Миражи

Только заболеешь, непостижимо-мгновенно обостряется страх непоправимо и

навсегда опоздать. Умоляю - береги себя, родная, хоть и знаю, что этого

никогда не умела.

Пусть ни волоска не упадет с родной белоснежной головы. Пусть будет

глубоким и ровным дыханье. Теплое солнышко светит внутри и над челом, а

руки не теряют свою целительную силу. Ведь никто другой не может сделать

того, что играючи делаешь ты.

ЗАВОЕВАНИЕ

Мне кажется, что по-настоящему затронуть душу женщины милой, но пока

бесконечно чужой и далекой можно так.

Необходимо не только быть рядом - вытеснить других мужчин из

окружающего ее пространства. Гораздо труднее прорваться сквозь ткань

внутрь плотного покрывала времени и заполнить его.

Целиком занять будущее - проникнуть и постоянно присутствовать в ее

ожиданиях и желаниях, даже мельчайших.

Не раздражать, но все время быть источником разнообразных

наслаждений - постепенно -подчинить все настоящее.

Дать щедрую пищу воспоминаниям о совместных счастливых минутах, днях

и годах - связать путами памяти ваше общее прошлое.

И если на тебе сосредоточатся все ожидания, наслаждения и

воспоминания безответно любимой тобою женщины, то станешь ей жизненно

необходим - как рука или голова. Кто же захочет отрезать нужный орган

(стать калекой душою и телом) и отбросить его прочь от себя?

Думаю, здесь секрет и загадка успешного завоевания.

ПУШКИНУ

Пушкин умел слушать материнский голос природы, прислушиваться к

вскрикам и всплескам жизни, как никто другой полно ощущал ее вихревое,

космическое течение. Волею судьбы мы катастрофически разминулись во

времени с Александром Сергеичем. Нет случайного у великих: поэт сделал то,

что считал нужным. Сказал ровно столько, сколько счел необходимым сказать.

А потом произнес слово человека в предчувствии ухода: "Мне надо

привести все в порядок". И дом окружающий - бумаги, и дом внутренний

душу.

Во мне с давних времен звучит камертоном чувство виновности перед

Пушкиным - человеком с высоким челом, взлетом легкой души, с максимальной

бескорыстностью и открытостью всему миру. Думаю, что его хватит на всех

нас и наших отдаленных потомков. Но все же в истинном чуде разобраться

очень трудно. Позднейшие поэты пошли лишь вслед - никто не пытается, да и

не хочет опережать. Это - долг не стираемой памяти.

Слушаешь трепетные те строки, и светлеет чело. Воспарение души

Пушкина - постоянное движение вверх по ступеням духа. У Никитских ворот

церковь его Вознесения. Возвратимся еще раз к мысли о том, что у гениев не

бывает бездумных поступков. Вся жизнь и даже смерть были выстроены им

безупречно.

Возможно, в последнее лето было так: веще кукует кукушка. Серость от

желчи не спит. Гасит огарок старушка, вяжет петлю из тоски. А зимою...

Мы с тобою уже знаем, что стало ТОЙ страшной зимою. Выстрел кричит

бестолково. Снег на морозе скрипит. В синюю Вечность багровый, тихий

возочек скользит. Наступает новое лето, но уже щемяще-пустое. Без него.

Отзвуком грома ночного - гулко кукушка молчит. Тихо поэтово слово миру под

сердце стучит.

ХОРОШО ЗНАКОМОЕ

Что означает, когда человек проявляет концентрированный интерес и

пристрастие только к тому, что выходит из ряда вон? Будь это какая-либо

сенсация, неожиданные явления в природе или в людях. Сюда можно отнести

также все течения и подводные рифы в одежде, в обстановке, в развлечениях

и так далее.

Возникает ощущение, что ему в жизни постоянно нужен допинг, сильный

раздражитель - зрительный, звуковой или иной. Как корове - колокольчик на

шею, соска - ребенку или сигарета во рту. Это - словно сигнал среди

вязкого, монотонного потока обыденности о том, что человек еще не уснул,

что он жив - не одеревенел.

Однако, мне больше по душе личности иного склада и восприятия

окружающего. Те, которые относятся с особым вниманием ко всему хорошо

знакомому, внешне рядовому - ведь они первыми видят намечающиеся

изменения, структурные сдвиги в жизни, в природе, в человеке - другие

равнодушно проходят мимо всего этого. Их занимает отыскание

закономерностей и формулировка законов, поиск контрпримеров, исключений из

правил, и выход на новое понимание мира.

Но подобный путь труден, тернист, не всем по плечу.

МОЛОДЫЕ ЧУДАКИ

Как представляю себе современных молодых людей? Одних: в уличном

потоке - по колено, головой упершихся в небосвод. У других на ногах

обычные ботинки, что крылышками легкими скрипят. Это - расторопные, с

торговой жилкой в глубине. Третьи бросили опостылевшие родные стены и,

вырвавшись в гущу огромного города, начинают потреблять его, но ведь и

город тоже незримо потребляет их самих.

Массовость порождает многомиллионные типовые точные отливки,

неразличимые в мельчайших деталях. Иные, не выдерживая конвейера, с

заусенцами на сердце возвращаются в родные места. Многие сгоряча уходят из

жизни. Иногда дают прощальный гудок - будто поезд в старину. Нещадно раня

в самую душу своих родных и близких .

ЗАБВЕНИЕ

Чувствую, что мое сердце, выпав из восходящих воздушных струй,

безнадежно запуталось среди рвущих покровы веток безлистных кустарников.

Разбивается в кровь о встречные каменюги непонимания. И вдруг является

непостижимое чудо.

Раздвигаешь нависшие горы плечом. Ввинчиваешься в накачанный

туманом, холодеющий от ужаса ночи воздух. Устремляешься вслед за знобящим

ветром - на помощь томительному ожиданию. За спиной вместо крыл

фиолетовая, змеистая дымка. Ты прохладна и уже безнадежно близка. И хотя

все глубже и глубже погружаюсь в потаенный колодец - спрятаться до конца

не успею. Слышны наглые и жестяно скребущие слух и самую душу, колкие

голоса наверху.

Почему они рядом с нами (потеряны для всех) в эту минуту? Разве

безраздельные хозяева этих голосов тебя знали? Любила ты их или

ненавидела, почему неотступно тащатся вслед? Касалась ли их? Вот они