Пьесы в стихах

и весь я -- пламя, роскошь и отвага!..

Но вот мой путь ломается, как шпага:

я -- еретик презренный... Я -- Марат,

в июльский день тоскующий... Бродяга -

я, Байрон,-- средь невидимых дриад

в журчащей роще -- что лепечет влага?

Не знаю,-- прохожу... Ловлю тебя,

тебя, Мария, сон мой безглагольный,

из века в век!.. По-разному любя,

мы каждому из тех веков невольно

цвет придаем,-- цвет, облик и язык,

ему присущие... Тоскуем оба:

во мне ты ищешь звездного огня,

в тебе ищу земного. У меня -

два спутника: один -- Насмешка; Злоба -

другой; и есть еще один Старик,-

любви моей бессмертный соглядатай...

А вкруг тебя скользят четой крылатой

два голубиных призрака всегда...

Летит твоя падучая звезда

из века в век,-- и нет тебе отрады:

ты -- Грешница в евангельском луче;

ты -- бледная Принцесса у ограды;

ты -- Флорентийка в пламенной парче,

вся ревностью кипящая Киприда!

Ты -- пленница священного Мадрида,

в тугих цепях, с ожогом на плече...

Ты -- девушка, вошедшая к Марату...

Как помню я последнюю утрату,-

как помню я!.. Гречанкою слепой

являешься -- и лунною стопой

летаешь ты по рощице журчащей.

Иду я -- раб, тоску свою влачащий...

Века, века... Я в каждом узнаю

одну черту моей любви; для каждой

черты -- свой век; и все они мою

тоску таят... Я -- дух пустынной жажды,

я -- Агасфер. То в звездах, то в пыли

я странствую. Вся летопись земли -

сон обо мне. Я был и вечно буду.

Пускай же хлынут звуки отовсюду!

Встаю, тоскую, крепну... В вышине

Моя любовь сейчас наполнит своды!..

О, музыка моих скитаний, воды

и возгласы веков, ко мне... Ко мне!..

1923

ЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧ

Полюс

...He was a very gallant gentleman.

Из записной книжки капитана Скотта

Внутренность палатки. Четыре фигуры: капитан Скэт, по прозванию "Хозяин", и Флэминг полусидят, Кингсли и Джонсон спят, с головой закутавшись. У всех четверых ноги в меховых мешках.

Флэминг

Двенадцать миль всего,-- а надо ждать...

Какая буря!.. Рыщет, рвет... Все пишешь,

Хозяин?

Капитан Скэт (перелистывая дневник)

Надо же...

Сегодня сорок

четыре дня, как с полюса обратно

идем мы, и сегодня пятый день,

как эта буря держит нас в палатке

без пищи...

Джонсон (спросонья)

Ох...

Капитан Скэт

Проснулся? Как себя

ты чувствуешь?

Джонсон

Да ничего... Занятно...

Я словно на две части разделен:

одна -- я сам -- сильна, ясна; другая -

цинга -- все хочет спать... Такая соня...

Капитан Скэт

Воды тебе не надо?

Джонсон

Нет,-- спасибо...

И вот еще: мне как-то в детстве снилось,-

запомнилось -- что ноги у меня,-

как посмотрел я,-- превратились в ноги

слона.

(Смеется.)

Теперь мой сон сбылся, пожалуй.

А Кингсли -- как?

Капитан Скэт

Плох, кажется... Он бредил,

теперь -- затих.

Джонсон

Когда мы все вернемся,-

устроим мы такой, такой обед,-

с индейкою,-- а главное, с речами,

речами...

Капитан Скэт

Знаем,-- за индейку сам

сойдешь, когда напьешься хорошенько?

А, Джонсон?..

Спит уже...

Флэминг

Но ты подумай,-

двенадцать миль до берега, до бухты,

где ждет, склонив седые мачты набок,

корабль наш... между синих льдин! Так ясно

его я вижу!..

Капитан Скэт

Что же делать, Флэминг...

Не повезло нам. Вот и все...

Флэминг

И только

двенадцать миль!..

Хозяин,-- я не знаю -

как думаешь -- когда б утихла буря,

могли бы мы, таща больных на санках,

дойти?..

Капитан Скэт

Едва ли...

Флэминг

Так. А если б... Если б

их не было?

Капитан Скэт

Оставим это... Мало ль,

что можно допустить...

Друг, посмотри-ка,

который час.

Флэминг

Ты прав, Хозяин... Шесть

минут второго...

Капитан Скэт

Что же, мы до ночи

продержимся... Ты понимаешь, Флэминг,

ведь ищут нас, пошли навстречу с моря,-

и, может быть, наткнутся... А покамест

давай-ка спать... Так будет легче...

Флэминг

Нет,-

спать не хочу.

Капитан Скэт

Тогда меня разбудишь -

так -- через час. Не то могу скользнуть...

скользнуть... ну, понимаешь...

Флэминг

Есть, Хозяин.

(Пауза.)

Все трое спят... Им хорошо... Кому же

я объясню, что крепок я и жаден,

что проглотить я мог бы не двенадцать,

а сотни миль,-- так жизнь во мне упорна.

От голода, от ветра ледяного

во мне все силы собрались в одну

горячую тугую точку... Точка

такая может все на свете...

(Пауза.)

Джонсон,

ты что? Помочь?

Джонсон

Я сам -- не беспокойся...

Я, Флэминг, выхожу...

Флэминг

Куда же ты?..

Джонсон

Так,-- поглядеть хочу я, не видать ли

чего-нибудь. Я, может быть, пробуду

довольно долго...

Флэминг

Ты -- смотри -- в метели

не заблудись...

Ушел... Вот чудо: может

еще ходить, хоть ноги у него

гниют...

(Пауза.)

Какая буря! Вот палатка

дрожит от снегового гула...

Кингсли (бредит)

Джесси,

моя любовь,-- как хорошо... Мы полюс

видали, я привез тебе пингвина.

Ты, Джесси, посмотри, какой он гла...

гла... гладенький... и ковыляет... Джесси,

ты жимолость...

(Смеется.)

Флэминг

Счастливец... Никого-то

нет у меня, о ком бы мог я бредить...

У капитана в Лондоне жена,

сын маленький. У Кингсли -- вот -- невеста,

почти вдова... У Джонсона -- не знаю,

мать, кажется... Вот глупый,-- вздумал тоже

пойти гулять. Смешной он, право,-- Джонсон.

Жизнь для него -- смесь подвига и шутки,

не знает он сомнений, и пряма

душа его, как тень столба на ровном

снегу... Счастливец... Я же трус, должно быть:

меня влекла опасность,-- но ведь так же

и женщин пропасти влекут. Неладно

я прожил жизнь... Юнгой был, водолазом;

метал гарпун в неслыханных морях.

О, эти годы плаваний, скитаний,

томлений!.. Мало жизнь мне подарила

Ночей спокойных, дней благих... И все же...

Кингсли (бредит)

Поддай! Поддай! Так! Молодец! Скорее!

Бей! Не зевай! По голу!.. Отче наш,

иже еси... (Бормочет.)

Флэминг

...и все же нестерпимо

жить хочется... Да,-- гнаться за мячом,

за женщиной, за солнцем,-- или проще -

есть, много есть,-- рвать, рвать сардинок жирных