В час по Гринвичу

- Приехали, - весело ответил Абдай. И впрямь волы остановились. Ребята уловили уютный запах дыма. Не давние тревоги словно растворились в нем.

Абдай откинул полог юрты.

- Ходи сюда, гость будешь, - любезно пригласил он. Согнувшись вдвое, Саша первым юркнул в маленькую дверцу. И сразу же его обдало живительным теплом. В ноздри ударил крепкий запах кислого козьего молока и прелой шерсти. Королев хотел было осмотреть жилище, но в глаза словно песок насыпали: едкий жгучий дым заполнял юрту.

- Ну, что ты тут остановился? - услышал Александр за собой голос Жоржа и почувствовал толчок в спину. - Дай же и нам войти!

Не ожидавший удара Королев упал на четвереньки. И резь в глазах почти прекратилась.

"Ясное дело, - подумал Саша. - Как я раньше не догадался? Дым-то вверх стремится. Вот, оказывается, почему буряты все больше сидят на полу: так хоть смотреть друг на друга можно".

Он отполз чуть в сторону, освободив дорогу другим, и огляделся. Посреди юрты пылал костер. Багровые языки пламени лизали таганок, на котором булькала и ворчала огромная чугунная чаша. Дым от очага, погуляв по жилью, убегал наружу через большую дыру вверху. "Как в каменном веке", - подумал Александр. Женщина, сидящая на корточках перед чашей, монотонно размешивала что-то. Она, казалось, не обращала внимания на ни дым, ни на терпкий тяжелый запах, ни на людей, так неожиданно появившихся в ее доме. "Что это, врожденная покорность судьбе? - снова подумал Королев. - Покорность тем могущественным божкам, что хозяевами расселись в юрте?" Он заметил их на ярко раскрашенных сундуках, прямо против входа, отсвечивающих бронзой бурятских божков-бурханов. "А может быть, она больна, глуха?" Но голос Абдая рассеял эти опасения. Он что-то энергично сказал по-бурятски, и женщина тенью выскользнула из юрты.

- Садитесь, садитесь, - кивал головой гостеприимный хозяин, показывая на плотные куски раскатанного войлока.

Пока растягивали на палках возле очага одежду Королева, а он сам переодевался в белье Ильи, пока рассаживались, женщина вернулась и так же молча вылила в чашу тягучую белую жидкость.

- Чай, чай пить будем. Хорош бурятский чай, - суетился Абдай. Он один передвигался по юрте во весь рост, мало заботясь о своем зрении.

Жорж подмигнул Илье:

- Вот что значит иметь глаза-щелочки. Никакой дым не страшен!

- Брось ты балагурить. Поймет человек - обидится.

- А что обижаться, радоваться надо!

От очага исходил аппетитный запах топленого молока. У ребят, изрядно проголодавшихся, засосало под ложечкой...

В это время в юрту ввалился новый гость. По тому, как радостно встретил его Абдай, - желанный. Человек, бесцеремонно подсевший к очагу, носил бурятскую шапку и сапоги. Но пшеничного цвета косматые брови, красный нос картошкой и длинные, свисающие наподобие огуречного вьюнка усы выдавали в нем русского.

- Дозвольте, представиться, - пробасил усатый, - здешний ветеринарный фельдшер Кузьма Петрович Коротков. Прошу любить и жаловать.

Путешественники назвали себя.

- На этом стойбище я случайно, - продолжал ветеринар, - и вот услышал от милейшей нашей хозяюшки, что Абдай людей привел. Дескать, попали в беду. Как-никак к оздоровительному делу приставлен! Дай, думаю, забегу. Может быть, помощь потребуется...

- Спасибо за добрые намерения, - вежливо ответил за всех Королев, - но, кажется, пронесло. Озяб только маленько.

- Вот, вот, - перебил Коротков, - с озноба все и начинается.

- А ему не в первый раз, - вмешался в разговор Илья. - Его же вся Москва знает! Зимой приходят смотреть, как на святого. Тридцать градусов ниже нуля, конечно, - а он купается.

- Молодцом! - одобрительно прогудел ветеринар. А затем спросил: - Так вы, следовательно, из столицы матушки? Железкой, что ли?

- Ага, на железках, - поддакнул с серьезной миной Жорж. - На тех, что лежат в арбе у хозяина.

- Как, на велосипедах? - удивился Коротков!- Значит, о вас это в газетах прописано было.

