Пропан (СИ)

Уже давно президент научно-исследовательской корпорации доктор Хеллегран и его помощница Линда Келлар не были так единодушны в своих желаниях. Оба с одинаковым пылом жаждали убить друг друга или хотя бы стукнуть по голове первым попавшимся тяжёлым предметом. "Мегера!" – думал Хеллегран. "Идиот!" – вторила ему Келлар.

Едва закрыв за собой двери кабинета Хеллеграна, президент и вице-президент УБРИ начали кричать друг на друга. На корабле, в порту и в коридоре они из последних сил сдерживали свои чувства – даже в таком состоянии они не хотели скандалить при служащих – а теперь, наконец, дали им выход.

– Не ждал от вас такой жестокости, Келлар! – кричал Хеллегран, нервно терзая пальцами стопку документов на столе. – Я знаю, что вы на всё пойдёте ради дела, но сейчас... У вас нет ни души, ни совести!

В 52 года Джозеф Хеллегран уже совершенно поседел, и короткий "ёжик" его некогда светлых волос сильно поредел на макушке. Очки в тонкой платиновой оправе как будто стали частью его гладкого бледного аскетического лица с высоким умным лбом и внимательными холодными глазами. Белый костюм и чёрная водолазка смотрелись на нём, как одежда из элитного бутика. С первого взгляда Хеллегран казался невозмутимым, хладнокровным и прагматичным учёным и таковым являлся. Выходил из себя он крайне редко, преображаясь из аскета в бешеного быка.

Его заместительница Линда Келлар словно по контрасту с ним была яркой смуглой брюнеткой с модельной фигурой, красивым лицом, яркими серо-голубыми глазами и чувственным алым ртом. Ей очень шла причёска под Мирей Матье; чёрные прямые волосы блестели, как в рекламе шампуня, и в белом брючном костюме Келлар выглядела так, что ни один мужчина не мог не обернуться ей вслед. Но в её лице и взгляде чувствовалось, что эта женщина способна на всё и может быть опасна.

– А я не ждала, что вы спустите всё собаке под хвост после стольких трудов! – топнула ногой женщина. – Скольких усилий нам стоило добыть синхроним, сколько раз мы рисковали, шли на нарушение закона! Вы об этом подумали? Или для вас эта блажь важнее?

– Моя дочь не блажь! – взревел Хеллегран и схватился за тяжёлую пепельницу на столе. Эх, запустить бы ею в Келлар... но нельзя: он всё-таки разговаривает с женщиной... и физически она намного превосходит его, в этом он уже убедился сегодня утром, и ещё раз получить не хочет. – Как вы могли? Вы действительно способны убить ребёнка?!

– Она вертит вами как мячиком, и вы идёте у неё на поводу! Это она у своей матери унаследовала: Марси тоже успешно делала из вас идиота!

– Оставьте в покое мою жену! – Хеллегран сорвал с носа очки и так сжал их, что раздавил стекла. – Она умерла десять лет назад! Вы и покойных не жалеете!

– Для меня интересы дела важнее детских капризов!

– Для вас человеческая жизнь ничего не стоит!

– Каждый распоряжается своей жизнью как хочет! Если ваша дочь захотела лезть в море под работающий синхроним, её дело! И почему из-за этой идиотки я должна останавливать испытания?

– Не смейте называть мою дочь идиоткой! – Хеллегран снова сжал в ладони пепельницу. "Это не женщина, а какой-то демон!" – Вы всю жизнь её ненавидите и уже спятили от злобы!

– Да, ненавижу, потому, что она эгоистичная, избалованная, деспотичная тиранша! Она хочет, чтобы вы поступали только по её воле и жили только для неё! Она специально сорвала испытания, чтобы столкнуть нас лбами! Она просто боится, что вы обратите внимание на кого-то кроме неё!

– Всё понятно! – Хеллегран отбросил исковерканную оправу в мусорную корзину. – И вы после этого обвиняете меня в блажи?! Это вас ревность с ума свела, вы только ею и руководствуетесь! Вы на всё пойдёте, чтобы получить желаемое!

– А вы так и не простили мне мой отказ выйти за вас замуж! – Келлар поправила волосы. Внешне она уже выглядела абсолютно спокойной, но человеку, хорошо знавшему её, такое спокойствие показалось бы страшнее самого лютого гнева. – Вы уже двадцать лет мстите мне за этот удар по вашему самолюбию: норовите поддеть, повышаете голос, при любой возможности создаёте мне неловкую ситуацию, позволяли Келу унижать меня! Вы ведёте себя как собственник, взбешённый тем, что вещь отказалась быть его вещью!

