Старый дом (сборник)

Вот почему, услышав за спиной дребезжащий голос жены, Самсонов пуще того взъярился:

— И ты-ы! Убирайся отсюда…

Прижав костлявые руки к плоской, высохшей груди, Авдотья не сводила с мужа скорбного, усталого взгляда.

— Людей бы постыдился, Гирой…

Самсонов схватил ее за плечо и толкнул. Авдотья неприметной тенью скрылась за дверью.

Гости заспешили, начали собираться. Самсонов посмотрел на них непонимающими глазами, стал совать им в руки недопитые стаканы.

— Погодите… как же так, Харитон Андреич? Я вас… со всем уважением… Из-за бабы все, не стоит внимания. Посидели бы еще.

— Что-то вино твое не по нас! — отводя дрожащую руку хозяина, резко сказал Кудрин. — До свиданья, Самсонов. Смотри, в другой раз как бы не рассориться нам с тобой!

Провожать гостей Самсонов все-таки вышел за ворота. Васька Лешак подмигнул ему из кабины, провел ребром ладони по горлу: дескать, пребольшое тебе спасибо, наелся во как! Самсонов по-бычьи покосился на него и сплюнул под ноги. Он простоял у ворот, пока не улегся бурый лисий хвост пыли, вздыбившийся вслед машине. Когда же машина скрылась в дальней лощине, в бессильной ярости сжал кулаки: "Хороши вы спиной, нежели передом! Скатертью дорожка! Сила ваша, иначе нога ваша не ступила бы в мой двор!.. Против воли приходится руки лизать… Эхма, собачья жизнь!"

Он вошел во двор, на глаза ему попался пестрый котенок, который, забыв обо всем на свете, подкрадывался к трепыхавшему на ветерке гусиному перышку. Свирепый пинок хозяйского сапога отбросил бедного охотника на несколько саженей… Войдя в дом, Самсонов потоптался возле стола, затем слил самогон из стаканов в графин. Остатки из Васькиного стакана вначале хотел выплеснуть в помойное ведро, но, раздумав, слил в тот же графин: кто знает, может, завтра зайдет нужный человек, а добро — оно всегда не лишнее, пригодится. У Авдотьи на этот раз кумышка удалась, настоена на табаке. А самогон на табачном настое приобретает удивительное свойство оглушать человека, он становится мягче воска, и лепи из него, что твоей душе угодно…

Съехав в лощину, Кудрин велел Васе остановить машину. Секретарь бригадной парторганизации, подавая руку на прощание, смущенно пробормотал: "Черт, этот Самсонов… А я представлял его вполне культурным…" Кудрин переглянулся с Васей, и оба безудержно расхохотались. Секретарь не выдержал, тоже засмеялся:

— Как говорится, хватанули шилом масла! Подарили топорище от потерянного топора! Ну, Самсонов, выкинул номер…

Вася состроил очень серьезное лицо и с чувством исполненного долга заметил:

— Кто как, а я заправился правильно! Непривычен уезжать из гостей с пустым баком… Мамаша меня с детства уму-разуму учила, мол, не обжирайся у чужих, а то, смотри, мать помрет. А мне что-то неохота за столом ложки считать!

Кудрин задумчиво протянул:

— Много еще у людей в умах всякой чертовщины. Пережитки всякие, поверья-суеверья… Со стороны посмотреть — вроде все как у людей, все в положенных рамках: газеты почитывают, радио слушают, о спутниках знают, а копни человека поглубже, о-го-го! сколько всяких нечистых сидит в нем! Старое с новым присоседилось, да так, что с кондачка не сразу разберешь, где одно, а где другое. Срослись пуповинами… Возьмите того же Самсонова. На собрании он, слышали, выступал почище какого-нибудь лектора, в доме у него, как в аптеке, кругом под лак! А довелись ненароком наступить ему на хвост, он тут же ощетинится, зубки покажет: не смей, дескать, не трожь, это мое! Формально он колхозник, не придерешься, а внутри у него прочно сидит единоличник, попробуй, вырви его оттуда клещами! Да-а, нешуточное это дело…

По пути домой Кудрин поинтересовался:

— Говоришь, дочка Самсонова замужем за Кабышевым?

— Точно, за Кабышевым. Два года, как поженились. Повезло человеку, все равно что слепому петуху подсыпали гороху: жена учительница, хорошую деньгу огребает… С такой жить можно: напоит, накормит да еще рядышком уложит!..

Васька Лешак еще некоторое время продолжал рассуждать, а Кудрин думал о своем: "Да-а, далеко пустил корни этот Самсонов, попробуй, выдерни их! Неизвестно, с какой стороны подступиться… Сам числится в колхозе, дочка учительствует, зять колхозный механик. Все законно… Да, он себе на уме, не станет палить из обреза, как в тридцатых годах кулаки… Конечно, будь его воля, съел бы нас со всеми потрохами. Интересно узнать, какие у них отношения с зятем?"

Почуяв чужого, лохматая овчарка пулей вылетела из конуры и кинулась навстречу непрошеному гостю. Проволока, к которой был прицеплен бегунок, с тугим звоном потянула собаку назад. Овчарка вздыбилась на задние ноги, задыхаясь в тугом ошейнике, глухо зарычала, оголив желтые клыки.

На лай собаки Зоя метнулась к окну, раздвинув занавеску, осторожно выглянула во двор. Двор был пуст, однако овчарка продолжала метаться по проволоке. "Кого носит шайтан? На своих не стала бы лаять… С тех пор как Олексана выбрали в правление, покоя нет, без конца ходят…"

Она второпях накинула платок и вышла на крыльцо. За воротами кто-то стоял, в подворотне виднелись запыленные сапоги.

— Лусьтро, пшел! — прикрикнула Зоя на собаку. Зверь притих, не спуская с чужого человека злобного взгляда, шерсть на загривке угрожающе щетинилась.

С опаской косясь на овчарку, к крыльцу пробрался Самсонов Григорий.

— Однако не собака, чистый волк, случись, сорвется — истинный бог, загрызет! — пробормотал он, пробравшись в безопасное место. — Все ли здоровы у вас, дорогая сватья?

При виде свата выражение на Зоином лице сделалось умильным, голос стал приторно-певучим:

— Э-э, вон кто пришел! А я, слепая ворона, сразу-то и не признала! Слава богу, все здоровы, сват Гирой. Проходи, проходи в дом, давно не бывали у нас, этак можно друг друга совсем забыть! Еще ладно, дорогу к нам не позабыли!

— Что ты, сватья, мы у вас частые гости. Того и гляди под порогом капкан для нас поставите!

Пройдя в дом впереди гостя, Зоя кинулась поправлять и без того аккуратно лежавшие половики, смахнула что-то тряпицей со стола и лишь после того присела на краешек стула.

— Осто, что же ты, сват, сел у самых дверей? Проходи ближе!

Пристроившись на скамейке возле печки, сват Гирой принялся крутить цигарку.

— Ничего, сватья, не беспокойся, здесь тоже не чужое. Покурю я…

— Осто, кури, кури, сват, не стесняйся! Когда в доме табаком пахнет, так и кажется, что хозяин жив… — Зоя скорбно вздохнула и после некоторого молчания продолжала: — Бедный Макар; бывало, тоже курил вот так, у порожка… А я, глупая башка, ворчала на него. Теперь жалею, да поздно. — В голосе ее послышались слезы, она и впрямь приложила к глазам краешек передника. — На этом свете всего раз живем и то не можем по-хорошему. Только и жить бы в любви да согласии…

— Истинная правда, сватьюшка! — отозвался Самсонов. — Да не дал господь знать людям, какую судьбу он им уготовил. Кому как на роду написано… Кабы знала, что со сватом Макаром такое случится, ты бы ему слова поперек не сказала, я думаю…

— Так, так, дорогой сват! — закивала Зоя. — Кабы знать, где упасть, постлала бы соломки… И зачем только я услала его тогда в лес! Показалось, что нижний ряд в конюшне изгнил, Макару говорю: сменить бы надо, пойди, заготовь бревен. Он и послушался меня, глупую. Готова бы душу свою отдать, лишь бы его воскресить, да где уж… не поднять его из могилки. Видно, судьба была человеку…

Внезапно, оборвав печальный разговор, она всплеснула руками:

— Господи, что же это я угощаю гостя сухими словами! Совсем памяти не стало… сейчас самовар поставлю!

— Не стоит, сватья, не беспокойся. На таких гостей, как я, не напасешься…

— Сиди, сиди, сват, последнее время редко стал захаживать. Чай мы недавно пили, остыл немножечко… Да он еще не совсем, чтобы холодный, тепленький пока… После скажешь, поди, что сватья холодным чаем напоила!