- Во, во, именно про нас!

Ветеринар замолчал и пристально посмотрел на ребят. Тут хозяйка что-то сказала Абдаю. Бурят заулыбался:

- Совсем-готов чай, однако.

"Опять чай. При чем чай, когда явно пахнет молоком?" - примерно такая мысль мелькнула в голове у каждого из спортсменов.

Их минутная растерянность не ускользнула от взгляда ветеринара.

- Когда пить соизволите, - проговорил он, - не удивляйтесь. Чай здесь особенный: молоком и маслом сдобрен. Без привычки - пакостно. Но зато сытно и целебно.

Хозяйка уже обносила гостей плоскими чашками. Досталось каждому и по большому куску мяса. Первый глоток - первая реакция. Королев с трудом проглотил тягучую, необъяснимого вкуса и цвета жидкость. Дипломат Илья сделал вид, что ему очень понравился чай, - ведь ничего другого не дадут! Жорж, не скрывая, морщился.

- Вы по глоточку, по глоточку, - учил Коротков. - За разговорами и пройдет. А поговорить надо. Вон как хозяин на вас смотрит. Любопытствует. Но сам ни за что не начнет. Туземец, а такт имеет.

Что ж, пришлось провести внеплановую беседу...

Бурят слушал, будто дремал, изредка покачивая головой в знак одобрения или, причмокивая языком, когда что-нибудь ему особенно нравилось. Но чем дальше шел разговор, тем чаще на лице Абдая отражалась какая-то озабоченность, словно силился человек что-то понять и не в состоянии был сделать это. Испытывал ли во время рассказа ветеринар какие-либо эмоции трудно сказать. Коротков отодвинулся в тень и под ее защитой неторопливо похлебывал чай.

- ...и вот на маленькой речушке мы впервые споткнулись, - заканчивал Александр свое повествование.

- Спасибо, Абдай подоспел, а то бы в ледышку я превратился.

Хозяин смущенно заулыбался, а потом вдруг заговорил:

- Вы долго, долго ехали на странных конях. Долго, долго еще ехать надо. Горы будут, звери будут, недобрые люди будут. Зачем, однако? Разве в Москве жить негде? Разве гонят вас злые духи? Разве хотите вы покинуть землю предков?

Королев ответил не сразу.

Приняв его молчание за замешательство, в разговор включился ветеринар:

- Темный ты человек, Абдай. Посмотри на своих гостей. Парни крепкие, могутные. Силы не занимать. Что им тысячу верст отмахать? Покрутят колесами, ну там искупаются разок-другой в студеной водице, поголодают чуток, попотеют. Зато славы сколько в конце пути будет! Слава - штука забористая. Глотнешь и захмелеешь. А захмелев, в смелости, и потеснить кое-кого можно на теплом месте. Это раньше люди больше ради святых мест странствовали, ныне слава их гонит. Известность.

- Э, дорогой товарищ, куда тебя понесло, - прервал Короткова Илья. - О чем это ты? Не пойму. Дай уж нам самим все объяснить хозяину.

- Да, да, Абдай, - заговорил, наконец, Саша. - Не за славой мы гонимся. Другие причины заставили нас сесть на стальных коней, которые называются велосипедами. И не думали мы покидать родных краев. Одна нужда ведет нас по дорогам: узнать и рассказать больше. О чем узнать? О странах разных, о народах всяких и о себе. Не удивляйся. Вот живут люди на земле, ты живешь, мы живем, Коротков... Много людей. Работают, ходят, мыслят. Так день за днем. И не задают себе вопроса; а можно ли сделать больше сделанного? Не задают, потому что не знают возможностей своего организма...

Видя, что бурят не понял последних слов, Королев пояснил:

- Организм - это наши руки, ноги, сердце, голова. Абдай согласно покачал головой. Саша продолжил:

- Вот и нужны испытания для человека, для его силы и воли. Наше путешествие тоже испытание.

- Молодой человек, - снова вмешался в разговор Коротков, - вы и велосипеды испытываете тоже, не так ли?

- И велосипеды.

- Понятно. А насчет "рассказать больше", - это как понимать?

- За рубежом мы будем рассказывать о нашей Советской стране. О том, какую жизнь мы строим. Ну, а на своей земле говорим людям о пользе физической культуры. - Королев вновь заметил недоумение на лице бурята.