В ноздре пирамидона
В ноздре пирамидона читать книгу онлайн
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
Гражданин им. Толстого Л.Н.
Гражданка No 16
Сидоров
Махмудов
Милиционер
Летчик
Пожарная
Действие 1
На лестнице стоит Махмудов, пьет кефир. Подходит Гражданка No 16, кричит Махмудову: "Не выбрасывайте посуду!"
Махмудов не отвечает - он глухой. Допивает бутылку и засовывает в карман кожаного плаща.
Слышатся далекие голоса; они приближаются. Гражданка No 16 начинает беспокоиться, кричит Махмудову: "Бутылку мне отдаете! Договорились?"
Махмудов испуганно смотрит на Гражданку No16 и лезет вверх по лестнице.
Действие 2
Летчик сидит в кресле в просторном зале, на столике перед ним бутылка водки, две стопки и чуть заплесневевший плавленый сырок.
Появляется Сидоров, слегка похлопывает летчика по плечу: "Заждались? (возбужденно). Ну, здравствуйте, здравствуйте!"
Летчик кивает, с опаской глядя на сыр.
Сидоров: Собственно говоря, ближе к делу. Собственно говоря, дело простое, не такое простое, но уж и не такое сложное.
Летчик с опаской смотрит на Сидорова.
Да, нужно снять некоего субъекта с некоего труднодоступного объекта. Вы в принципе согласны?
Летчик испуганно кивает и смотрит на водку.
Действие 3
В углу просторного зала стоит длинная лестница, на самом верху ее сидит Махмудов, поет "Джип-джип джюджялярим..."
Под лестницей стоит столик, на столике - стопки, перевернутые вверх дном. Под столиком лежит летчик, слегка похрапывает.
Вокруг столика бегает Сидоров, делая скорбное лицо и безумные глаза.
Появляется Гражданка No16 с криком: "Чур моя, чур моя", хватает бутылку из-под водки.
Сидоров (замечает Гражданку No16 и кричит): Вы не врач? Не врач ли вы, собственно говоря?
Гражданка No16: Бутылочку пожалел? Да знаешь ли ты, что у меня дом сгорел? Что детям моим единоутробным негде голову прислонить. Ты знаешь, каково мне с четырьмя в одном сундуке жить? Я, может, на хату бутылки собираю!
Сидоров (замирает неподвижно): Вы, дамочка, собственно говоря, не так меня поняли, я, собственно говоря, хотел господина Махмудова с лестницы снять.
Гражданка No16: Тебе что, дармовую бутылочку хапнуть захотелось? Я уж бутылочку эту... он мне сам ее отдал, говорит, как слезу, так и отдам.
Сидоров: Так и сказал? Махмудов? Слезет? Непостижимо! Я уже восемнадцать раз по просьбам трудящихся снимал Махмудова, но ни разу, понимаете? Ни разу Махмудов не покидал своих высоких мест добровольно!
Гражданка No16: Так ты что же, из-за посуды его снимал?
Сидоров: Да нет же! Собственно говоря, исключительно по просьбам трудящихся.
Гражданка No16: Его бы хорошо, чтоб бутылочку не разбил.
Появляется заросший, неопределенного возраста человек - это Гражданин им.Толстого Л.Н.
Гражданка No16: Еще один соискатель! (с неприязнью и испугом) Вы посуду ищете? Здесь нет свободной посуды - опоздали.
Гр. им. Толстого: Я, собственно, ищу пожарных - у меня дом горит, ну, моя Полусофья Полуандревна и послала меня за пожарными, у вас, граждане, пожарных не наблюдается?
Сидоров: Вы бы в милицию обратились с розыском. Вам там, собственно говоря, должны помочь.
Гр. им. Толстого: А как же обратиться - устно либо письменно?
Гражданка No16: А ты закричи, что грабят, может, кто и услышит да прибежит.
Появляются милиционер с пожарной, под ручку.
Пожарная: Заранее объявляю, товарищи, - у меня медовый месяц.
Пауза. "Поздравляем! Поздравляем!" - кричит милиционер, остальные молчат.
Пожарная: Спасибо! Мы с мужем очень благодарны! (Толкает милиционера в бок, громким шепотом: Благодарны!! Рады стараться!)
Милиционер: Мы вам, граждане, извиняюсь, товарищи, премного благодарны.
Просыпается летчик, выползает из-под стола: Где мы? Где потерпевший? Кого снимать?