Хеллегран сжал кулаки и, наливаясь краской, двинулся к женщине, но на полпути остановился, пнул ногой журнальный столик, опрокинув его, и процедил сквозь зубы, бросаясь в кресло:

– Думаете, я вас тогда не понял? Вы хотели, чтобы всё было только по-вашему, а я попытался перебить вашу игру! Вам нравилось держать меня на расстоянии, нравилось, что у вас есть поклонник, которого вы можете водить как собаку на поводке! Только я пожелал определённости! Но Лена в этом не виновата, слышите? И она не должна страдать из-за нашего прошлого!

– Так, – Келлар отошла к окну. – А быть на поводке сначала у Марси, а потом у Лены вам больше нравится?

– Я просил оставить в покое Марси! Вы сами настоящая собственница, если пытаетесь соперничать с покойной!

– Это как раз самые опасные соперники... И она оставила достойную преемницу, которая хочет, чтобы вы жили только для неё, – Келлар ожесточённо ткнула сигарету в пепельницу и забегала по кабинету, толкая ногами мебель, сжимая пальцами виски и кусая губы:

– Проклятье! Всё прахом! Ведь наш эксперимент мог изменить весь мир, дать нам силу, власть и славу в веках! Да сколько людей озолотили бы нас за синхроним! Как вы могли, ах, как же вы могли?!

– Для вас жизнь человека, стоящего у вас на пути, дешевле пустой зажигалки, а для меня – нет, если это моя дочь, – от крика Хеллеграна задрожало оконное стекло, – и ещё неизвестно, как синхроним изменил бы мир, к лучшему, или к худшему! Вы не думали, что нам потом в этом же мире жить?!

– Блеск. Рассуждаете уже не хуже этих идиотов-экологов из ОРКА. Скоро ещё запишетесь к "зелёным" и станете вегетарианцем.

– Между прочим, не так уж они и неправы, и, если вы действительно так умны, как кажетесь... – Хеллегран осёкся, поймав долгий взгляд женщины: разочарование, горечь и лёгкое презрение.

– Я и не заметила, как ты изменился, – тихо сказала Келлар уже с порога. – Всё казалось, что ты такой же, каким был, когда я тебя полюбила. Может даже хорошо, что я не вышла за тебя замуж. Ты был достоин своей жены и достоин своей дочери! – её лицо снова заледенело, и Келлар заключила уже официальным тоном:

– Я буду в своём кабинете, сэр. Мне надо подготовить отчёт об испытаниях.

– Можете не спешить, Келлар, – сухо ответил Хеллегран, разглядывая свои руки, лежащие на коленях и близоруко щурясь без очков. – Я могу и завтра завизировать отчёт.

Двери закрылись за Келлар.

Какое-то время Хеллегран сидел, опустив голову и потирая виски. Он услышал звук открывающейся двери и вяло подумал: "Наверное, Келлар вернулась, чтобы добавить, какое я ничтожество и как она меня ненавидит. Ох, женщины!"

– Папа, мы не едем домой?

Хеллегран поднял голову, прищурился и улыбнулся дочери. Шестнадцатилетняя Лена была высокой и крупной для своих лет светловолосой девушкой с миловидным, ещё немного детским лицом.

– Чуть позже, – ответил Хеллегран. – Я должен найти запасные очки, без них я ничего не вижу за рулём.

– Ничего, я подожду, – дочь села в кресло напротив отца. – Папа, ты расстроен из-за мисс Келлар? Я слышала, как она на тебя кричала. Почему ты ей такое позволяешь?

– Ты знаешь сенатора Ричарда Келлара? – вопросом на вопрос ответил Хеллегран.

– Ричи-Миномёт? – уточнила Лена.

– Меткое прозвище... Так вот, он – основатель и первый президент УБРИ; я – его ученик и ставленник. Сейчас из Конгресса мистер Миномёт оказывает нам поддержку...

– Ясно, – Лена удобно устроилась в кресле с ногами. – А причём тут он?

– Мисс Келлар его дочь. И мне приходится с ней считаться.

– Извини, но я слышала ваш разговор, – от смущения розовые щёки Лены густо покраснели. – Я не подслушивала, просто вы так кричали, что было слышно даже в коридоре. Это правда, что ты хотел на ней жениться, а с мамой стал встречаться назло мисс Келлар?