Миражи

Одновременно и ослепительно вознаграждает, как бы нехотя являя ему

блуждающий болотный огонек или привораживающий свет далекой звезды.

Результат интуитивного всплеска в момент высечения нежаркой искорки

открытия можно назвать верной гипотезой, необходимым допущением, или

удачною аналогией. Эта личина не так уж важна. Но здесь царит именно

интуиция, а не логический холод.

Конечно, мы с тобой восхищаемся неукротимым процессом познания

Вселенной, однако более очаровывают и сердечнее греют накопленные

предыдущими веками мудрость и опыт людской. Перед Интуицией преклоняю

колена.

ПЕЧАЛЬ ДУШИ

Мне кажется, что неудержимо стареющее человечество совсем не умеет

радоваться и быть счастливым. Это даже стало казаться чем-то

противоестественным - вот до чего добрела наша многовековая история

ужасов, инцестов и убийств, масштаб которых все возрастает.

Иное дело - страдание, горе. "Во многие печали многия мудрости

есть". Упорно воспевали это чувство художники. Ему, распятому на кресте,

цивилизованное общество молилось бездну лет. Изучены почти все тончайшие

оттенки, ажурные нюансы, причудливые коралловые наросты.

Стремление к счастью было и остается болезненной разновидностью

страдания, тоскующей жаждой взаимопонимания и солнечного ветерка. Печаль

души неиссякаема - как родник среди бурелома страстей.

Радость всегда притягивала. Волновала мгновенностью и

таинственностью исчезновения. Но и всегда будет отталкивать

неустойчивостью, испепеляющей горечью близкой потери.

Как слепой, продолжаю осторожно скользить по булыжным мостовым

недель, месяцев и лет, плутать среди заголенных корней леса желаний. А

замутится сердце, отнимутся руки - буду вышептывать сокровенное губами,

заклиная недоверчивых богов и желая счастья слабейшим. Пусть закат будет

алым. Клянусь выпить жизнь до самого дна, а потом научить тому, что успел

узнать сам, всех других.

ВЕТРУ

Приветствую тебя, очищающий ветер. Вот и отнято большинство

лепестков из простывшего на дороге жизни букета. А они так обрадовались

этой встрече, не ведая, что их ждет.

Ветер юности, ты силен и порывист. Пытаешься много взвалить на свои

сутулые плечи, но ведь главная ноша - в душе. Не дай бог, одолеют

внутренние сквозняки.

Со временем прочувствуешь цену и ураганным ударам, и штилю. Не

забуду, как управлялся на яхте со спинчем, сердясь, что порыв запоздал.

Рябь на воде обошла подготовленную "сеть", и улов был за пазухой у другой

яхты.

Помню и то, как звенел в парусах чистый твой голос, заставляя

матроса парить на трапеции за нашим бортом - словно птицу. Но это была не

борьба, а игра.

Что мне с тобою делить.

Прошу, сыграй совсем несложную шутку - подари моей милой одну из

лучших причесок юности: Ветерок.

МАСТЕР

Мне кажется, что сейчас наступило необыкновенное, какое-то

беременное время. Растерявшееся было общество наэлектризовано.

У людей появляются зияющие возможности проявить себя: каждый не

засвеченный кадр своей жизни и совести - ежедневно и многогранно. Особенно

ярки примеры подвижников. Они пробуждают и побуждают других к творчеству,

намагничивают, заставляют думать и страдать сердцем.

Но освоение нами все новых и новых рутинных ролей (муж - работник

покупатель - пассажир - читатель - ...) - еще не готовность воспринять душою

ренессансную всесторонность. Не означает устремленности к гармонии.

Есть вырубленные за тысячи лет ступени другого пути - приобщение к

культуре. Шаткая "ступень потребителя" позволяет через книги, театр,

кинофильмы присвоить переживания, жизненный опыт других - багаж многих

поколений. Ступень творца, мастера более высока - она позволяет человеку

вобрать в себя мир-вселенную полностью, сотворив его. В этом космосе автор

и вседержитель, и участник диалога с другим человеком, с иным сознанием

одновременно.

ПОНИМАНИЕ

Еще раз позволю себе вернуться вместе с тобою к фундаментальной

мысли: знаешь то, что любишь и любишь то, что знаешь.

Поверхностная влюбленность, не имеющая глубоких корней в сердце, не

позволяет развить способность глубоко чувствовать, и обрекает на засуху

едва пробившийся на поверхность росток.

Здесь велика опасность стать травой "перекати-поле" в голодной степи

души. Причем не оросят, не спасут ни слезы сожаления, ни попытки рыть

расчетливые арыки вслед убегающему чувству, ни холод ревности. Все

бессмысленно, если сердце человека замкнулось, а душа так и осталась

чужой.

А может шагнуть самому и найти силы пройти двойной путь навстречу

пусть милое сердце узнает тебя и поймет.

РУИНЫ ДУШИ

Душа человека, как всякое стихийное бедствие, действует

неподотчетно, взрывно и подсознательно, словно талантливый полководец.

Супостату на первом вздохе боя, в начальный момент он

противопоставляет крайне слабые, незащищенные позиции - теряется с борзым

ответом, как бы шарит по карманам, подбирая фразы посолонее.

И вот уже кажется, что его жизненный нерв поврежден бритвенным

словом, зубодробительным напором, чихом в сторону авторитетов.

Да и как обидишь дорогого гостенька - тем паче, если сам почти что в

гостях.

Победитель потеет и отдувается на лаврах. Он многозначительно

спокоен, готов даже скупо пожалеть и, томясь душою, возлюбить этого

представителя человечества, скормить крохи с праздничного стола. Но сбитые

в кучу брови и бегающие глаза (по инерции злобы) настороже - а вдруг

пепелище души еще не безлюдно.

Он опасливо косится на жмущегося напротив него и повергнутого

человека. Хоть один в поле и не воин, но все же... И внутри триумфатора

(надолго) гадко и срамно.

Кажется - бал окончен. Шутовские колпаки розданы и надеты, ржавый

меч вынут из узкой темноты и опять возвращен в утробно клацнувшие ножны... И

бредет неприкаянный среди всеобщего, внешнего и чужого изобилия человек в

запрещенно-убогую мансарду, изредка останавливаясь, чтобы стряхнуть то ли