Милиционер: Нас, пожалуйста, а когда карточки будут?
Гражданка No16: Карточки вчера отменили, а теперь талоны дают.
Сидоров: По два кило на нос, собственно говоря.
Гр. им. Толстого: А у меня дом горит.
Пожарная: Я в отпуске - у нас медовый месяц. Если не сгорит к концу отпуска, обязательно помогу.
Гр. им. Толстого: Не должен. Третий год горит. Жена говорит, пока пожарные не приедут - не сгорит.
Милиционер (мечтательно): Эх, если бы не отпуск, проверил бы у вас документы. Рожа, извините, к отпуску не привык, лицо у вас подозрения просит, то ли вы бомж, то ли студент, то ли токарь-рецидивист?
Гр. им. Толстого: Я - писатель. Пишу романы. Два моих романа удостоены премии имени Войны и Мира, а сам я удостоен имени Льва Николаевича Толстого.
Неожиданно падает лестница вместе с Махмудовым. Все пугаются.
Гражданка No16 тихонько выхватывает из кобуры милиционера пистолет, прицеливается и методически всех застреливает: Ура! Дети спасены! Итого у нас четыре тысячи девятьсот девяносто девять рублей плюс двадцать копеек! Пять тысяч и дом наш! Подходит к трупу Махмудова, шарит по карманам, вытаскивает осколки бутылки, глаза ее безумеют, кричит: Дети мои в сундуке!! - стреляет себе в висок.
На маленьком столике друг против друга стоят опрокинутые стопки из-под водки, как бы символизируя собой нерушимость идей.
ЗАНАВЕС
КАПКИН
Капкин сидел за пишущей машинкой, раздумывал, как начать не так давно задуманную вещицу о Капкине. Вообще-то нового о Капкине сказать невозможно - с Капкина Рождества и до Рождества Капкина только о Капкине и говорят. Но ничего нового Капкин о Капкине говорить не собирался - просто Капкину показалось, что он может сказать по-новому.
Капкин сидел за пишущей машинкой, вспоминал удачи и неудачи, пустяки, нелепицы, забавные истории, абсурды, теоремы, законы, мифы - все, что связано с Капкиным, а с Капкиным связано все в этой жизни: спать ложишься, вспоминаешь Капкина - Капкин под боком сопит, просыпаешься от того, что Капкин за плечо дергает. Недавно Капкин пошел в сортир, грубо говоря, газетку почитать, вычитал постановление, что авторы за свой счет могут печататься, - скорее подтерся, штаны застегнул и в издательство, к редактору главному пробрался, к товарищу Капкину, рукописи показывает: "Напечатайте меня за свой счет, товарищ Капкин!" "А о чем вы пишете?" спрашивает редактор Капкин. "Миниатюры из жизни Капкина". "Это хорошо, отвечает Капкин Капкину, - но понимаете ли, что в первую очередь мы должны о жертвах капкинских репрессий издавать книжки. Сейчас, во время окончательного, я надеюсь, развенчания культа личности Капкина, мы должны поддержать призыв партии и правительства о преодолении культа личности и о реабилитации невинных жертв капкинского произвола, о восстановлении капкинских принципов построения социализма. Вот видите - список внеочередных экспресс-изданий: Капкин "Колымские рассказы", Капкин "Дети Арбата", Капкин "Крутой маршрут". А во вторую очередь у нас забытые или вовсе не известные нашему читателю выдающиеся писатели зарубежья: капкинский лауреат Капкин; американец, выдающийся капкинист Капкин; "Архипелаг ГУЛАГ" Капкина - очень много. Но вот если достанете бумагу, да еще типографию найдете, мы вам, товарищ Капкин, с удовольствием поможем напечататься".
Пошел Капкин по журналам: в знаменитом "Огоньке" у Капкина в первую очередь печатаются лишь материалы о капкинских репрессиях, о капкинско-капкинском процессе над деятелями застойной капкинской эпохи, а в других - и вообще с Капкиным не разговаривали. Капкин не заплакал, пошел домой, сел за машинку и стал писать
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ТОВАРИЩУ КАПКИНУ
Уважаемый товарищ
генеральный секретарь!
Обращаюсь к Вам с просьбой о разрешении
издавать мне литературный художественный
журнал, так как только таким способом я
полнее всего смогу реализовать себя, а
значит, максимально содействовать
перестройке и обновлению общества.
Для того чтобы Вы познакомились с
моими способностями к этой работе, прилагаю
небольшой рассказ: