Ледяное озеро

— Вряд ли это имеет какое-то отношение к Лидии.

— Значит, она действительно больна?

— Нет, но у нее что-то на уме. Ты не заметил, какая она странная в последнее время?

— Может, она улизнула, чтобы встретить тайного гостя, свою давнюю утраченную любовь? — высказал предположение Эдвин и рассмеялся.

Утрата стремительно обернулась.

— Даже если ты не умеешь петь, мешать не обязательно! Аликс же, помня о темной фигуре, виденной в ночь после бала, нахмурилась.

Глава сорок шестая

Инспектор Притчард в темном пальто и фетровой шляпе представлял собой странную фигуру среди заснеженных гор и покрытого льдом озера. Однако он чувствовал себя тут как дома. Пейзаж напоминал ему горы родного Уэльса и был лучше стылого и грязного Лондона с грудами серого снега, нагроможденного вдоль улиц. Он испытывал чувство, близкое к обиде, по поводу того, что такой человек, как Джаго Робертс, в высшей степени продукт большого города, почему-то должен осквернять своим присутствием красивую и безмятежную сельскую местность.

Он похрустел подошвами по прибрежной гальке, оглянулся, обводя взглядом берег.

— Вы знаете все о проживающих на озере, — сказал он, обращаясь к полицейскому констеблю Огилви.

— Так точно, сэр. Все здешние мне хорошо известны. За исключением нескольких человек, остановившихся в отеле. Но мистер Диксон содержит респектабельное заведение, он не станет принимать к себе никаких сомнительных личностей. Да вот на днях, кстати, он дал от ворот поворот тем двум мужчинам, которыми вы интересуетесь: не хотел терпеть подобную публику под своей крышей, и, я думаю, он имел на это все основания.

Инспектору Притчарду было приятно, приехав сюда, обнаружить в лице констебля Огилви разговорчивый тип сельского полисмена. В сколь многих расследованиях он сталкивался с затруднениями в лице косноязычных и неразговорчивых местных бобби, из которых невозможно выжать ничего, кроме невнятного «Да, сэр. Нет, сэр», и выудить простое изложение фактов вместо вычитывания профессиональных жаргонизмов из полицейского блокнота.

— Любопытно, — произнес инспектор Притчард. Он вытащил из кармана трубку и, наклонившись, выбил ее о камень. Потом начал заново набивать свежим табаком из кисета, пальцем утрамбовывая кусочки. Закончив, посмотрел на небо. Над вершинами самых высоких холмов вокруг озера появились новые белые пряди облачков.

— Будет меняться погода? — спросил он.

— Вероятно, сэр. Через денек-другой.

Констебль возил инспектора по окрестностям в полицейском автомобиле «райли», который Притчард позаимствовал в ближайшем участке. Инспектор занимался тем, что он называл прощупыванием местности. Они ездили по скользким извилистым дорогам вокруг озера, и констебль указывал ему на различные важные объекты.

Огилви снова открыл рот, закрыл, заметив выражение глаз инспектора, и открыл опять.

— А мы не собираемся заехать к миссис Маккехни, сэр? Посмотреть, дома ли мистер Робертс? Ее дом на той стороне.

— Но ведь нет причин полагать, что он покинул эти края?

— Нет, сэр. Я видел его сегодня утром он катался на коньках со своим другом. Настоящий задира, скажу я вам, врезается в кучку мальчишек, как бульдозер, и никогда не оглянется посмотреть, в порядке ли те, кого он сбил с ног.

— Не надо показывать, что мы им интересуемся. Прежде всего я хочу выяснить, зачем он здесь.

— Покататься на озере. Разве нет, сэр?

Притчард обратил на него холодный взгляд.

— Извините, сэр.

— Вы сказали, он с другом. С человеком, который тоже похож на мослеита?

— Да, с короткой стрижкой. И, как мистер Робертс, в черной рубашке.

— А мистер Робертс занимается тут тем, что катается на коньках и оскорбляет местных жителей?

— Мисс Вайс не местная. Приезжая.

— Еще хуже. Вы же не хотите отпугнуть туристов, правда, констебль?

— Конечно, нет, сэр! — с жаром согласился Огилви.

Его родители держали в Лоуфелле постоялый двор, предоставляющий ночлег и завтрак, и хорошо зарабатывали на заледеневшем озере.

— Значит, у вас нет соображений, чем тот и другой здесь занимаются?

— Я слышал, что того, второго, зовут мистер Шеклтон и он тут по делам.

— По каким?

— Он наведывался к мистеру Гриндли, в «Гриндли-Холл».

— А чем занимается мистер Гриндли?

Констебль Огилви удивился.

— Сэр, да ведь он владелец «Джауэттс»! Одно из крупнейших производств в здешних краях, а он его хозяин. Производят умывальники и… вообще оборудование. Для ванных комнат и прочего.

Притчард затянулся трубкой и выпустил облачко дыма.

— Странное время года для деловых встреч. Да еще у человека в доме, а не в конторе, где он работает.

— Мистера Гриндли трудно застать не за работой. Если речь идет о прибыли, он станет трудиться все Рождество напролет, дома или на фабрике.

— Разве есть что-нибудь подозрительное в оборудовании для ванных комнат?

— Нет, сэр.

Притчард сверился с имеющейся у него картой местности.

— «Гриндли-Холл» — это там? Тот причудливый дом на холме?

— Нет, то «Уинкрэг». Насколько я знаю, его хозяева пользуются большим уважением. Ричардсоны — богатое семейство, проживает тут свыше ста лет.

— Я имею в виду архитектуру, констебль, а не обитателей. Все Божьи создания для чего-то нужны. А где «Гриндли-Холл»?

— Отсюда его не видно, сэр. Я могу показать его вам на обратном пути, вы разглядите его с дороги.

— Тогда нам лучше поторопиться, — сказал Притчард. — Скоро будет слишком темно, чтобы разглядеть хоть что-нибудь.

Констебль повез инспектора обратно в Лоуфелл, по пути сделав краткую остановку, чтобы взглянуть на «Гриндли-Холл».

— Вы думаете, есть что-то подозрительное в визитах мистера Шеклтона в «Гриндли-Холл»? — спросил Огилви, проведя инспектора Притчарда в кабинет, который освободил для него после того, как получил звонок из Скотленд-Ярда. — Гриндли — важные влиятельные люди, мне не хотелось бы…

Притчард повесил шляпу на вешалку и снял пальто. Сел за письменный стол и открыл черный портфель.

— Любой человек, как бы ни был он влиятелен, находится под властью закона. Рискну предположить, здесь ничего противозаконного. Даже если мистер Шеклтон подозрителен, то мистер Гриндли не осведомлен об этом и чист как стекло. Джаго Робертс не рядовой мослеит, и любая информация о нем может оказаться ценной. Нам следует проявить внимание ко всем его контактам и знакомствам.

— Понимаю, сэр.

— Вы когда-нибудь рассказываете дома о своей работе, констебль?

Огилви покраснел.

— Я спрашиваю, потому что знаю: ваш отец был на военной службе. Он дослужился до сержанта?

— Так точно, сэр, — не без гордости промолвил констебль.

— Дело вот в чем: то, что я сообщу вам о Джаго Робертсе, должно остаться между нами. Ваш отец поймет, почему вы не можете обсуждать эти сведения. Это не обычное дело, относящееся к юрисдикции местных полицейских органов.

— Да, сэр.

— Позвольте мне рассказать, что нам известно о Джаго Робертсе. — Инспектор собрал лежащие перед ним бумаги в аккуратную стопку. Откинулся на спинку стула, устремив взгляд в потолочные балки. — Начать с того, что Джаго Робертс не настоящие его имя и фамилия. Мы не знаем, как его зовут на самом деле, но еще три года назад нигде не встречалось упоминаний ни о каком Джаго Робертсе. Мы проверили дюжину Джеймсов Робертсов и множество Дж. Робертсов, но нет, никаких следов этого человека. Итак, три года назад он неожиданно возникает в рядах мослеитов. Относится, судя по всему, к аристократической верхушке данного движения, у него выговор, характерный для выпускника привилегированной школы, такие люди для них — желанное приобретение.

Рассказывая, инспектор раскуривал трубку. Помахал спичкой и глубоко затянулся, негромко пыхтя от удовольствия, как заядлый курильщик.

— У мистера Робертса обнаруживается поразительный талант возбуждать толпу, организовывать митинги, марши против оппозиционеров. Все это беспокоит нас, в Особом отделе, поскольку в его действиях чувствуется рука опытного мастера, которого мы не замечали прежде среди этого сборища, и нам эта картина не нравится. Так где же, спрашивается, он приобрел подобный ответ?