Собрание сочинений (Том 4)

С у ш к о в. Куда же ты съедешь, голова дубовая, бродяга?!

С е р г е й. Найду угол.

С у ш к о в. А сейчас куда?

С е р г е й. Спать пойду, уморился. (Идет к двери; с порога.) Матери я сам объявлю.

Анюта порывается за ним.

Тебе чего надо? Сиди. (Уходит.)

С у ш к о в. Пропадет...

Б у т о в. Нет. Не пропадет.

С у ш к о в. Пускай-ка проживет на свои заработки Уж такой великолепной жизни, как при отце с матерью, ему не видать.

Б у т о в. Вы считаете, что ваша жизнь великолепная?

С у ш к о в. Для рабочего человека - очень даже великолепная. Поди посмотри, как другие живут.

Б у т о в. Детям вашим она не кажется великолепной.

С у ш к о в. Павел не жаловался, душа в душу с ним жили. Почтительный был Павел... и благодарный. (Идет в комнату Любови и возвращается.) А легко мне перенесть, что Никита Ковров почтён, а я в стороне? Я на заводе тридцать второй год.

Б у т о в. Опыт у вас. Огромный!

С у ш к о в. Еще бы не огромный.

Б у т о в. Вы, должно быть, лучше Хлебникова знаете дело.

С у ш к о в. Хлебников только пенки снимает. Не хуже управляющего знаю завод - и людей знаю.

Б у т о в. При других обстоятельствах вы могли бы управлять заводом.

С у ш к о в. Управлять?..

Б у т о в. Будь у вас образование...

С у ш к о в. Хватил! Образование! Откуда его взять-то, образование!

Б у т о в. Я от скольких уже слышал - хвалят ваши способности, ум...

С у ш к о в. Голова-то, кажись, ладно устроена... А образование... нам, милый, не положено! Всю жизнь одна забота: о куске хлеба!

Б у т о в. А Сергей так не хочет. Сергею надо больше чем кусок хлеба.

С у ш к о в (воспламеняясь снова). Сергею я знаю чего надо! Он не образовывать себя пошел! Он - другое совсем...

Входит Ф и л я с узелком.

Ф и л я. Здравствуйте. Из баньки прямым ходом. Был в баньке - дай, думаю, схожу, чайку попью Начальство заругает - ничего! Оно ругает, а я уж чайку попил (Смеется.)

С у ш к о в. Ну... с легким паром.

Ф и л я. Спасибо.

С у ш к о в. Садись. Марья!

Входит М а р ь я А л е к с е е в н а.

Марья, дай ему чаю, да побольше хлеба нарежь.

Марья Алексеевна уходит.

Да. Ты садись.

Ф и л я (садится). Жиличка ваша дома?

А н ю т а. Нету.

Ф и л я. Вот ты не велишь у нее деньги брать. А почему не взять? Она, говоришь, чай с баранками пьет; а другому человеку не на что кваску купить, тюрьку сделать. А в ресторане Тестова, рассказывают, купец Зворыкин на пари пять фунтов икры съел.

А н ю т а. И что?

Ф и л я. Завтра хоронят. Не отходили доктора. Пять ведь фунтов! А сейчас иду к вам - стоит молодой такой да ладный, ругается: два дня, говорит, не евши, и работы не дают нигде. Ишь оно на свете как получается.

С у ш к о в (Бутову). Вот посмотри на этого человека. Таким и я буду, ежели потеряю свою линию... (С силой.) Нет! Не дождется Серега!

Входит М а р ь я А л е к с е е в н а.

М а р ь я А л е к с е е в н а. Филя! Иди на кухню пить.

С у ш к о в (гневно). Сюда подай! Я те дам - на кухню... В гости человек пришел!

М а р ь я А л е к с е е в н а. Матушка, владычица... (Уходит, Анюта за нею.)

С у ш к о в. А ведь ты тоже был хороший рабочий, Филя.

Ф и л я. Я-то? Я, Степаныч, все делал хорошо, слава богу. Я орел был! Помню, бывало...

А н ю т а вносит чашку и хлеб.

Спаси Христос, Анюточка. (Пьет с жадностью.)

С у ш к о в. И вот: дурацкий случай, и в богадельне кончаешь век. (Уходит в кухню.)

Ф и л я. Анюточка! Было письмо от Павла аль не было?

Анюта отрицательно качает головой.

Я у Степаныча уж не допытываю. И у Алексеевны не допытываю. Ах, господи, господи!

Бутов уходит в свою комнату.

А н ю т а. Дедушка! Знаете что? Серега теперь с нами не будет жить.

Ф и л я. Как это, почему?

А н ю т а. Они тут разговаривали, и Серега сказал - завтра съеду. Угол, говорит, найду.

Ф и л я. Да из-за чего, Анюточка, причина-то какая?

