился. Только что был тут, не знаю, куда запропастился, — ответил Саур.

Да и сам он был изрядно навеселе.

Тараш обошел весь круг, тщетно разыскивая Арзакана.

Солнце склонилось к западу. Темные полосы легли на село. Заалели облачные башни на Кавкасиони.

Тараш Эмхвари под шумок пробирался к женской стороне. Он хотел подойти поближе к Ламарии, поговорить с ней и досадовал, что Ламария была окружена сестрами и невестками.

Неожиданно около него вырос Саур. Тараш стал наблюдать за хороводом. Потом, улизнув кое-как от Саура, обошел весь круг женщин, но Ламарии нигде не было видно. Опять к нему подошел Саур. Только теперь догадался Тараш: Саур был приставлен к нему на случай внезапного нападения Тарба.

Так и следовал юноша за своим будущим зятем, не выпуская рукоятки кинжала.

Где-то неожиданно завязалась драка. Саур бросился туда. Тараш приблизился к женщинам, но Ламарии не было среди них.

Стемнело. Хоровод закончился. Народ с пением направился к селу. Понурив голову, Тараш шел в толпе. С ним познакомили трех братьев Лапариани; те стали превозносить достоинства будущего зятя лапариановского рода.

— Мы слышали от Темура, — говорили они, — что ты, оказывается, искусный охотник.

На окраине села, у высокого дерева, была сооружена снежная башня Мурквани. Недалеко от башни прилег Шах. Буркой он укрывал полоненных им невест, тормошил и ласкал девушек.

От криков охмелевших парней и визга женщин можно было оглохнуть.

Сакмисаю поднесли огромные хачапури.

Он встал, обратился лицом к церкви святой Ламарии и погрозил ей фаллосом.

«Так, мол, и так расправлюсь я с тобой!.. Фуй, Ламария, фуй, Ламария!»

Тем временем Шах уснул. Подкравшись к нему, Сакмисай выволок из-под бурки его невест и стал бесстыдно лапать и тискать их.

Проснулся Шах, видит: нет невест. Вскочил, набросился на Сакмисая, и сцепились они на потеху зрителям.

Тараш Эмхвари вышел из толпы. Под липой он увидел Ламарию. Легкий загар покрывал ее лицо, и это очень шло к ней. Избегая нескромных щипков парней и девушек, Ламария чинно сидела с невестками Махвша.

При виде Тараша Ламария зарделась еще сильнее, потупилась и в то же время незаметно для других кинула на него лукавый взгляд из-под изогнутых, как лук, тонких бровей.

Вдруг раздались громкие крики.

Тараш вздрогнул. Опять рядом с ним стоял Саур.

— Сакмисай поборол Шаха, — говорит он. Старший из трех братьев Лапариани, пожилой Кохта, все удивлялся, где мог такой образованный человек, как Тараш Эмхвари, научиться так хорошо стрелять? Кохта Лапариани — человек бывалый, однако он уверял, что никогда не доводилось ему встречать такого ученого и в то же время такого негордого князя.

— Где твой брат? — спросил он Тараша.

Тараш догадался, что Кохта имел в виду Арзакана, и ему стало приятно, что его и Арзакана называют братьями.

— В этом году, — говорит Кохта, — и башня, и дерево упали в нашу сторону — сторону Лапариани. Богатый будет у нас урожай, и выкуп Тарба пошлем хороший. Кора Махвш посылает меня посредником к Тарба. А если и не помирятся они, все равно нас не посмеют тронуть.

Тараш поблагодарил его.

Снова поднялась суматоха; раздался выстрел.

— В Лапариани стреляли! — крикнул кто-то.

Кохта Лапариани схватился за книжал и бросился вперед. За ним кинулись оба его брата.

Когда они исчезли, Тараш притаился за деревом; подождав немного, снова пошел по проселочной дороге. Он спотыкался, хотя шел по ровному месту. По всему телу разливался огонь от выпитой водки.

Шел и вспоминал лукавую улыбку Ламарии. Перед ним стоял дразнящий образ веснушчатой девушки со стройными, как у тура, ногами. И так страстно хотелось ему ласк Ламарии, как жаждущему туру хочется испить железистой воды.

Лай собак Махвша заставил его вздрогнуть.

Приласкав собак, он взбежал по лестнице башни.

В комнате, отведенной Арзакану и Тарашу, мерцал огонек. Еще в коридоре до слуха Тараша донесся женский голос.

Он вздрогнул.

Никогда еще за все время его пребывания здесь женщина не поднималась на эту башню.

Прислушался, узнал шепот Ламарии.

Приоткрыл дверь.

Арзакан и Ламария, стоя у стены, неистово целовались, потом упали на постель.

В эту минуту кто-то в темноте коснулся Тараша.

Перед ним стоял Саур.

Тараш отпрянул от двери.

— Ты уже пришел, Саур? — хрипло пробормотал он.

— Кора Махвш зовет вас. Кажется, посылает посредников к Тарба. Просил сейчас же прийти, — говорит Саур, едва ворочая языком.

Молча спустились они по ступенькам башни.

— Скажи, что сейчас приду, пусть без меня не посылает посредников. Я сейчас приду, — повторил Таращ, а сам направился по дороге, которая вела из села.

Деревни уже не было видно, когда Тараш Эмхвари остановился и взглянул на небо. Словно турий рог, был изогнут полумесяц.

И тогда громко, очень громко, почти с таким же презрением, с каким говорил Сакмисай, Тараш воскликнул:

— Фуй, Ламария! Фуй, Ламария!

Легкое облачко закрыло луну.

Долго бродил по целине одинокий человек с обнаженной головой и разговаривал со своей тенью…