Данные

За такими раздумьями не заметил, как пришел в Таволгу. Председатель в сельском совете новый теперь, хромой. Он только что пришел из госпиталя, и его сразу поставили в председатели. Он взял у Мишки колхозные данные. Распечатал конверт и прочитал. Лицо его дернулось. (Вот что писал председателю сельсовета милиционер Кочерягин: "Подателя сего Лаврухина Михаила требую немедленно арестовать, отправить в район как убежавшего от государственного задания леса. К сему Кочерягин".)

-- А ты с какого года? -- спросил хромой председатель. -- В которой сейчас группе?

Мишка сказал, что учится в седьмом классе. Председатель присвистнул. И долго как-то странно глядел на парня. Произнес:

-- Ничего себе! Ну-к, беги в школу к директору. Да вот он, кажется, сам правится в сельсовет. На помин как сноп на овин. У вас чего, нынче каникулы?

Мишка голосом поздоровался с вошедшим директором семилетней таволжской школы. Тот поглядел на Мишку:

-- А ты почему учиться не ходишь? У тебя две двойки за полугодие.

Директор был давний, но тоже весь раненый, отпущен из армии насовсем еще в прошлом году.

-- Слыхал новость, Петро Григорьевич? -- спросил председатель директора. -- Звонили из району, вчерась вышел указ Калинина о введении погонов!

-- Ничего себе! Не пуля? -- Директор даже поднялся со стула.

-- Нет, правда, на днях указ будет в газете. А ты, Миша, можешь идти в школу, исправляй свои двойки...

-- Как бы еще больше не накопил! -- засмеялся директор.

Председатель сельсовета вдруг изменился в лице:

-- Нет, Миша, постой... Ты Лаврухин? И мать у тебя Лаврухина?

Мишка кивнул.

-- Снеси-ка матери вот эти данные... -- И подал Мишке какую-то бумажку в открытом конверте.

И директор школы отпустил Мишку домой:

-- Не пропускай, Лаврухин! Не делай прогулов...

-- Эх, да какие там у него прогулы, -- крякнул председатель сельсовета. -- Парень на лесопункт ездил. Там он кубатуру гонил...

Мишка с гордостью выскочил на улицу. Не заходя в школу и медпункт, заспешил домой. В перелеске на середине дороги он ощупал "данные", посланные сельским советом: "Интересно, какие это еще данные? Может, квитанции по налогу? Или по самообложению? Надо поглядеть..."

Мишка Лаврухин выволок из кармана пиджачишка сельсоветские данные. Прочитал: "Лаврухиной Авдотье Ивановне. Сообщаем вам, что ваш муж Лаврухин Дмитрий Михайлович, проявив мужество при выполнении боевого задания, погиб в бою 18 ноября 42 года".

У Мишки потемнело в глазах. Он еще раз прочитал бумагу. "Тятя!" -- в ужасе крикнул Мишка и побежал по дороге. Он бежал, словно куда-то не успевал, словно от этой спешки зависело все на земле. Больше он ничего не запомнил, он рыдал, размазывая по лицу слезы и сопли, крещенский мороз прихватывал эти горячие слезы, глушил горькие Мишкины всхлипы. Никто не услышал эти всхлипы отчаяния. Услышали одни придорожные ольхи, убранные седым инеем, да еще белые от снега березы, да темные елочки, что прятались под березами. Да еще ворона, сидящая на стожке.