А н ю т а. Поругались. Отец сердился на Серегу. Ох, надоело мне, дедушка! Ушла бы я, ушла отсюда... в Нескучный сад!

Входит М а р ь я А л е к с е е в н а.

М а р ь я А л е к с е е в н а. Говорю, говорю. Долблю, долблю. Ведь нету его уже, нету деточки моего... Давай, говорю, перепишем его на поминальный лист. Лежит, говорю, в земле, а мы не помянем...

Входит С у ш к о в.

С у ш к о в. Марья! Живого человека поминать за упокой - великий грех. Запомни.

Ф и л я (Марье Алексеевне). Ты обожди. Ты не плачь. Может, он живой-здоровый, Павел-то...

М а р ь я А л е к с е е в н а. Нету... Чует сердце. Спать не могу все он перед глазами.

Сушков, махнув рукой, уходит.

Хоть бы помянула его... А тут Ксеня.

Входит Л ю б о в ь.

Л ю б о в ь. Здравствуйте, дедушка. (Проходит в свою комнату.)

Ф и л я. Что Ксеня?

М а р ь я А л е к с е е в н а. Загуляла девка. Ночью на извозчике с мужчинами едет, песни поет... Люди видели...

Ф и л я. Ты сядь. Чайку попей. Отойдет от души...

М а р ь я А л е к с е е в н а. Не надо мне ничего.

Быстро входит Л ю б о в ь.

Л ю б о в ь. Кто входил в мою комнату? Марья Алексеевна, вы не видели, кто?

М а р ь я А л е к с е е в н а. Спаси бог, пропало что-нибудь?

Л ю б о в ь. Да нет: деньги кто-то оставил у меня. Сто двадцать рублей.

М а р ь я А л е к с е е в н а. Кто же входил?

А н ю т а. Отец входил.

М а р ь я А л е к с е е в н а. Спрошу. (Уходит.)

Ф и л я. Степаныч денег в чужой комнате не забудет. Нет!

Входит С у ш к о в.

С у ш к о в. Ты что, Андреевна, беспокоишься?

Л ю б о в ь. Иван Степаныч, это вы около зеркала деньги положили?

С у ш к о в. Я заходил посмотреть, закрыты ли вьюшки.

Л ю б о в ь. А где Сережа?

С у ш к о в. Спит. Его и спрашивать нечего: у него сроду таких денег в руках не было. Не найдешь, видно, хозяина.

Л ю б о в ь. Странно...

С у ш к о в. У тебя на столе лежат, никто не признается - стало быть, твои.

Л ю б о в ь. Странно... (Уходит.)

Ф и л я. Разволновалась. Большие деньги - сто двадцать рублей...

С у ш к о в. Гордая она, из богатой семьи... Ты допивай, Филя, я к Марье пойду.

Ф и л я. Позволил бы ты ей помянуть его за упокой - может, ей бы полегчало.

С у ш к о в. В тот час, когда перепишу его в поминанье, лучше мне самому помереть! Нету мне никого нужнее Павла и не будет!

М а р ь я А л е к с е е в н а (в дверях). Степаныч! Выйди. Там пианину принесли. Для Любовь Андреевны.

С у ш к о в. Пускай сюда несут.

А р т е л ь щ и к и вносят пианино.

Сюда давайте. (Стучится к Любови.) Андреевна! Покупку тебе принесли.

Л ю б о в ь (выходит). Покупку?..

А р т е л ь щ и к (смотрит в бумажку). Вы будете Хлебникова Любовь Андреевна?

Л ю б о в ь. Да. Но я не покупала пианино.

А р т е л ь щ и к. На ваше имя выписано. Куда поставить прикажете?

Л ю б о в ь (пробует инструмент - сначала одной рукой, потом двумя; наигрывает; прислушивается). Поставить?.. У меня некуда поставить.

С у ш к о в. Оставьте тут пока.

Л ю б о в ь (наигрывает) Сколько вам следует?..

А р т е л ь щ и к. Не извольте беспокоиться. Заплочено. Прикажете оставить тут?

Л ю б о в ь. Нет! Да, можно тут. Постойте! (Идет к себе в комнату, выносит деньги.)

А р т е л ь щ и к. Покорнейше вас благодарим.

Артельщики уходят.

С у ш к о в. Ну вот. Прокатное вернешь, а это на его место станет.

Любовь играет. Бутов в дверях.

Ф и л я (Анюте). Сказали ведь ей: заплочено. А она им десятку кинула. А они, гляди, какие сытые да мордатые. А ты говоришь - чай с баранками. Вот те и чай с баранками!

6. В ГОРОДСКОЙ ДУМЕ

В Городской думе. Настежь открыта широкая дверь в зал, где происходит заседание. Зал полон, стоят в дверях и проходе.